Избранница Христова святая Мария Гатчинская (1874–1932)
«Немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор. 1: 27).
Мария Гатчинская (в миру Лидия Александровна Лелянова) – монахиня Русской Православной Церкви, православная святая, почитаемая в лике преподобномучеников.
Годы терпеливо переносимой полной неподвижности сделали мать Марию Гатчинскую способной утешать других.
Еще при жизни ее именовали «святая мать Мария». К ней за помощью съезжались люди со всей России, не боясь преследований со стороны советских властей.
Будущая преподобномученица Мария родилась 11 (24) февраля 1874 года в Санкт-Петербурге в семье купца Александра Ивановича Лелянова, владельца сургучной фабрики, при которой находился его собственный дом. А дядя ее, Петр Иванович, владел престижным меховым магазином на Большой Морской улице и несколько лет был гласным Петербургской думы. Купеческая династия Леляновых была известной и уважаемой в столице.
При крещении новорожденная была наречена Лидией. Семья жила неподалеку от Новодевичьего монастыря, рядом с Преображенской церковью. Здесь прошли беззаботные детство и юность Лидии. Отец скончался, когда Лидии исполнилось три с половиной года, а ее сестре Юлии – полтора года, и девочки остались на попечении матери и старших братьев.
Лидия училась в женской гимназии. Незадолго перед ее окончанием она в 16 лет внезапно заболела энцефалитом. Болезнь сразу дала тяжелые осложнения: у Лидии развилась болезнь Паркинсона, ревматизм и подагра. На выпускные экзамены ее привезли в инвалидной коляске.
Родные предприняли много усилий, чтобы помочь девушке: показывали ее знаменитым отечественным профессорам, возили за границу для консультаций со светилами европейской науки, проводили рекомендованные дорогостоящие курсы лечения, но Лидии они не помогали. Ей становилось все хуже: болезнь приняла тяжелые и неизлечимые формы. У нее стали сохнуть руки и ноги, тело ссохлось, стало маленьким, и только лицо оставалось «благообразным и светлым». По совету врачей в 1909 году семья переехала в город Гатчину, в двухэтажный дом старшего брата Владимира, расположенный неподалеку от гатчинского Павловского собора. Владимир был владельцем Елизаветинской аптеки. Этот маленький, слабенький, благообразный старичок стал самоотверженно ухаживать за больной сестрой.
К 1912 году она уже не могла двигаться, и в течение 20 лет, до самой смерти, была прикована к постели. Она неподвижно лежала на спине, и любое движение и самое легкое прикосновение к ее телу вызывали нестерпимую боль. Необычным было течение ее болезни: люди с подобными диагнозами страдают не только от мышечной атрофии и повреждения нервной системы; у них разрушается мозг, личность в целом. Однако все умственные и эмоциональные качества были у Лидии совершенно сохранены. Это с удивлением отмечали профессора, наблюдавшие больную, а знакомые говорили о «действии Промысла Божьего», о том, что ее великая вера сохранила светлый ум и силу духа.
Обреченная на неподвижность, страдалица не роптала и со смирением переносила болезнь, восприняв ее как волю Божию, которой она покорилась и научилась непрестанно молиться.
Несмотря на то, что у Лидии были парализованы практически все мышцы, даже на лице, способность говорить сохранялась до конца жизни. С большим трудом она медленно и раздельно с полуоткрытым ртом, как бы сквозь зубы, произносила слова, но ее речь окружающие понимали. Кормили ее с маленькой ложечки жидкой пищей.
После смерти родителей с Лидией остались только ее брат Владимир и младшая сестра Юлия. Однако за время жизни в Гатчине многие узнали об удивительной больной, которая совсем не может двигаться, мужественно переносит тяжкую болезнь, но при этом остается кроткой, приветливой и доброй. Верующие женщины поселились в их доме и стали помогать в уходе за глубоким инвалидом. Духовенство часто посещало кроткую больную для исповеди и причастия, у ее постели служились молебны «об укреплении в несении креста», после которых священники подолгу с ней беседовали.
Постепенно вокруг безнадежно больной женщины образовалась духовная семья, состоявшая из женщин разных сословий, которая называла себя Обществом почитателей Святого Иоанна Кронштадтского. Окормлял общину известный миссионер и духовный писатель, священник гатчинского Павловского собора протоиерей Иоанн Смолин, а после его кончины в 1927 году – отец Петр Белавский (1892–1983). Члены этой общины-семьи читали Священное Писание, вели духовные беседы. Они пели на домашних молебнах и потом даже образовали настоящий церковный хор, участвовавший в богослужениях в храмах Гатчины.
Священник Михаил Польский в работе «Новые мученики Российские» свидетельствует, что, оказавшись полным физическим инвалидом, Лидия «не только не деградировала психически, но обнаружила совершенно необычные, не свойственные таким больным черты личности и характера: она сделалась чрезвычайно кроткой, смиренной, покорной, непритязательной, сосредоточенной в себе, углубилась в постоянную молитву, без малейшего ропота перенесла свое тяжелое состояние».
Христианское принятие болезни очистило душу праведницы, и Господь наделил ее дарами прозорливости и духовного утешения.
Со временем к ней стали приезжать люди со всей России за духовным советом, утешением и молитвенной помощью. Ежедневно ее посещало множество народа, и по ее молитвам люди получали просимое. Приезжих можно было узнать по вопросу: «Как найти святую Марию?». И местные жители указывали адрес этой святой. У ее дома ежедневно выстраивались очереди людей разных профессий, чинов, уровней достатка и религиозных убеждений. Многие приносили болящей Лидии деньги, продукты, которые она тут же распоряжалась отдать нуждающимся, в том числе и «бывшим» людям, среди которых были генералы и их семьи. Постоянными посетителями Лидии были Алексей Алексеевич Епанчин и его дочь Надежда, монахиня закрытого Нежадовского монастыря; супруга генерала Екатерина Ивановна Теляковская; генеральша Ираида Дубровина; жена адмирала Пац-Помарнацкая; монахини из местного Покровского подворья Пятигорского женского монастыря и другие.
Митрополит Вениамин (Казанский)Петроградский митрополит Вениамин (Казанский), будущий священномученик, уже в то время известный Петрограду как заступник бедноты и праведник, благословил постричь подвижницу в монашество. Постригали Лидию в 1922 году в Гатчине, на подворье Пятигорского Богородицкого женского монастыря, в храме Покрова Божией Матери при огромном стечении народа.
«Помню, – пишет сестра из кружка при матушке Марии Анна Алексеевна Епанчина, – что было много приезжих из Петербурга архиереев, священников, диаконов… было очень торжественно, огромный монастырский храм был полон народу».
С замиранием сердца те, кто смог попасть в церковь, смотрели, как архимандрит Александро-Невской лавры Макарий (Воскресенский) постригал в мантию прикованную к постели Лидию, нарекая ей имя «Мария» в честь преподобной Марии Египетской.
Годы терпеливого несения тяжелой болезни помощью Божией сделали мать Марию способной утешать других страждущих людей. Профессор Иван Михайлович Андреев вспоминал:
«Вот юноша, унывавший после ареста и ссылки отца-священника (уже во время гонений), вышел от матушки с радостной улыбкой, сам решившись принять сан диакона. Молодая женщина от грусти пришла к светлой радости, также решившись на монашество. Пожилой мужчина, глубоко страдавший о смерти сына, вышел от матушки выпрямленный и ободренный. Пожилая женщина, вошедшая с плачем, вышла спокойная и твердая».
Икона преподобномученицы Марии ГатчинскойА когда сам профессор в марте 1927 года пожаловался монахине Марии на чувство глубокой тоски, которое неделями одолевало его, она ему ответила:
«Тоска ваша есть крест духовный. Посылается она в помощь кающимся, которые не умеют раскаяться, то есть после покаяния впадают в прежние грехи… А потому только два лекарства лечат это порой крайне тяжкое душевное страдание: надо или научиться раскаиваться и приносить плоды покаяния, или – со смирением, кротостью, терпением и великой благодарностью Господа нести этот крест духовный, тоску свою, помятуя, что несение этого креста вменяется Господом за плод покаяния… А ведь какое это великое утешение – сознавать, что тоска твоя есть… подсознательное самонаказание за отсутствие требуемых плодов… От мысли этой в умиление прийти надо, а тогда – тоска постепенно растает, и истинные плоды покаяния зачнутся…»
Позже профессор вспоминал:
«От этих слов матушки Марии у меня на душе точно кто операцию сделал и удалил опухоль духовную… И вышел я другим человеком».
Матушка Мария была знакома с епископами и священнослужителями, многие из которых позже стали мучениками и исповедниками. В 1928–1929 гг. ее посещал архиепископ Димитрий (Любимов). Петроградский митрополит Вениамин (Казанский) перед своим арестом и мученической кончиной навестил монахиню Марию и оставил ей на память свою фотографию с надписью: «Глубокочтимой страдалице матушке Марии, утешившей, среди многих скорбящих, и меня грешного».
Протоиерей Петр БелавскийКогда о. Петра Белавского, духовного отца матушки Марии, арестовали в 1929 году и отправили на Соловки, она поддерживала с батюшкой переписку, диктовала письма сестре Юлии, в которых ободряла политического заключенного. В письме отцу Петру на Соловки от 22 февраля 1931 года она писала:
«…Зачем удивляешься, что у тебя меняется настроение. Посмотри на прекрасное небо: сейчас оно чистое и голубое, но вот появляются огромные белые облака, точно белоснежные глыбы льда прикрепились к небесному своду. Вот и меняется белыми барашками. И вдруг появляются черные тучи с медным отливом, довольно скоро они сгущаются. В природе темно, у всего животного мира делается тревожное состояние – туча давит на мозг и сжимает сердце. Но вот поднялся ветер, грянул гром и полил обильный дождь; небо прояснилось, выглянуло солнышко, воздух очистился, повеяло приятной свежестью, все оживилось, и человек воспрянул духом… Не то ли самое испытываешь ты, родной, и все, и я не исключение. Когда после пролитых горячих слез очистится наше сердце и становится легко, легко? О, как много милости у Всемогущего. Счастье и вас не оставило на севере. Счастье в том, что вы живете среди природы. Природа – это родная мать, которая воспитывает нас, утешает и радует. Дух дышит везде, и не было ни одного дня, чтобы не вспоминали тебя».
В феврале 1932 года в Ленинграде прокатилась очередная волна арестов монашества. Сотрудники Ленинградского ОГПУ писали:
«В условиях обостренной классовой борьбы и ожесточенного сопротивления, оказываемого контрреволюционными элементами развитию социалистических форм хозяйства, активную роль играют церковники… Закрывшееся в 1922 году… Покровское подворье Пятигорского монастыря (в Гатчине. – М.Т.) фактически продолжало существовать до последнего времени, причем монахини указанного подворья своею жизнью, как духовной, так и бытовой, ни в чем не изменились…
Духовно монахини ликвидированного подворья… группировались около так называемой матери Марии, болеющей ревматизмом и подагрой в течение двадцати лет настолько в сильной форме, что больная находится в вынужденном лежачем положении на спине в течение всего времени своей болезни… Ее посещают в большом количестве посетители не только из городского населения, но и крестьяне, и приезжие из разных мест с целью получить от нее совета, как поступать в тех или иных постигших их неудачах…».
19 февраля 1932 года монахиню-инвалида Марию вместе с сестрой Юлией арестовали.
Двое чекистов подошли к постели матушки и, ухватив ее за вывернутые руки, поволокли по полу.
Они спускали больную, волоча со второго этажа по ступенькам, не обращая внимания на ее крики и стоны от сильной боли. Затем, раскачав за руки и ноги, матушку Марию забросили в промерзший кузов грузовика и увезли в Ленинград. Там поместили в дом предварительного заключения. Но держать больную монахиню в тюрьме было невозможно, и ее доставили в тюремное отделение бывшей Александровской больницы на реке Фонтанке. Матушку обвинили в участии в «нелегальных сборищах, где читается Евангелие», и в том, что она «в беседах на религиозные темы ведет антисоветскую пропаганду». На вопросы следователя монахиня отвечала спокойно и уверенно:
«Я считаю, что митрополит Сергий (Страгородский. – М.Т.) напрасно велел молиться за советскую власть, – ей это не нужно. И вообще, пусть за нее молится кто сам хочет… Я считаю, что за власть молиться нужно в том случае, если это власть»[2].
Следователь допросил свидетелей, которые в один голос говорили, что в городе и окрестностях монахиню Марию все считают святым человеком, наделенным от Бога даром прозорливости. 22 марта 1932 года Выездная сессия Коллегии ОГПУ приговорила монахиню Марию к ссылке на три года и лишению права проживания в центральных и приграничных областях страны. Брат монахини Владимир через 9 месяцев следствия получил пять лет заключения в концентрационном лагере Сибири, а сестра Юлия, также проходившая по делу Иоанновской общины, была приговорена к трем годам заключения в концлагере. (Юлия прожила долгую жизнь и скончалась в 1959 году.) Различные сроки ссылки и лагеря получили монахини из Покровского подворья, почитавшие матушку Марию.
В больнице над монахиней Марией производили изуверские опыты, делали ей мучительные операции, подрезая сухожилия. Измученная арестом, допросом, болезнью, матушка Мария скончалась 4/17 апреля 1932 года в тюремной больнице в Ленинграде в день своего ангела – прп. Марии Египетской. Мать Мария – мученица вдвойне: она не только спасалась терпением скорбей, но и умерла за Христа. Тело страдалицы выдали для погребения ее двоюродной сестре. Похороны было приказано осуществить тайно, без огласки. Ее похоронили на Смоленском кладбище, поблизости от часовни блаженной Ксении Петербургской. На месте могилы был установлен поклонный крест.
Годы терпеливо переносимой полной неподвижности сделали мать Марию Гатчинскую способной утешать других.
Еще при жизни ее именовали «святая мать Мария». К ней за помощью съезжались люди со всей России, не боясь преследований со стороны советских властей.
Будущая преподобномученица Мария родилась 11 (24) февраля 1874 года в Санкт-Петербурге в семье купца Александра Ивановича Лелянова, владельца сургучной фабрики, при которой находился его собственный дом. А дядя ее, Петр Иванович, владел престижным меховым магазином на Большой Морской улице и несколько лет был гласным Петербургской думы. Купеческая династия Леляновых была известной и уважаемой в столице.
При крещении новорожденная была наречена Лидией. Семья жила неподалеку от Новодевичьего монастыря, рядом с Преображенской церковью. Здесь прошли беззаботные детство и юность Лидии. Отец скончался, когда Лидии исполнилось три с половиной года, а ее сестре Юлии – полтора года, и девочки остались на попечении матери и старших братьев.
Лидия училась в женской гимназии. Незадолго перед ее окончанием она в 16 лет внезапно заболела энцефалитом. Болезнь сразу дала тяжелые осложнения: у Лидии развилась болезнь Паркинсона, ревматизм и подагра. На выпускные экзамены ее привезли в инвалидной коляске.
Родные предприняли много усилий, чтобы помочь девушке: показывали ее знаменитым отечественным профессорам, возили за границу для консультаций со светилами европейской науки, проводили рекомендованные дорогостоящие курсы лечения, но Лидии они не помогали. Ей становилось все хуже: болезнь приняла тяжелые и неизлечимые формы. У нее стали сохнуть руки и ноги, тело ссохлось, стало маленьким, и только лицо оставалось «благообразным и светлым». По совету врачей в 1909 году семья переехала в город Гатчину, в двухэтажный дом старшего брата Владимира, расположенный неподалеку от гатчинского Павловского собора. Владимир был владельцем Елизаветинской аптеки. Этот маленький, слабенький, благообразный старичок стал самоотверженно ухаживать за больной сестрой.
К 1912 году она уже не могла двигаться, и в течение 20 лет, до самой смерти, была прикована к постели. Она неподвижно лежала на спине, и любое движение и самое легкое прикосновение к ее телу вызывали нестерпимую боль. Необычным было течение ее болезни: люди с подобными диагнозами страдают не только от мышечной атрофии и повреждения нервной системы; у них разрушается мозг, личность в целом. Однако все умственные и эмоциональные качества были у Лидии совершенно сохранены. Это с удивлением отмечали профессора, наблюдавшие больную, а знакомые говорили о «действии Промысла Божьего», о том, что ее великая вера сохранила светлый ум и силу духа.
Обреченная на неподвижность, страдалица не роптала и со смирением переносила болезнь, восприняв ее как волю Божию, которой она покорилась и научилась непрестанно молиться.
Несмотря на то, что у Лидии были парализованы практически все мышцы, даже на лице, способность говорить сохранялась до конца жизни. С большим трудом она медленно и раздельно с полуоткрытым ртом, как бы сквозь зубы, произносила слова, но ее речь окружающие понимали. Кормили ее с маленькой ложечки жидкой пищей.
После смерти родителей с Лидией остались только ее брат Владимир и младшая сестра Юлия. Однако за время жизни в Гатчине многие узнали об удивительной больной, которая совсем не может двигаться, мужественно переносит тяжкую болезнь, но при этом остается кроткой, приветливой и доброй. Верующие женщины поселились в их доме и стали помогать в уходе за глубоким инвалидом. Духовенство часто посещало кроткую больную для исповеди и причастия, у ее постели служились молебны «об укреплении в несении креста», после которых священники подолгу с ней беседовали.
Постепенно вокруг безнадежно больной женщины образовалась духовная семья, состоявшая из женщин разных сословий, которая называла себя Обществом почитателей Святого Иоанна Кронштадтского. Окормлял общину известный миссионер и духовный писатель, священник гатчинского Павловского собора протоиерей Иоанн Смолин, а после его кончины в 1927 году – отец Петр Белавский (1892–1983). Члены этой общины-семьи читали Священное Писание, вели духовные беседы. Они пели на домашних молебнах и потом даже образовали настоящий церковный хор, участвовавший в богослужениях в храмах Гатчины.
Священник Михаил Польский в работе «Новые мученики Российские» свидетельствует, что, оказавшись полным физическим инвалидом, Лидия «не только не деградировала психически, но обнаружила совершенно необычные, не свойственные таким больным черты личности и характера: она сделалась чрезвычайно кроткой, смиренной, покорной, непритязательной, сосредоточенной в себе, углубилась в постоянную молитву, без малейшего ропота перенесла свое тяжелое состояние».
Христианское принятие болезни очистило душу праведницы, и Господь наделил ее дарами прозорливости и духовного утешения.
Со временем к ней стали приезжать люди со всей России за духовным советом, утешением и молитвенной помощью. Ежедневно ее посещало множество народа, и по ее молитвам люди получали просимое. Приезжих можно было узнать по вопросу: «Как найти святую Марию?». И местные жители указывали адрес этой святой. У ее дома ежедневно выстраивались очереди людей разных профессий, чинов, уровней достатка и религиозных убеждений. Многие приносили болящей Лидии деньги, продукты, которые она тут же распоряжалась отдать нуждающимся, в том числе и «бывшим» людям, среди которых были генералы и их семьи. Постоянными посетителями Лидии были Алексей Алексеевич Епанчин и его дочь Надежда, монахиня закрытого Нежадовского монастыря; супруга генерала Екатерина Ивановна Теляковская; генеральша Ираида Дубровина; жена адмирала Пац-Помарнацкая; монахини из местного Покровского подворья Пятигорского женского монастыря и другие.
Митрополит Вениамин (Казанский)Петроградский митрополит Вениамин (Казанский), будущий священномученик, уже в то время известный Петрограду как заступник бедноты и праведник, благословил постричь подвижницу в монашество. Постригали Лидию в 1922 году в Гатчине, на подворье Пятигорского Богородицкого женского монастыря, в храме Покрова Божией Матери при огромном стечении народа.
«Помню, – пишет сестра из кружка при матушке Марии Анна Алексеевна Епанчина, – что было много приезжих из Петербурга архиереев, священников, диаконов… было очень торжественно, огромный монастырский храм был полон народу».
С замиранием сердца те, кто смог попасть в церковь, смотрели, как архимандрит Александро-Невской лавры Макарий (Воскресенский) постригал в мантию прикованную к постели Лидию, нарекая ей имя «Мария» в честь преподобной Марии Египетской.
Годы терпеливого несения тяжелой болезни помощью Божией сделали мать Марию способной утешать других страждущих людей. Профессор Иван Михайлович Андреев вспоминал:
«Вот юноша, унывавший после ареста и ссылки отца-священника (уже во время гонений), вышел от матушки с радостной улыбкой, сам решившись принять сан диакона. Молодая женщина от грусти пришла к светлой радости, также решившись на монашество. Пожилой мужчина, глубоко страдавший о смерти сына, вышел от матушки выпрямленный и ободренный. Пожилая женщина, вошедшая с плачем, вышла спокойная и твердая».
Икона преподобномученицы Марии ГатчинскойА когда сам профессор в марте 1927 года пожаловался монахине Марии на чувство глубокой тоски, которое неделями одолевало его, она ему ответила:
«Тоска ваша есть крест духовный. Посылается она в помощь кающимся, которые не умеют раскаяться, то есть после покаяния впадают в прежние грехи… А потому только два лекарства лечат это порой крайне тяжкое душевное страдание: надо или научиться раскаиваться и приносить плоды покаяния, или – со смирением, кротостью, терпением и великой благодарностью Господа нести этот крест духовный, тоску свою, помятуя, что несение этого креста вменяется Господом за плод покаяния… А ведь какое это великое утешение – сознавать, что тоска твоя есть… подсознательное самонаказание за отсутствие требуемых плодов… От мысли этой в умиление прийти надо, а тогда – тоска постепенно растает, и истинные плоды покаяния зачнутся…»
Позже профессор вспоминал:
«От этих слов матушки Марии у меня на душе точно кто операцию сделал и удалил опухоль духовную… И вышел я другим человеком».
Матушка Мария была знакома с епископами и священнослужителями, многие из которых позже стали мучениками и исповедниками. В 1928–1929 гг. ее посещал архиепископ Димитрий (Любимов). Петроградский митрополит Вениамин (Казанский) перед своим арестом и мученической кончиной навестил монахиню Марию и оставил ей на память свою фотографию с надписью: «Глубокочтимой страдалице матушке Марии, утешившей, среди многих скорбящих, и меня грешного».
Протоиерей Петр БелавскийКогда о. Петра Белавского, духовного отца матушки Марии, арестовали в 1929 году и отправили на Соловки, она поддерживала с батюшкой переписку, диктовала письма сестре Юлии, в которых ободряла политического заключенного. В письме отцу Петру на Соловки от 22 февраля 1931 года она писала:
«…Зачем удивляешься, что у тебя меняется настроение. Посмотри на прекрасное небо: сейчас оно чистое и голубое, но вот появляются огромные белые облака, точно белоснежные глыбы льда прикрепились к небесному своду. Вот и меняется белыми барашками. И вдруг появляются черные тучи с медным отливом, довольно скоро они сгущаются. В природе темно, у всего животного мира делается тревожное состояние – туча давит на мозг и сжимает сердце. Но вот поднялся ветер, грянул гром и полил обильный дождь; небо прояснилось, выглянуло солнышко, воздух очистился, повеяло приятной свежестью, все оживилось, и человек воспрянул духом… Не то ли самое испытываешь ты, родной, и все, и я не исключение. Когда после пролитых горячих слез очистится наше сердце и становится легко, легко? О, как много милости у Всемогущего. Счастье и вас не оставило на севере. Счастье в том, что вы живете среди природы. Природа – это родная мать, которая воспитывает нас, утешает и радует. Дух дышит везде, и не было ни одного дня, чтобы не вспоминали тебя».
В феврале 1932 года в Ленинграде прокатилась очередная волна арестов монашества. Сотрудники Ленинградского ОГПУ писали:
«В условиях обостренной классовой борьбы и ожесточенного сопротивления, оказываемого контрреволюционными элементами развитию социалистических форм хозяйства, активную роль играют церковники… Закрывшееся в 1922 году… Покровское подворье Пятигорского монастыря (в Гатчине. – М.Т.) фактически продолжало существовать до последнего времени, причем монахини указанного подворья своею жизнью, как духовной, так и бытовой, ни в чем не изменились…
Духовно монахини ликвидированного подворья… группировались около так называемой матери Марии, болеющей ревматизмом и подагрой в течение двадцати лет настолько в сильной форме, что больная находится в вынужденном лежачем положении на спине в течение всего времени своей болезни… Ее посещают в большом количестве посетители не только из городского населения, но и крестьяне, и приезжие из разных мест с целью получить от нее совета, как поступать в тех или иных постигших их неудачах…».
19 февраля 1932 года монахиню-инвалида Марию вместе с сестрой Юлией арестовали.
Двое чекистов подошли к постели матушки и, ухватив ее за вывернутые руки, поволокли по полу.
Они спускали больную, волоча со второго этажа по ступенькам, не обращая внимания на ее крики и стоны от сильной боли. Затем, раскачав за руки и ноги, матушку Марию забросили в промерзший кузов грузовика и увезли в Ленинград. Там поместили в дом предварительного заключения. Но держать больную монахиню в тюрьме было невозможно, и ее доставили в тюремное отделение бывшей Александровской больницы на реке Фонтанке. Матушку обвинили в участии в «нелегальных сборищах, где читается Евангелие», и в том, что она «в беседах на религиозные темы ведет антисоветскую пропаганду». На вопросы следователя монахиня отвечала спокойно и уверенно:
«Я считаю, что митрополит Сергий (Страгородский. – М.Т.) напрасно велел молиться за советскую власть, – ей это не нужно. И вообще, пусть за нее молится кто сам хочет… Я считаю, что за власть молиться нужно в том случае, если это власть»[2].
Следователь допросил свидетелей, которые в один голос говорили, что в городе и окрестностях монахиню Марию все считают святым человеком, наделенным от Бога даром прозорливости. 22 марта 1932 года Выездная сессия Коллегии ОГПУ приговорила монахиню Марию к ссылке на три года и лишению права проживания в центральных и приграничных областях страны. Брат монахини Владимир через 9 месяцев следствия получил пять лет заключения в концентрационном лагере Сибири, а сестра Юлия, также проходившая по делу Иоанновской общины, была приговорена к трем годам заключения в концлагере. (Юлия прожила долгую жизнь и скончалась в 1959 году.) Различные сроки ссылки и лагеря получили монахини из Покровского подворья, почитавшие матушку Марию.
В больнице над монахиней Марией производили изуверские опыты, делали ей мучительные операции, подрезая сухожилия. Измученная арестом, допросом, болезнью, матушка Мария скончалась 4/17 апреля 1932 года в тюремной больнице в Ленинграде в день своего ангела – прп. Марии Египетской. Мать Мария – мученица вдвойне: она не только спасалась терпением скорбей, но и умерла за Христа. Тело страдалицы выдали для погребения ее двоюродной сестре. Похороны было приказано осуществить тайно, без огласки. Ее похоронили на Смоленском кладбище, поблизости от часовни блаженной Ксении Петербургской. На месте могилы был установлен поклонный крест.
Сразу после мученической кончины монахини Марии ее могилка стала местом непрекращающегося паломничества верующих. Здесь служили панихиды, прикладывались ко кресту, брали с могилки землю.
В 1981 году монахиня Мария Гатчинская была прославлена Русской Православной Зарубежной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских. Спустя 25 лет, 17 июля 2006 года, Мария Гатчинская была канонизирована Русской Православной Церковью и включена в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. Память совершается 4/17 апреля, в Соборе новомучеников и исповедников Российских – 25 января / 7 февраля, если этот день совпадет с воскресным днем, а если не совпадет – то в ближайшее воскресенье к 25 января / 7 февраля и 29 июня (переходящая) в Соборе святых Санкт-Петербургской митрополии (Неделя 3-я по Пятидесятнице).
26 марта 2007 года на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга были обретены святые мощи мученицы Марии Гатчинской. Их торжественно перенесли в Гатчинский собор святого апостола Павла, где они находятся и в настоящее время для всеобщего поклонения.
В 1981 году монахиня Мария Гатчинская была прославлена Русской Православной Зарубежной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских. Спустя 25 лет, 17 июля 2006 года, Мария Гатчинская была канонизирована Русской Православной Церковью и включена в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. Память совершается 4/17 апреля, в Соборе новомучеников и исповедников Российских – 25 января / 7 февраля, если этот день совпадет с воскресным днем, а если не совпадет – то в ближайшее воскресенье к 25 января / 7 февраля и 29 июня (переходящая) в Соборе святых Санкт-Петербургской митрополии (Неделя 3-я по Пятидесятнице).
26 марта 2007 года на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга были обретены святые мощи мученицы Марии Гатчинской. Их торжественно перенесли в Гатчинский собор святого апостола Павла, где они находятся и в настоящее время для всеобщего поклонения.
В феврале 2017 года в петербургском культурно-просветительском центре «Покровский остров» прошел предварительный показ документального фильма «Избранница Христова. Святая Мария Гатчинская». А в марте состоялась премьера этого фильма в Александро-Невской лавре.
В честь преподобномученицы в Санкт-Петербурге решили возвести храм
и 31 октября 2020 года во Фрунзенском районе на месте строительства установили поклонный крест и отслужили молебен с чином освящения. 12 мая 2023 года строящийся храм посетил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий.
К святой Марии Гатчинской обращаются за помощью в перенесении тяжелых болезней, болезни детей и близких.
В честь преподобномученицы в Санкт-Петербурге решили возвести храм
и 31 октября 2020 года во Фрунзенском районе на месте строительства установили поклонный крест и отслужили молебен с чином освящения. 12 мая 2023 года строящийся храм посетил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий.
К святой Марии Гатчинской обращаются за помощью в перенесении тяжелых болезней, болезни детей и близких.
Автор: Мария Тоболова (https://pravoslavie.ru/170830.html)
27 июня 2025 г.
27 июня 2025 г.