Святитель Нектарий Эгинский. Житие.
Один из величайших святых 20-го века.
Ему дана благодать исцеления всех болезней.
Даже климат менялся по молитвам святителя.
Ему дана благодать исцеления всех болезней.
Даже климат менялся по молитвам святителя.
Детство
Влияние семейной среды играет обычно важную роль в формировании человека. Религиозная атмосфера православной семьи всегда церковна. Иконы символизируют присутствие небесной Церкви, а зажженные перед ними лампадки напоминают о молитве, о даре, о жертве. Благочестивая мать ежедневно кадит святые образа и дом, благословляет уход и приход своих детей. Отец семейства благословляет хлеб, заработанный трудом своих рук. Каждый месяц приходит священник для освящения и благословения дома. Вот, что советует родителям Апостол Павел в своем Послании к Ефесянам: “Отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем”. Именно в такой простой, многодетной, благочестивой, бедной и живущей по заповедям Божиим семье родился 1 октября 1846 года в Селибрии Фракийской, неподалеку от Константинополя, Анастасий Кефала. Великий Апостол языков Павел узнавал в своем ученике Тимофее нелицемерную веру матери его Евники. Подобно тому и живая вера Марии Кефала, матери нашего Святителя, обитала в ее сыне. Вскормленный молоком благочестия, будущий Нектарий был с самых малых лет таким, каким оставался всю свою жизнь, – умным, кротким, смиренным, цело-мудренным, другом добродетели. Нам рассказывали, что еще малым ребенком он, возвращаясь из церкви, влезал на стул и, будто с высоты кафедры, повторял проповедь, услышанную в храме. До момента, когда ему надлежало пойти в общеобразовательную школу, родители, особенно, мать, уже познакомили его со Священной Историей и научили читать наизусть псалмы. Мальчику особенно полюбился пятидесятый псалом, написанный Давидом в покаянии после убийства мужа Вирсавии. Он любил повторять стих: Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей... (Пс. 50, 3), как бы пролагая тем главную линию своей жизни – покаяние и смирение.
Сам Господь призывает нас к смирению, когда говорит: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Чтобы стяжать покой, о котором говорит Христос, надо знать или узнать, что испытал Он Сам, и также испытать это. “Смириться – это значит отсечь собственную волю”, – говорит святитель Нектарий своим инокиням после того, как научился этому сам. Ибо и Господь говорит, что Он сошел с Небес для того, чтобы исполнить не Свою волю, но волю пославшего Его Отца. Святитель Нектарий обладал подлинным смирением, тем, которое укрепляет душу человека, научает ее быть мужественной и терпеливой пред лицом искушений и которое не сводится к внешним признакам, к смиреннословию, его Сам Дух Святой созидает в глубине человеческой души, как об этом сказано в речи св. Григория Паламы, посвященной Ксении. Что же касается покаяния, под воздействием которого св. Апостол Павел говорил, что он – первый из грешников, то мы знаем, что посредством его Апостол стяжал великую милость Божию и достиг третьего неба.
Также особенно привлекал юного Анастасия и другой стих того же 50-го псалма: Научу беззаконных путям Твоим и нечестивые к Тебе обратятся (Пс. 50, 15). Здесь – некое предуказание на его будущее святительское призвание. Анастасию было от силы семь лет, когда он однажды купил бумагу и склеил страницы в тетрадь. На вопрос матери, что он собирался из нее сделать, он ответил, что намерен записывать в такие тетради слова Божии. Да, бывают дети, превосходящие мудростию старцев. За таких детей Христос благодарил Отца, скрывшего свои тайны от мудрых и ученых, но открывающего их кротким и незлобивым младенцам с чистым сердцем. Анастасий мог бы сказать о себе словами Псалмопевца Давида: На Тебе утверждался я от утробы; Ты извел меня из чрева матери моей; Тебе хвала моя не престанет (Пс. 70, 6). С самых ранних своих лет он сильно отличался от окружавших его детей и редко общался со своими сверстниками. В Селибрии его называли Анастасий Простец.
Весьма одаренный как в светских, так и в духовных науках, юный Анастасий не мог, однако, заниматься ими у себя на родине. Бедность родителей (его отец потерял зрение), отсутствие средней школы вынудили его уехать из родных мест. Мальчику было четырнадцать лет, когда, получив материнское благословение, взвалив на плечи котомку с вещами, он отправился в порт Селибрии, чтобы добраться до Константинополя. В порту готовился к отплытию небольшой пароход. Анастасий попросил капитана взять его в качестве бесплатного пассажира. Капитан, видя возраст мальчишки, сказал ему с усмешкой: “Пойди, парень, прогуляйся, а потом приходи!” Анастасий понял, что ему отказали, но внутренний голос подсказал ему остаться на причале. Капитан запустил двигатель, но пароход не трогался с места. Он прибавил обороты, но судно не двигалось. Тогда растерянный взгляд капитана встретился с умоляющим взглядом Анастасия. “Поднимайся”, – сказал расстроенный и раскаявшийся капитан. Мальчик стрелой влетел на судно. Наконец-то! И корабль вышел в море. Радости юного избранника Божия не было конца. Погруженный в себя, он славил Бога и благодарил Его. Время от времени Анастасий устремлял в небо взор, исполненный благодарности. “На землю” его вернул вид контролера, проверявшего у пассажиров билеты. У мальчика билета не было, его охватил страх. Капитан, который посадил его на корабль, находился в машинном отделении. “Что мне делать? – думал Анастасий. Что я ему скажу? Поверят ли мне, если скажу, что я беден и что у меня нет денет?” Страх душил мальчика... Он скажет правду, всю правду, просто и уверенно... В конце концов почему ему не должны поверить? И когда контролер оказался перед ним, Анастасий сказал:
– Я беден. У меня нет денег. Я уехал от родителей, чтобы начать работать и зарабатывать на жизнь, помогая одновременно родителям.
Эти слова, вложенные в его уста почивавшим на нем Духом Святым, тронули своей искренностью сердце контролера, который поверил всему, что сказал ему мальчик. И вновь Анастасий возблагодарил Господа, не оставлявшего его без Своего попечения, как мы в этом сможем убедиться, в течение всей его святой жизни.
Сам Господь призывает нас к смирению, когда говорит: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Чтобы стяжать покой, о котором говорит Христос, надо знать или узнать, что испытал Он Сам, и также испытать это. “Смириться – это значит отсечь собственную волю”, – говорит святитель Нектарий своим инокиням после того, как научился этому сам. Ибо и Господь говорит, что Он сошел с Небес для того, чтобы исполнить не Свою волю, но волю пославшего Его Отца. Святитель Нектарий обладал подлинным смирением, тем, которое укрепляет душу человека, научает ее быть мужественной и терпеливой пред лицом искушений и которое не сводится к внешним признакам, к смиреннословию, его Сам Дух Святой созидает в глубине человеческой души, как об этом сказано в речи св. Григория Паламы, посвященной Ксении. Что же касается покаяния, под воздействием которого св. Апостол Павел говорил, что он – первый из грешников, то мы знаем, что посредством его Апостол стяжал великую милость Божию и достиг третьего неба.
Также особенно привлекал юного Анастасия и другой стих того же 50-го псалма: Научу беззаконных путям Твоим и нечестивые к Тебе обратятся (Пс. 50, 15). Здесь – некое предуказание на его будущее святительское призвание. Анастасию было от силы семь лет, когда он однажды купил бумагу и склеил страницы в тетрадь. На вопрос матери, что он собирался из нее сделать, он ответил, что намерен записывать в такие тетради слова Божии. Да, бывают дети, превосходящие мудростию старцев. За таких детей Христос благодарил Отца, скрывшего свои тайны от мудрых и ученых, но открывающего их кротким и незлобивым младенцам с чистым сердцем. Анастасий мог бы сказать о себе словами Псалмопевца Давида: На Тебе утверждался я от утробы; Ты извел меня из чрева матери моей; Тебе хвала моя не престанет (Пс. 70, 6). С самых ранних своих лет он сильно отличался от окружавших его детей и редко общался со своими сверстниками. В Селибрии его называли Анастасий Простец.
Весьма одаренный как в светских, так и в духовных науках, юный Анастасий не мог, однако, заниматься ими у себя на родине. Бедность родителей (его отец потерял зрение), отсутствие средней школы вынудили его уехать из родных мест. Мальчику было четырнадцать лет, когда, получив материнское благословение, взвалив на плечи котомку с вещами, он отправился в порт Селибрии, чтобы добраться до Константинополя. В порту готовился к отплытию небольшой пароход. Анастасий попросил капитана взять его в качестве бесплатного пассажира. Капитан, видя возраст мальчишки, сказал ему с усмешкой: “Пойди, парень, прогуляйся, а потом приходи!” Анастасий понял, что ему отказали, но внутренний голос подсказал ему остаться на причале. Капитан запустил двигатель, но пароход не трогался с места. Он прибавил обороты, но судно не двигалось. Тогда растерянный взгляд капитана встретился с умоляющим взглядом Анастасия. “Поднимайся”, – сказал расстроенный и раскаявшийся капитан. Мальчик стрелой влетел на судно. Наконец-то! И корабль вышел в море. Радости юного избранника Божия не было конца. Погруженный в себя, он славил Бога и благодарил Его. Время от времени Анастасий устремлял в небо взор, исполненный благодарности. “На землю” его вернул вид контролера, проверявшего у пассажиров билеты. У мальчика билета не было, его охватил страх. Капитан, который посадил его на корабль, находился в машинном отделении. “Что мне делать? – думал Анастасий. Что я ему скажу? Поверят ли мне, если скажу, что я беден и что у меня нет денет?” Страх душил мальчика... Он скажет правду, всю правду, просто и уверенно... В конце концов почему ему не должны поверить? И когда контролер оказался перед ним, Анастасий сказал:
– Я беден. У меня нет денег. Я уехал от родителей, чтобы начать работать и зарабатывать на жизнь, помогая одновременно родителям.
Эти слова, вложенные в его уста почивавшим на нем Духом Святым, тронули своей искренностью сердце контролера, который поверил всему, что сказал ему мальчик. И вновь Анастасий возблагодарил Господа, не оставлявшего его без Своего попечения, как мы в этом сможем убедиться, в течение всей его святой жизни.
В Константинополе
Оказавшись один в столице древней империи, Анастасий принялся подыскивать себе работу. Ему предложили работать в качестве подмастерья у часовых дел мастера, но он отказался, считая плохим ремеслом чинить то, что ломали другие, и предпочел тяжелую работу на табачной фабрике. Жил он в то время в такой бедности, что однажды, стесненный в средствах до крайности, решил... написать Господу письмо с изложением своих нужд и потребностей – такова была его детская простота и непосредственность. “Я попрошу у Него, – думал он, – фартук, одежду, обувь, ведь у меня ничего нет, мне холодно...” Вооружившись карандашом и бумагой он написал: “Христос мой, у меня нет фартука, нет обуви. Прошу Тебя послать их мне. Ты знаешь, как я люблю Тебя”. Затем сложил письмо, запечатал его и на конверте проставил следующий адрес: “Господу Иисусу Христу на Небеса” и с тем отправился на почту. По дороге ему повстречался сосед-торговец, и, как показало дальнейшее, встреча эта (как, впрочем, и все, что с нами происходит) была делом Промысла Божия.
– Анастасий, куда ты идешь? – спросил сосед.
Этот неожиданный вопрос смутил мальчика, пробормотавшего что-то в ответ и продолжавшего держать в руке письмо.
– Давай мне твое письмо, я его отправлю.
Не раздумывая, он отдал письмо. Торговец взял его, положил в карман и пошел дальше. А Анастасий, радостный, вернулся домой. Торговец же, уже подойдя к почтовому ящику, обратил внимание на загадочный адрес и, будучи не в силах удержать свое любопытство, вскрыл конверт и прочитал письмо. Взволнованный и встревоженный, он подумал, что Анастасий – исключительный ребенок, и решил тотчас же ответить на письмо, несомненно, подвигаемый к этому Тем, Кто сказал: вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 40). Набросав на бумаге несколько трогательных слов и вложив в конверт деньги, торговец послал этот конверт Анастасию. Ответ Господа оказался настолько быстрым, что наш юный святой уже через день, придя на работу, предстал перед своим хозяином в новой одежде. Увидев его столь хорошо одетым, хозяин пришел в ярость, обвинил Анастасия в краже денег и безжалостно избил. Мальчик протестовал, кричал, что он ни в чем не повинен и говорил невероятную правду о том, что деньги ему послал Бог.
– Я никогда в жизни не крал!
Однако на него продолжали сыпаться такие сильные удары, что на крик прибежал на помощь тот самый сосед-торговец, его покровитель, он-то обо всем и рассказал жестокосердному хозяину мальчика, избавив тем самым Анастасия от бесчеловечных истязаний.
Таким нелегким трудом юный святой зарабатывал свой хлеб, обеспечивал себе возможность учиться и помогал деньгами семье.
Способности и любовь к наукам уже сами по себе могут формировать мудрых и ученых мужей. Но когда к этим двум факторам прибавляется и третий, куда более существенный фактор – святости, мир приобретает в лице подобных людей великих духовных вождей и руководителей. Малая крупица святости перевесит тонны человеческой мудрости. А Анастасий обладал такой святостью. И потому ни суета, ни развлечения, ни соблазны и “удовольствия”, которых всегда вдоволь в таком большом городе, как город на берегах Босфора, ни на мгновение не отвлекали юношу от молитвы, от церкви, занятий и работы. Жизнь его была такой же строгой, как и жизнь святителей Василия Великого и Григория Богослова в период их обучения в Афинах. Сам св. Григорий говорил в своей речи при погребении св. Василия, что если для многих Афины казались нездоровым городом, то для него они были сокровищем, ибо одарили дружбой с Василием, который по строгости своего характера был священником задолго до своего рукоположения...
Благодаря усердию в чтении, Анастасий собрал огромное количество текстов, мыслей и изречений из Священного Писания, трудов святых Отцов и философов. То, что ему казалось полезным для близких, он переписывал на табачной бумаге. В прологе своей книги, озаглавленной «Кладезь священных мыслей», святитель Нектарий говорит по этому поводу: “Настоящий труд является результатом долгой и упорной работы, вызванной давним желанием распространить те знания, которые имеют душеполезный смысл... За неимением денег я не мог их опубликовать. Однако мне удалось найти способ обойти эту помеху, используя в качестве рекламных листков сигаретную бумагу константинопольских табачных торговцев. Идея показалась мне удачной, и я сразу же взялся за осуществление. Я ежедневно переписывал на большое количество таких листков собранные мною мысли. Таким образом, любопытные покупатели могли, прочитав их, поучаться всему мудрому и душеполезному...”
Желая продолжать учебу, Анастасий со временем вынужден был оставить свою работу. Он нанялся в качестве школьного лаборанта в один из константинопольских колледжей, входивший в юрисдикцию храма Гроба Господня и, преподавая в нем в начальных классах, имел возможность обучаться в старших.
Однажды ему захотелось поехать в родные места, в Селибрию, чтобы отметить там Рождество Христово. Он сел на парусный корабль, ибо дороги в то время были плохими и редкими. В пути разыгрался настолько сильный шторм, что корабль чуть не потерпел крушение. Многие путешественники роптали на Бога. Анастасий же, ухватившись за провисшие паруса, из глубины сердца взывал к Господу: “Боже мой, спаси меня. Я буду учить богословие, чтобы заставить молчать тех, кто хулит Имя Твое Святое”. Внезапно шторм прекратился и корабль, целый и невредимый, вошел в порт раньше намеченного времени.
– Анастасий, куда ты идешь? – спросил сосед.
Этот неожиданный вопрос смутил мальчика, пробормотавшего что-то в ответ и продолжавшего держать в руке письмо.
– Давай мне твое письмо, я его отправлю.
Не раздумывая, он отдал письмо. Торговец взял его, положил в карман и пошел дальше. А Анастасий, радостный, вернулся домой. Торговец же, уже подойдя к почтовому ящику, обратил внимание на загадочный адрес и, будучи не в силах удержать свое любопытство, вскрыл конверт и прочитал письмо. Взволнованный и встревоженный, он подумал, что Анастасий – исключительный ребенок, и решил тотчас же ответить на письмо, несомненно, подвигаемый к этому Тем, Кто сказал: вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 40). Набросав на бумаге несколько трогательных слов и вложив в конверт деньги, торговец послал этот конверт Анастасию. Ответ Господа оказался настолько быстрым, что наш юный святой уже через день, придя на работу, предстал перед своим хозяином в новой одежде. Увидев его столь хорошо одетым, хозяин пришел в ярость, обвинил Анастасия в краже денег и безжалостно избил. Мальчик протестовал, кричал, что он ни в чем не повинен и говорил невероятную правду о том, что деньги ему послал Бог.
– Я никогда в жизни не крал!
Однако на него продолжали сыпаться такие сильные удары, что на крик прибежал на помощь тот самый сосед-торговец, его покровитель, он-то обо всем и рассказал жестокосердному хозяину мальчика, избавив тем самым Анастасия от бесчеловечных истязаний.
Таким нелегким трудом юный святой зарабатывал свой хлеб, обеспечивал себе возможность учиться и помогал деньгами семье.
Способности и любовь к наукам уже сами по себе могут формировать мудрых и ученых мужей. Но когда к этим двум факторам прибавляется и третий, куда более существенный фактор – святости, мир приобретает в лице подобных людей великих духовных вождей и руководителей. Малая крупица святости перевесит тонны человеческой мудрости. А Анастасий обладал такой святостью. И потому ни суета, ни развлечения, ни соблазны и “удовольствия”, которых всегда вдоволь в таком большом городе, как город на берегах Босфора, ни на мгновение не отвлекали юношу от молитвы, от церкви, занятий и работы. Жизнь его была такой же строгой, как и жизнь святителей Василия Великого и Григория Богослова в период их обучения в Афинах. Сам св. Григорий говорил в своей речи при погребении св. Василия, что если для многих Афины казались нездоровым городом, то для него они были сокровищем, ибо одарили дружбой с Василием, который по строгости своего характера был священником задолго до своего рукоположения...
Благодаря усердию в чтении, Анастасий собрал огромное количество текстов, мыслей и изречений из Священного Писания, трудов святых Отцов и философов. То, что ему казалось полезным для близких, он переписывал на табачной бумаге. В прологе своей книги, озаглавленной «Кладезь священных мыслей», святитель Нектарий говорит по этому поводу: “Настоящий труд является результатом долгой и упорной работы, вызванной давним желанием распространить те знания, которые имеют душеполезный смысл... За неимением денег я не мог их опубликовать. Однако мне удалось найти способ обойти эту помеху, используя в качестве рекламных листков сигаретную бумагу константинопольских табачных торговцев. Идея показалась мне удачной, и я сразу же взялся за осуществление. Я ежедневно переписывал на большое количество таких листков собранные мною мысли. Таким образом, любопытные покупатели могли, прочитав их, поучаться всему мудрому и душеполезному...”
Желая продолжать учебу, Анастасий со временем вынужден был оставить свою работу. Он нанялся в качестве школьного лаборанта в один из константинопольских колледжей, входивший в юрисдикцию храма Гроба Господня и, преподавая в нем в начальных классах, имел возможность обучаться в старших.
Однажды ему захотелось поехать в родные места, в Селибрию, чтобы отметить там Рождество Христово. Он сел на парусный корабль, ибо дороги в то время были плохими и редкими. В пути разыгрался настолько сильный шторм, что корабль чуть не потерпел крушение. Многие путешественники роптали на Бога. Анастасий же, ухватившись за провисшие паруса, из глубины сердца взывал к Господу: “Боже мой, спаси меня. Я буду учить богословие, чтобы заставить молчать тех, кто хулит Имя Твое Святое”. Внезапно шторм прекратился и корабль, целый и невредимый, вошел в порт раньше намеченного времени.
На Хиосе
В возрасте двадцати двух лет Анастасий уехал из Константинополя на Хиос – один из островов архипелага на западном побережье Малой Азии с мягким и благоприятным климатом. Некогда, во времена античные, этот остров являлся одной из основных колоний ионийцев, а в 1822 году, во время освободительного восстания, ему суждено было пережить страшные кровавые побоища.
Во время своего путешествия будущий Святитель вновь подвергался опасности от страшного шторма и снова спасся чудом.
На Хиосе он проработал в течение семи лет школьным учителем, причем преподавал не только для школьников, но и для жителей острова. Он призывал их к благочестию, проповедовал славу добродетели и собой являл пример человека, живущего по заповедям Божиим, аскета, проводящего свои дни в бдении, воздержании и трезвении над собой. После школьных занятий он запирался в своей комнате, проводя много времени в богомыслии и молитве. Пищу он принимал лишь однажды в день. Наделенный исключительным даром слова, он много работал, но ни один из его трудов, написанных в те годы, не дошел до нас: все они пропали во время землетрясения, опустошившего остров.
К этому периоду его жизни относится также один весьма примечательный эпизод. Мальчик, занимавшийся у него покупками и кухней, однажды по рассеянности забыл на огне кастрюлю, содержимое которой сгорело. Анастасий разгневался и дал ему в наказание два подзатыльника, но тут же раскаялся, попросил у Бога прощения, а в качестве наказания себе – потерю вкусовых ощущений. Бог исполнил его просьбу, принял покаяние, и с того дня святитель Нектарий уже никогда не различал вкуса принимаемой им пищи.
Во время своего путешествия будущий Святитель вновь подвергался опасности от страшного шторма и снова спасся чудом.
На Хиосе он проработал в течение семи лет школьным учителем, причем преподавал не только для школьников, но и для жителей острова. Он призывал их к благочестию, проповедовал славу добродетели и собой являл пример человека, живущего по заповедям Божиим, аскета, проводящего свои дни в бдении, воздержании и трезвении над собой. После школьных занятий он запирался в своей комнате, проводя много времени в богомыслии и молитве. Пищу он принимал лишь однажды в день. Наделенный исключительным даром слова, он много работал, но ни один из его трудов, написанных в те годы, не дошел до нас: все они пропали во время землетрясения, опустошившего остров.
К этому периоду его жизни относится также один весьма примечательный эпизод. Мальчик, занимавшийся у него покупками и кухней, однажды по рассеянности забыл на огне кастрюлю, содержимое которой сгорело. Анастасий разгневался и дал ему в наказание два подзатыльника, но тут же раскаялся, попросил у Бога прощения, а в качестве наказания себе – потерю вкусовых ощущений. Бог исполнил его просьбу, принял покаяние, и с того дня святитель Нектарий уже никогда не различал вкуса принимаемой им пищи.
остров Хиос. Монастырь Неа Мони
В монастыре
Всем сердцем расположенной к жизни равноангельной – жизни монашеской, Анастасий час-то посещал расположенный на острове монастырь “Неамони”, знаменитый своими мозаиками IX века. Там он не раз беседовал с игуменом о монашестве и аскезе. Именно этот игумен и постриг его 7 ноября 1875 года в иноческий образ с именем Лазаря. Одна из поэм Святителя, воспевающая иноческую жизнь и посвященная одному монаху, дает прекрасное представление о том, чем являлось монашество для него:
Возлюби молитву, пост и бдение,
Будь усерден в труде, пребывай в безмолвии,
Совершенствуйся в смирении, благопристойности, терпении, постоянстве, рассудительности, внимании.
Цени самоотвержение, благородство, доброделание, дух правый, целомудрие, чистоту сердца.
Будь скромен, целомудрен, послушен, милостив, отрешен и беззлобен.
Не давай себе спуску, не забывай о делании.
Возлюби труд, изгоняй страх, отбрось гнев, обладай спокойствием духа.
Скрывайся от страстных желаний.
Ни о чем не пекись, ни о чем не заботься. А впрочем, пекись лишь об одном – о возрастании духовном.
Борись, ищи совершенства, дабы принести плод, достойный покаяния.
Имей в своем сердце память об Имени Небесного Жениха и не прекращай служить Ему.
Возлюби жизнь во дворех Господних, воспевая всем сердцем Создателя и Бога твоего.
После пострига инок Лазарь провел в монастыре три года. Здесь он исполнял послушание секретаря и жил в совершенной аскезе. Братия очень любили и ценили Лазаря. Вскоре на него обратил внимание митрополит Хиосский и 15 января 1877 года, в день годовщины его крещения, постриг в мантию и рукоположил во диакона с чудесным именем Нектарий, означающим “напиток бессмертных”. Это новое имя как нельзя более подходило ему, ибо поистине в душе его тек Нектар Жизни и из него самого словно ручей истекал благоуханный поток, исполняющий радостью всех и вся. Так в образе Нектария на церковном небосклоне восходила новая звезда.
В соответствии с существующей традицией, переход из мирского звания в монашеское сопровождается переменой имени, так как монашеский постриг нередко именуется как бы “вторым крещением”, и новое имя здесь – символ, знак нового предназначения человека. “Надо почитать своим долгом, – напишет впоследствии Святитель одной инокине, – ставить себе в пример добродетели и совершенства, жизнь и поступки тех святых, имена которых мы носим. И упражняться в этом на протяжении всей нашей жизни, на всем поприще предлежащей нам борьбы, дабы совершенствоваться, им подражая. Пример добродетелей того или иного святого очень помогает тому, кто стремится к совершенству. Он учит его смиряться, даже если он принадлежит к царской крови, и преодолевать любые препятствия, даже если они кажутся непреодолимыми. Учит любить ненавидящих, почитать поносящих его. Учит жить ради ближних и быть готовым на смерть за верность Закону Божиему и заповедям Господним. Учит любить быть последним из последних и находить отраду в том, чтобы никогда не оказываться на виду. И чему только он еще не учит? Если перечислять все одно за другим, мне не хватит ни времени, ни бумаги”.
Нередко в миру считают, что монашеское звание бесполезно для общества. С этой точки зрения и само христианство рассматривается как чисто социальное явление, сводящееся к сугубо внешним делам. Тем самым игнорируется тот факт, что монах, живущий богоугодно, соединившийся с Господом точным исполнением Его заповедей и чистой молитвой, может сделать для мира несравненно больше, чем кто-либо другой, ибо Бог внимает ему и исполняет его прошения. Сам святитель Нектарий так говорил об этом своему другу, экзарху храма Гроба Господня в Афинах, с которым любил беседовать о вещах Божиих: “Когда человек понимает свое предназначение, что он – сын Бога Небесного, то есть Высшего Добра, тогда он начинает смотреть на блага мира сего с известной отрешенностью, равнодушием. Конечно, добродетельный человек подвержен искушениям и испытаниям в этом мире, но в глубине своего сердца он радуется, ибо совесть его спокойна. Мир ненавидит и презирает добродетельных людей, одновременно, правда, завидуя им, ибо, как говорили наши предки, сам враг тоже восторгается добродетелью”.
Был момент, когда святитель Нектарий помышлял об удалении на Афонскую Гору, мечтал о жизни отшельника. Но мир востребовал его. Неожиданно, благодаря содействию некоторого весьма состоятельного человека – друга и благодетеля острова Хиоса, Нектарию представилась возможность продолжить свое образование. Этот же человек познакомил позднее Нектария с патриархом Александрийским, который отнесся к нему с большим расположением и посоветовал отправиться в Афины для прохождения курса богословия в тамошнем университете. Получив все необходимое – стипендию, рекомендации, канонические письма, иеродиакон Нектарий поступил на богословский факультет в 1882 году и получил диплом в 1885 году.
Возлюби молитву, пост и бдение,
Будь усерден в труде, пребывай в безмолвии,
Совершенствуйся в смирении, благопристойности, терпении, постоянстве, рассудительности, внимании.
Цени самоотвержение, благородство, доброделание, дух правый, целомудрие, чистоту сердца.
Будь скромен, целомудрен, послушен, милостив, отрешен и беззлобен.
Не давай себе спуску, не забывай о делании.
Возлюби труд, изгоняй страх, отбрось гнев, обладай спокойствием духа.
Скрывайся от страстных желаний.
Ни о чем не пекись, ни о чем не заботься. А впрочем, пекись лишь об одном – о возрастании духовном.
Борись, ищи совершенства, дабы принести плод, достойный покаяния.
Имей в своем сердце память об Имени Небесного Жениха и не прекращай служить Ему.
Возлюби жизнь во дворех Господних, воспевая всем сердцем Создателя и Бога твоего.
После пострига инок Лазарь провел в монастыре три года. Здесь он исполнял послушание секретаря и жил в совершенной аскезе. Братия очень любили и ценили Лазаря. Вскоре на него обратил внимание митрополит Хиосский и 15 января 1877 года, в день годовщины его крещения, постриг в мантию и рукоположил во диакона с чудесным именем Нектарий, означающим “напиток бессмертных”. Это новое имя как нельзя более подходило ему, ибо поистине в душе его тек Нектар Жизни и из него самого словно ручей истекал благоуханный поток, исполняющий радостью всех и вся. Так в образе Нектария на церковном небосклоне восходила новая звезда.
В соответствии с существующей традицией, переход из мирского звания в монашеское сопровождается переменой имени, так как монашеский постриг нередко именуется как бы “вторым крещением”, и новое имя здесь – символ, знак нового предназначения человека. “Надо почитать своим долгом, – напишет впоследствии Святитель одной инокине, – ставить себе в пример добродетели и совершенства, жизнь и поступки тех святых, имена которых мы носим. И упражняться в этом на протяжении всей нашей жизни, на всем поприще предлежащей нам борьбы, дабы совершенствоваться, им подражая. Пример добродетелей того или иного святого очень помогает тому, кто стремится к совершенству. Он учит его смиряться, даже если он принадлежит к царской крови, и преодолевать любые препятствия, даже если они кажутся непреодолимыми. Учит любить ненавидящих, почитать поносящих его. Учит жить ради ближних и быть готовым на смерть за верность Закону Божиему и заповедям Господним. Учит любить быть последним из последних и находить отраду в том, чтобы никогда не оказываться на виду. И чему только он еще не учит? Если перечислять все одно за другим, мне не хватит ни времени, ни бумаги”.
Нередко в миру считают, что монашеское звание бесполезно для общества. С этой точки зрения и само христианство рассматривается как чисто социальное явление, сводящееся к сугубо внешним делам. Тем самым игнорируется тот факт, что монах, живущий богоугодно, соединившийся с Господом точным исполнением Его заповедей и чистой молитвой, может сделать для мира несравненно больше, чем кто-либо другой, ибо Бог внимает ему и исполняет его прошения. Сам святитель Нектарий так говорил об этом своему другу, экзарху храма Гроба Господня в Афинах, с которым любил беседовать о вещах Божиих: “Когда человек понимает свое предназначение, что он – сын Бога Небесного, то есть Высшего Добра, тогда он начинает смотреть на блага мира сего с известной отрешенностью, равнодушием. Конечно, добродетельный человек подвержен искушениям и испытаниям в этом мире, но в глубине своего сердца он радуется, ибо совесть его спокойна. Мир ненавидит и презирает добродетельных людей, одновременно, правда, завидуя им, ибо, как говорили наши предки, сам враг тоже восторгается добродетелью”.
Был момент, когда святитель Нектарий помышлял об удалении на Афонскую Гору, мечтал о жизни отшельника. Но мир востребовал его. Неожиданно, благодаря содействию некоторого весьма состоятельного человека – друга и благодетеля острова Хиоса, Нектарию представилась возможность продолжить свое образование. Этот же человек познакомил позднее Нектария с патриархом Александрийским, который отнесся к нему с большим расположением и посоветовал отправиться в Афины для прохождения курса богословия в тамошнем университете. Получив все необходимое – стипендию, рекомендации, канонические письма, иеродиакон Нектарий поступил на богословский факультет в 1882 году и получил диплом в 1885 году.
В Александрии
Александрия
По завершении курса Нектарий вернулся в Александрию. Там расположение и поддержка патриарха обеспечили ему быстрое и беспреткновенное восхождение по ступеням церковной иерархической лестницы. Одна высокая официальная должность сменяла другую. Но были и теневые стороны: стремительная карьера “новичка” вскоре стала вызывать сильнейшее неудовольствие у лиц, составляющих двор патриарха...
23 марта 1886 года явилось великим днем в жизни Нектария: возложением рук патриарха Александрийского Софрония он стал священником в соборе св. Саввы. Со страхом и трепетом 40-летний муж принял священство – это ответственное, самыми ангелами почитаемое служение, недостойным которого считал себя даже такой великий святой, как преподобный Симеон Новый Богослов. Этот подвижник с удивительной силой писал о том, что “священник должен быть чист телом и, особенно, душой, никогда не участвовать в грехе. Быть смиренным внешне и сокрушенным внутренне. При совершении таинств он должен видеть Бога духом, а своими телесными очами – приносимые дары. Должен ощущать, постигать Христа в своем сердце, в котором Тот невыразимо присутствует, дабы суметь смело и просто беседовать с Богом Отцом, как с Другом, неосужденно говоря Ему – “Отче наш...”
23 августа того же года Нектарий был возведен в сан архимандрита и последовательно назначался проповедником и духовником, работал в Патриаршем Секретариате, затем был направлен патриаршим представителем в Каир. Он выполнял все эти обязанности с усердием и самоотдачей, как верный труженик, достойный всяческих похвал. Он украсил каирский Свято-Никольский храм, сам руководил работой реставраторов и художников, покрывая при этом большую часть расходов за счет собственных средств.
Позднее архиепископ – чудотворец Мирликийский отблагодарил его за усердие. И вот каким образом. В 1907 году святитель Нектарий находился в Афинах. Там ему приснился сон, о котором он сообщил в письме к своим эгинским инокиням: “...Я стоял, – пишет он, – у раки с мощами святителя Николая. Я смотрел на него, он казался спящим. Но спустя некоторое время Святитель зашевелился, потом открыл глаза, сел и протянул ко мне руки. Я почтительно склонился, чтобы приложиться к нему, а он, заключив меня в объятия, трижды поцеловал в уста. Я тоже поцеловал его”. После этого святитель Николай сказал мне: “Я вознесу тебя очень высоко, но я попрошу тебя соорудить мне серебряный трон”. Произнеся такие слова, он лег и снова уснул. А я проснулся. Пробудившись, я тотчас же вспомнил, что за несколько дней перед тем я уже видел этот сон, но забыл о нем. Первый раз он поднялся, чтобы поцеловать меня, но при этом не сказал ни слова. Лишь во второй раз он и поцеловал меня, и высказал свою просьбу. Вот, что я видел и что описываю вам как сон, который, впрочем, произвел на меня впечатление из-за своей таинственности, а также – обещаний и просьбы Мирликийского Святителя. Посмотрим, станет ли сон реальностью, однако сегодня он представляется мне вещим и я думаю, что понимаю его сокровенный смысл. Будем послушными и нетребовательными, дабы Бог мог направлять нас в делании добра. Каирская церковь, которую я отреставрировал и украсил, освящена в честь святителя Николая.
В символике целования существует скрытый смысл, означающий передачу дара, благодати. У Никиты Стифата, ученика св. Симеона Нового Богослова, мы встречаем подобный рассказ. Однажды ночью ему приснился дивный сон, будто кто-то сказал ему: “Брат мой, твой духовный отец просит тебя, чтобы ты пошел со мной к нему”. Никита повиновался и отправился с ним с большой радостью, ибо с момента смерти своего учителя, он ни разу не удостаивался видеть его. Они подошли к царскому дворцу, спутник его открыл дверь и пригласил войти. Оказавшись внутри, Никита увидел преподобного Симеона, сидящего, подобно царю, на некоем возвышенном ложе. Лицо его сияло, он улыбался и смотрел на своего ученика. Рукой он сделал знак, чтобы тот подошел к нему поближе. Никита тотчас же подбежал к нему и склонился перед ним. Заключив ученика в объятия, преподобный поцеловал его в уста и нежным голосом сказал: “Ты успокоил меня, возлюбленное дитя мое”. Взяв своей правой рукой его руку, он положил ее на свое бедро. В левой руке преподобный держал пергамент. Он спросил: “Почему ты забыл об апостоле, который говорит – передай эти вещи верным людям, способным учить им других?” После этого Никита тотчас проснулся. Он испытывал такую радость, что хотел выйти из своего тела, чтобы обнаженной душой отправиться туда, где находился его великий учитель. Рассказав об этом сне одному рассудительному человеку, Никита получил разъяснение слов своего наставника: слова “Ты успокоил меня, возлюбленное дитя мое” означают, что святые с радостью принимают посвящаемые им гимны и похвалы, как пишет об этом св. Дионисий Ареопагит в своей книге “О тайне мертвых”. Целованием он показал близость и благословение святых к тем, кто достойно восхваляет их и благодать, которую они (восхваляющие) за это получают. Возложение правой руки на бедро означало клятву, которую преподобный Симеон требовал от ученика подобно тому Аврааму, который призвал раба и домоправителя своего, сказал ему: “положи руку твою под стегно мое и клянись мне Господом, Богом неба и Богом земли...” (Быт. 24, 2–3). Пергамент же – труды преподобного Симеона, которые были написаны им под водительством Духа Святого. Он просил Никиту Стифата переписать их и передать другим верующим людям...
23 марта 1886 года явилось великим днем в жизни Нектария: возложением рук патриарха Александрийского Софрония он стал священником в соборе св. Саввы. Со страхом и трепетом 40-летний муж принял священство – это ответственное, самыми ангелами почитаемое служение, недостойным которого считал себя даже такой великий святой, как преподобный Симеон Новый Богослов. Этот подвижник с удивительной силой писал о том, что “священник должен быть чист телом и, особенно, душой, никогда не участвовать в грехе. Быть смиренным внешне и сокрушенным внутренне. При совершении таинств он должен видеть Бога духом, а своими телесными очами – приносимые дары. Должен ощущать, постигать Христа в своем сердце, в котором Тот невыразимо присутствует, дабы суметь смело и просто беседовать с Богом Отцом, как с Другом, неосужденно говоря Ему – “Отче наш...”
23 августа того же года Нектарий был возведен в сан архимандрита и последовательно назначался проповедником и духовником, работал в Патриаршем Секретариате, затем был направлен патриаршим представителем в Каир. Он выполнял все эти обязанности с усердием и самоотдачей, как верный труженик, достойный всяческих похвал. Он украсил каирский Свято-Никольский храм, сам руководил работой реставраторов и художников, покрывая при этом большую часть расходов за счет собственных средств.
Позднее архиепископ – чудотворец Мирликийский отблагодарил его за усердие. И вот каким образом. В 1907 году святитель Нектарий находился в Афинах. Там ему приснился сон, о котором он сообщил в письме к своим эгинским инокиням: “...Я стоял, – пишет он, – у раки с мощами святителя Николая. Я смотрел на него, он казался спящим. Но спустя некоторое время Святитель зашевелился, потом открыл глаза, сел и протянул ко мне руки. Я почтительно склонился, чтобы приложиться к нему, а он, заключив меня в объятия, трижды поцеловал в уста. Я тоже поцеловал его”. После этого святитель Николай сказал мне: “Я вознесу тебя очень высоко, но я попрошу тебя соорудить мне серебряный трон”. Произнеся такие слова, он лег и снова уснул. А я проснулся. Пробудившись, я тотчас же вспомнил, что за несколько дней перед тем я уже видел этот сон, но забыл о нем. Первый раз он поднялся, чтобы поцеловать меня, но при этом не сказал ни слова. Лишь во второй раз он и поцеловал меня, и высказал свою просьбу. Вот, что я видел и что описываю вам как сон, который, впрочем, произвел на меня впечатление из-за своей таинственности, а также – обещаний и просьбы Мирликийского Святителя. Посмотрим, станет ли сон реальностью, однако сегодня он представляется мне вещим и я думаю, что понимаю его сокровенный смысл. Будем послушными и нетребовательными, дабы Бог мог направлять нас в делании добра. Каирская церковь, которую я отреставрировал и украсил, освящена в честь святителя Николая.
В символике целования существует скрытый смысл, означающий передачу дара, благодати. У Никиты Стифата, ученика св. Симеона Нового Богослова, мы встречаем подобный рассказ. Однажды ночью ему приснился дивный сон, будто кто-то сказал ему: “Брат мой, твой духовный отец просит тебя, чтобы ты пошел со мной к нему”. Никита повиновался и отправился с ним с большой радостью, ибо с момента смерти своего учителя, он ни разу не удостаивался видеть его. Они подошли к царскому дворцу, спутник его открыл дверь и пригласил войти. Оказавшись внутри, Никита увидел преподобного Симеона, сидящего, подобно царю, на некоем возвышенном ложе. Лицо его сияло, он улыбался и смотрел на своего ученика. Рукой он сделал знак, чтобы тот подошел к нему поближе. Никита тотчас же подбежал к нему и склонился перед ним. Заключив ученика в объятия, преподобный поцеловал его в уста и нежным голосом сказал: “Ты успокоил меня, возлюбленное дитя мое”. Взяв своей правой рукой его руку, он положил ее на свое бедро. В левой руке преподобный держал пергамент. Он спросил: “Почему ты забыл об апостоле, который говорит – передай эти вещи верным людям, способным учить им других?” После этого Никита тотчас проснулся. Он испытывал такую радость, что хотел выйти из своего тела, чтобы обнаженной душой отправиться туда, где находился его великий учитель. Рассказав об этом сне одному рассудительному человеку, Никита получил разъяснение слов своего наставника: слова “Ты успокоил меня, возлюбленное дитя мое” означают, что святые с радостью принимают посвящаемые им гимны и похвалы, как пишет об этом св. Дионисий Ареопагит в своей книге “О тайне мертвых”. Целованием он показал близость и благословение святых к тем, кто достойно восхваляет их и благодать, которую они (восхваляющие) за это получают. Возложение правой руки на бедро означало клятву, которую преподобный Симеон требовал от ученика подобно тому Аврааму, который призвал раба и домоправителя своего, сказал ему: “положи руку твою под стегно мое и клянись мне Господом, Богом неба и Богом земли...” (Быт. 24, 2–3). Пергамент же – труды преподобного Симеона, которые были написаны им под водительством Духа Святого. Он просил Никиту Стифата переписать их и передать другим верующим людям...
Епископство
Вернемся, однако, в Каир. Здесь, в недавно отреставрированной и украшенной Нектарием Свято-Никольской церкви, патриарх и папа Александрийский Софроний совместно с архиепископами Синайским и Корфуским посвящают во епископа Пентапольского архимандрита Нектария. Происходит это 15 января 1889 года. Знаменитая митрополичья кафедра Пентапольская уже не существует в наше время. Речь идет о Киренаике, которая вместе с Ливией составляла Александрийский Патриархат. Епископы Египетский, Ливийский и Пентапольский считали первым среди них, в соответствии с рангом и канонами Второго Вселенского Собора, епископа Александрийского.
Нередко бывает, что даже смиренные люди при изменении своего положения и достатка становятся высокомерными и чванливыми по отношению к вчерашним друзьям и к своему окружению. Власть порой может вскружить голову. Почести оказываются нелегким испытанием, и смирение, когда оно недостаточно основательно и подлинно, легко уступает место тщеславию и гордыне.
В Послании к Евреям Апостол Павел говорит, что никто и никогда не должен относить подобную честь на свой счет, считая лишь, что он призван к этому Богом. Преподобный Никодим Святогорец в “Наставлении об укрощении чувств” пишет своему двоюродному брату епископу Иерофею, что в былые времена никто не мог стать епископом по своему желанию. Епископ должен быть избран либо Самим Богом, Который являет Свое избрание через Духа Святого, либо народом. Преподобный советует выбирать епископов из среды монахов, потому что прежде чем очищать других, следует очистить самого себя и, прежде чем просвещать других, самому просветиться, равно как и совершенствовать самого себя, а затем уже призывать к совершенству других... Епископ должен исполняться благодатью Духа Святого. По словам св. Дионисия Ареопагита, епископ должен быть исполнен благодатью обожения, чтобы стать таким, каким его призывает быть Апостол Павел: епископ должен быть непорочен (1Тим. 3, 2).
Нектарий удовлетворял всем этим требованиям. Его указал перст Божий. Он был избран из числа нескольких кандидатов именно за свое непорочное и добродетельное житие.
Епископское достоинство никак не изменило образа его жизни и поведения. Вот что он говорил вскоре после своей хиротонии: “Господи, почему Ты возвел меня в столь высокое достоинство? Я просил Тебя соделать меня всего лишь богословом, а не митрополитом. С малых лет я молил Тебя удостоиться стать простым тружеником на ниве Твоего божественного слова, а Ты испытываешь меня теперь в таких вещах. Господи, я смиряюсь перед волей Твоей и молю Тебя: взрасти во мне смирение и семя иных добродетелей так, как только Ты это знаешь. Удостой меня прожить всю мою земную жизнь согласно словам блаженного Апостола Павла, сказавшего: уже не я живу, но живет во мне Христос” (Гал. 2, 20).
И вот что еще он писал одному монаху в ответ на поздравительное письмо: “...Ваше смирение внушает вам чувство неравенства между собой и мною из-за моего епископского сана. Этот сан поистине велик, но в самом себе и для самого себя. Он возвеличивает носящего его в силу своей объективной ценности, но он ни в чем не меняет взаимоотношений между облеченным в это достоинство и его братьями, братьями во Христе. Эти взаимоотношения всегда остаются теми же самыми. Вот почему нет никакого неравенства между нами. Кроме того, носящий епископский сан должен служить примером Смирения. Если епископ призван быть первым, то именно в смирении, и если он первый среди смиренных, то, следовательно, он должен быть последним из всех. А если он последний из всех, то в чем же его превосходство? Конечно, сан делает честь тому, кто им обладает, но он никогда не устанавливает различия между ним и его братьями во Христе. Среди братьев во Христе, вне всякой зависимости от сана, отличаются лишь те, кто подражает Христу, ибо они несут в себе образ Прообраза и благодать Духа Святого, украшающую и возносящую к вершинам славы и чести. Только такая честь привносит различия и неравенство. Преуспевший в добродетели выше непреуспевшего, а тот, кто не полностью стал добродетельным, значительно ниже того, кто живет в добродетели. Беззаботный и неусердный человек, будь он даже епископом, значительно ниже того, кто прилежен и предупредителен, даже если он простой монах.
Сан не возвышает своего обладателя, одна лишь добродетель обладает силой возвышения. Она – задаток совершенной славы. Где же превосходство от сана? Где неравенство?..
Ваше возлюбленное преподобие видит некоторое неравенство между собой и мной, но, как мы только что отметили, одна лишь добродетель, а не сан, создает неравенство. Прошу Вас сказать мне, кто может превзойти добродетель – тот, кто проводит жизнь среди удобств и в благополучии, или отшельник, лишенный и самого малого утешения?..
Мы, дорогой мой, мы испытываем ощущение нашего недостоинства и нищеты и не смеем сравнивать себя с последним монахом, ведущим аскетический, святой образ жизни. Уверяю Вас, что ежедневно завидую тем, кто посвятил себя Богу, кто живет, продвигается и существует в Нем. Что может быть поистине почетнее и светлее такой жизни? Это она искусно трудится над воссозданием образа, чтобы сообщить ему его первозданную красоту. Это она ведет к блаженству. Она освящает того, кто обладает ею. Она украшает того, кто владеет ею. Она наставляет в истине. Она заставляет звучать в сердце Божественное Слово. Она уверенно ведет человека к небесам. Она превращает дыхание в непрерывную мелодию. Она соединяет человека с ангелами. Она делает человека подобием Божиим. Она возносит нас к Божеству и делает Его близким. Вот, возлюбленный брат мой, каковы мои убеждения, которые вынуждают меня считать аскета выше епископа, и я исповедую это со всем смирением...”
Стяжать добродетели – вот, в конечном счете, цель христианской жизни, ибо они делают нас подобными Богу. Святитель Нектарий стяжал их во всей полноте. Будучи от всего сердца расположенным к жизни аскетической, Нектарий, тем не менее, предавал себя воле Божией. Он хотел жить и подвизаться в пустынном уединении, но Бог попустил Своему рабу служить и подвергаться испытаниям в пустыне мира... Всецело отдающийся служению своему Небесному Владыке и ближним, Святитель вскоре стал известен всему православному Египту, слава о добродетелях Пентапольского владыки стяжала ему любовь простых верующих людей. Да и сам он был “Нафанаилом с простым и чистым сердцем”, “подлинным израильтянином, в котором нет лукавства”.
“Чистота сердца, правый ум, – писал он впоследствии слепой игумении Эгинского монастыря Ксении, – вот две вещи, которые нам следует любить, которых мы должны испрашивать у Бога и за которые должны бороться. Лишь они ведут нас к совершенству. Сами по себе эти две вещи делают нас образом Божиим. Через них наши сердца соделываются тронами Бога. Через них мы становимся блаженными и получаем задатки и предвкушение будущего”.
Святитель удостоился стать храмом и обиталищем Духа Святого и обладателем благодатных дарований именно благодаря тому, что сумел очистить свое сердце от страстей.
Нередко бывает, что даже смиренные люди при изменении своего положения и достатка становятся высокомерными и чванливыми по отношению к вчерашним друзьям и к своему окружению. Власть порой может вскружить голову. Почести оказываются нелегким испытанием, и смирение, когда оно недостаточно основательно и подлинно, легко уступает место тщеславию и гордыне.
В Послании к Евреям Апостол Павел говорит, что никто и никогда не должен относить подобную честь на свой счет, считая лишь, что он призван к этому Богом. Преподобный Никодим Святогорец в “Наставлении об укрощении чувств” пишет своему двоюродному брату епископу Иерофею, что в былые времена никто не мог стать епископом по своему желанию. Епископ должен быть избран либо Самим Богом, Который являет Свое избрание через Духа Святого, либо народом. Преподобный советует выбирать епископов из среды монахов, потому что прежде чем очищать других, следует очистить самого себя и, прежде чем просвещать других, самому просветиться, равно как и совершенствовать самого себя, а затем уже призывать к совершенству других... Епископ должен исполняться благодатью Духа Святого. По словам св. Дионисия Ареопагита, епископ должен быть исполнен благодатью обожения, чтобы стать таким, каким его призывает быть Апостол Павел: епископ должен быть непорочен (1Тим. 3, 2).
Нектарий удовлетворял всем этим требованиям. Его указал перст Божий. Он был избран из числа нескольких кандидатов именно за свое непорочное и добродетельное житие.
Епископское достоинство никак не изменило образа его жизни и поведения. Вот что он говорил вскоре после своей хиротонии: “Господи, почему Ты возвел меня в столь высокое достоинство? Я просил Тебя соделать меня всего лишь богословом, а не митрополитом. С малых лет я молил Тебя удостоиться стать простым тружеником на ниве Твоего божественного слова, а Ты испытываешь меня теперь в таких вещах. Господи, я смиряюсь перед волей Твоей и молю Тебя: взрасти во мне смирение и семя иных добродетелей так, как только Ты это знаешь. Удостой меня прожить всю мою земную жизнь согласно словам блаженного Апостола Павла, сказавшего: уже не я живу, но живет во мне Христос” (Гал. 2, 20).
И вот что еще он писал одному монаху в ответ на поздравительное письмо: “...Ваше смирение внушает вам чувство неравенства между собой и мною из-за моего епископского сана. Этот сан поистине велик, но в самом себе и для самого себя. Он возвеличивает носящего его в силу своей объективной ценности, но он ни в чем не меняет взаимоотношений между облеченным в это достоинство и его братьями, братьями во Христе. Эти взаимоотношения всегда остаются теми же самыми. Вот почему нет никакого неравенства между нами. Кроме того, носящий епископский сан должен служить примером Смирения. Если епископ призван быть первым, то именно в смирении, и если он первый среди смиренных, то, следовательно, он должен быть последним из всех. А если он последний из всех, то в чем же его превосходство? Конечно, сан делает честь тому, кто им обладает, но он никогда не устанавливает различия между ним и его братьями во Христе. Среди братьев во Христе, вне всякой зависимости от сана, отличаются лишь те, кто подражает Христу, ибо они несут в себе образ Прообраза и благодать Духа Святого, украшающую и возносящую к вершинам славы и чести. Только такая честь привносит различия и неравенство. Преуспевший в добродетели выше непреуспевшего, а тот, кто не полностью стал добродетельным, значительно ниже того, кто живет в добродетели. Беззаботный и неусердный человек, будь он даже епископом, значительно ниже того, кто прилежен и предупредителен, даже если он простой монах.
Сан не возвышает своего обладателя, одна лишь добродетель обладает силой возвышения. Она – задаток совершенной славы. Где же превосходство от сана? Где неравенство?..
Ваше возлюбленное преподобие видит некоторое неравенство между собой и мной, но, как мы только что отметили, одна лишь добродетель, а не сан, создает неравенство. Прошу Вас сказать мне, кто может превзойти добродетель – тот, кто проводит жизнь среди удобств и в благополучии, или отшельник, лишенный и самого малого утешения?..
Мы, дорогой мой, мы испытываем ощущение нашего недостоинства и нищеты и не смеем сравнивать себя с последним монахом, ведущим аскетический, святой образ жизни. Уверяю Вас, что ежедневно завидую тем, кто посвятил себя Богу, кто живет, продвигается и существует в Нем. Что может быть поистине почетнее и светлее такой жизни? Это она искусно трудится над воссозданием образа, чтобы сообщить ему его первозданную красоту. Это она ведет к блаженству. Она освящает того, кто обладает ею. Она украшает того, кто владеет ею. Она наставляет в истине. Она заставляет звучать в сердце Божественное Слово. Она уверенно ведет человека к небесам. Она превращает дыхание в непрерывную мелодию. Она соединяет человека с ангелами. Она делает человека подобием Божиим. Она возносит нас к Божеству и делает Его близким. Вот, возлюбленный брат мой, каковы мои убеждения, которые вынуждают меня считать аскета выше епископа, и я исповедую это со всем смирением...”
Стяжать добродетели – вот, в конечном счете, цель христианской жизни, ибо они делают нас подобными Богу. Святитель Нектарий стяжал их во всей полноте. Будучи от всего сердца расположенным к жизни аскетической, Нектарий, тем не менее, предавал себя воле Божией. Он хотел жить и подвизаться в пустынном уединении, но Бог попустил Своему рабу служить и подвергаться испытаниям в пустыне мира... Всецело отдающийся служению своему Небесному Владыке и ближним, Святитель вскоре стал известен всему православному Египту, слава о добродетелях Пентапольского владыки стяжала ему любовь простых верующих людей. Да и сам он был “Нафанаилом с простым и чистым сердцем”, “подлинным израильтянином, в котором нет лукавства”.
“Чистота сердца, правый ум, – писал он впоследствии слепой игумении Эгинского монастыря Ксении, – вот две вещи, которые нам следует любить, которых мы должны испрашивать у Бога и за которые должны бороться. Лишь они ведут нас к совершенству. Сами по себе эти две вещи делают нас образом Божиим. Через них наши сердца соделываются тронами Бога. Через них мы становимся блаженными и получаем задатки и предвкушение будущего”.
Святитель удостоился стать храмом и обиталищем Духа Святого и обладателем благодатных дарований именно благодаря тому, что сумел очистить свое сердце от страстей.
Преследования
Лукавый, диавол, которого наша эпоха либо игнорирует, либо обезличивает, выстраивая из него некую “концепцию”, вроде “концепции зла”, против которого должен был бороться Сам Господь Иисус Христос, не мог не восставать против святого, не нападать на него и изнутри, и извне, играя на струнках человеческих страстей. Он возбуждал к Нектарию зависть, ненависть со стороны влиятельных представителей патриаршего двора, видевших в нем вероятного претендента на престол св. Апостола Марка. Патриарх Софроний находился уже в преклонном возрасте, ему в то время было около девяноста лет. Честолюбцы действовали обманом: дескать, этот “выскочка”, протеже патриарха, которого он так недавно рукоположил во епископы, домогается теперь апостольской кафедры, а на одном обеде принял даже – без всяких протестов – адресованные ему пожелания занять патриарший престол Александрийской Церкви. Вещь вполне возможная и безобидная, ибо совершенно естественно для людей желать тому, кем они восхищаются, продвижения по службе и возвышения. Обед, высказанные на нем пожелания – что в этом странного или предосудительного?
Но затем добавилась и поистине страшная клевета – Святителя за глаза обвиняли... в аморальном поведении, распространяли о нем самые нелепые слухи. Клевета же – вещь тем более отвратительная, что человеку, ставшему ее жертвой, нелегко бывает оправдаться. Престарелый патриарх верил всему, что ему рассказывали о Святителе, и вскоре сменил свою милость по отношению к митрополиту Пентапольскому на гнев. Придворным и советникам патриарха оставалось лишь указать средство – удалить “самозванца” из Египта.
Но затем добавилась и поистине страшная клевета – Святителя за глаза обвиняли... в аморальном поведении, распространяли о нем самые нелепые слухи. Клевета же – вещь тем более отвратительная, что человеку, ставшему ее жертвой, нелегко бывает оправдаться. Престарелый патриарх верил всему, что ему рассказывали о Святителе, и вскоре сменил свою милость по отношению к митрополиту Пентапольскому на гнев. Придворным и советникам патриарха оставалось лишь указать средство – удалить “самозванца” из Египта.
Отставка
Святитель был уволен в отставку, как простой слуга, без малейшего расследования обстоятельств, вопреки церковным правилам и канонам, вопреки святым Отцам и традициям. Одним росчерком патриаршего пера епископ Пентапольский лишился своей кафедры и был изгнан.
“Владыка Нектарий, – говорилось в патриаршем указе от 3 мая 1890 г., – освобождается от должности руководителя патриаршего бюро и церковного управления. Ему, однако, разрешается, по его желанию, продолжать жить в своей квартире (какое снисхождение!) для занятий и писаний, а также участвовать в трапезах за общим священническим столом. Ему также разрешается совершать требы. Ему категорически запрещается под любым предлогом ездить в города, находящиеся в патриаршем ведении, равно как в древний Каир, без специального разрешения”.
“Владыка Нектарий, – говорилось в патриаршем указе от 3 мая 1890 г., – освобождается от должности руководителя патриаршего бюро и церковного управления. Ему, однако, разрешается, по его желанию, продолжать жить в своей квартире (какое снисхождение!) для занятий и писаний, а также участвовать в трапезах за общим священническим столом. Ему также разрешается совершать требы. Ему категорически запрещается под любым предлогом ездить в города, находящиеся в патриаршем ведении, равно как в древний Каир, без специального разрешения”.
Изгнание
Другой указ, датированный 11 июля того же года, повелевал митрополиту Пентапольскому покинуть египетскую землю.
Святитель Нектарий уехал из Египта, не пытаясь оправдываться или защищаться, а лишь повторяя за Иовом: Господь дал, Господь и взял (Иов. 1, 21) – и за Апостолом: мы уверены, что имеем добрую совесть... (Евр. 13, 18). Нектарий обладал такой чистой совестью, и потому ему нечего было страшиться. Ибо говорил он сам в одной из своих проповедей, произнесенной в храме Пирея: “Добрая совесть – это самое великое из всех благ. Она – цена душевного мира и сердечного покоя. Мирный покой совести – это покой духа. Она дает радость сердцу, она придает мужество перед лицом Бога, она делает наши молитвы услышанными, она отверзает нам двери небесные, она передает нам божественную благодать, она расточает нам дары Духа Святого. Она распределяет харизмы, она исполняет во благих желание, она ведает нас к счастью и блаженству. Она соединяет души в Царстве небесном...”
Но вопросы о совести, конечно же, мало интересовали или беспокоили гонителей святителя Нектария, и ему пришлось покинуть Египет. Путь к патриаршему трону оказался открытым для иных претендентов. Удовлетворенные отъездом чуждого им человека, честолюбцы принялись выяснять отношения между собой.
Однако прежде отъезда Господь даровал Святителю испытывать великую отраду. Вот письмо, подписанное более чем 900-ми верующих, которое было передано Святителю перед отбытием из Египта:
“Преосвященнейший Владыко, Ваше решение покинуть Египет глубоко взволновало и опечалило нас. Мы рассматриваем Ваш отъезд как невосполнимую потерю. Этим фактом Александрийская Церковь лишается одного из самых замечательных иерархов, а местная община – своего епископа, усилия которого в неутомимом служении добру высоко ею ценились. Ваше четырехлетнее присутствие в Каире служило для всех ощутимым доказательством Вашей преданности священному делу, к которому Вы были призваны, Вашей самоотверженности и усердия. Не однажды нам приходилось убеждаться в цельности Вашей личности, во множестве Ваших уникальных пастырских добродетелей, благодаря которым Вы сумели многим внушить любовь и уважение. Помощь, которую Вы с готовностью оказывали всем кто бы ни обращался к Вам за нею, украшенный Вами знаменитый патриарший собор и отреставрированные патриаршие покои являются убедительными свидетельствами Ваших добродетелей и способностей.
Ваши писания, вызванные к жизни заботой о созидании христианских душ, свидетельствуют о благородных намерениях Вашего доброго и великого сердца, о истинной любви христианской. Мы еще и еще раз повторяем Вам, нас очень печалит Ваш отъезд. Он привносит в наши сердца ощущение некоей пустоты, и мы считаем для себя великим моральным ущербом разлуку с самым лучшим и активным служителем Церкви и с самым любимым епископом. Пути Господни неисповедимы! Мы посылаем Вам самые добрые и теплые пожелания наших сердец, взращенных Вашими исключительными христианскими добродетелями.
Убедительно просим Ваше Преосвященство никогда не забывать в Ваших святых молитвах нас, искренне любящих Вас друзей...”
Святитель Нектарий уехал из Египта, не пытаясь оправдываться или защищаться, а лишь повторяя за Иовом: Господь дал, Господь и взял (Иов. 1, 21) – и за Апостолом: мы уверены, что имеем добрую совесть... (Евр. 13, 18). Нектарий обладал такой чистой совестью, и потому ему нечего было страшиться. Ибо говорил он сам в одной из своих проповедей, произнесенной в храме Пирея: “Добрая совесть – это самое великое из всех благ. Она – цена душевного мира и сердечного покоя. Мирный покой совести – это покой духа. Она дает радость сердцу, она придает мужество перед лицом Бога, она делает наши молитвы услышанными, она отверзает нам двери небесные, она передает нам божественную благодать, она расточает нам дары Духа Святого. Она распределяет харизмы, она исполняет во благих желание, она ведает нас к счастью и блаженству. Она соединяет души в Царстве небесном...”
Но вопросы о совести, конечно же, мало интересовали или беспокоили гонителей святителя Нектария, и ему пришлось покинуть Египет. Путь к патриаршему трону оказался открытым для иных претендентов. Удовлетворенные отъездом чуждого им человека, честолюбцы принялись выяснять отношения между собой.
Однако прежде отъезда Господь даровал Святителю испытывать великую отраду. Вот письмо, подписанное более чем 900-ми верующих, которое было передано Святителю перед отбытием из Египта:
“Преосвященнейший Владыко, Ваше решение покинуть Египет глубоко взволновало и опечалило нас. Мы рассматриваем Ваш отъезд как невосполнимую потерю. Этим фактом Александрийская Церковь лишается одного из самых замечательных иерархов, а местная община – своего епископа, усилия которого в неутомимом служении добру высоко ею ценились. Ваше четырехлетнее присутствие в Каире служило для всех ощутимым доказательством Вашей преданности священному делу, к которому Вы были призваны, Вашей самоотверженности и усердия. Не однажды нам приходилось убеждаться в цельности Вашей личности, во множестве Ваших уникальных пастырских добродетелей, благодаря которым Вы сумели многим внушить любовь и уважение. Помощь, которую Вы с готовностью оказывали всем кто бы ни обращался к Вам за нею, украшенный Вами знаменитый патриарший собор и отреставрированные патриаршие покои являются убедительными свидетельствами Ваших добродетелей и способностей.
Ваши писания, вызванные к жизни заботой о созидании христианских душ, свидетельствуют о благородных намерениях Вашего доброго и великого сердца, о истинной любви христианской. Мы еще и еще раз повторяем Вам, нас очень печалит Ваш отъезд. Он привносит в наши сердца ощущение некоей пустоты, и мы считаем для себя великим моральным ущербом разлуку с самым лучшим и активным служителем Церкви и с самым любимым епископом. Пути Господни неисповедимы! Мы посылаем Вам самые добрые и теплые пожелания наших сердец, взращенных Вашими исключительными христианскими добродетелями.
Убедительно просим Ваше Преосвященство никогда не забывать в Ваших святых молитвах нас, искренне любящих Вас друзей...”
Афины
Афины начало 20 века
Святитель уехал в Афины. Но и там перед ним повсюду закрывались двери, повсюду за ним следовала тенью враждебная настроенность Александрии. Никто не брал на себя смелость защищать опального митрополита. И Святителю оставалось лишь с теплым упованием на Бога повторять в своем сердце слова Пастыреначальника и Подвигоположника Христа: Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать... (Мф. 5, 11).
Министр по делам религии, до которого он неоднократно пытался “достучаться”, в конце концов стал недоумевать. Он затребовал через сотрудника греческого консульства в Каире дополнительную информацию по “делу” митрополита Пентапольского и получил в ответ следующее письмо (датированное 28 января 1894 года):
“Господин Министр!
По поручению Министра иностранных дел имею честь направить Вам некоторую информацию, касающуюся Его Преосвященства Владыки Нектария, бывшего епископа Пентапольского, и причин, вынудивших его уехать из Египта. Г-н Иоанн К. был знаком с этим епископом еще в бытность его простым монахом в одном из монастырей Хиоса. Он взял его под свое покровительство и представил Его Блаженству Патриарху Александрийскому. Благодаря пожертвованиям некоторых людей он был направлен в Афины для изучения богословия, где прошел обычный курс обучения и получил диплом нашего национального Университета. Затем он вернулся сюда и Патриарх возвел его в сан архимандрита, назначив проповедником и секретарем Патриархии. Исполняя свои обязанности, он проявил себя усердным и верным тружеником и вел по-настоящему аскетический образ жизни. Впоследствии он был командирован Патриархом к его каирскому представителю, епископу Ливийскому, который также вследствие некоторых разногласий с Патриархом удалился в Смирну. Тогда Нектарий получил титул Патриаршего легата, который он сохранил за собой и после его хиротонии во епископа Пентапольского.
Поначалу Патриарх был вполне удовлетворен служением епископа Пентапольского, который отличался прямотой и активностью. Однако этот епископ начал раздражать Патриарха своей тенденцией к самостоятельности, личной инициативе, что не понравилось Патриарху, посчитавшему такую позицию мятежной. Его Блаженство счел нужным удалить его из Египта. По данным из патриарших источников, к обвинениям в мятежности добавились и обвинения в аморальности.
Однако я считаю своим долгом сообщить Вам, что, по другим достоверным источникам, митрополит оказался жертвой интриг и оклеветания.
В заключение я также считаю своим долгом сообщить Вашему Превосходительству, что святитель Пентапольский пользуется у всех, в том числе и среди служащих Патриархии, репутацией прямого, активного и безукоризненного священнослужителя...”
Вскоре после этого и сам святитель Нектарий, до определенного момента никак не реагировавший на клевету, счел нужным написать патриарху и внести в вопрос ясность, когда его дело перешло уже в официальный план:
“Святейший Владыко, почтительно лобызаю Вашу десницу. Министр по делам религии и народного образования был проинформирован сотрудником консульского отдела Греческого правительства по моему вопросу и по причинам, вынудившим меня покинуть Египет. Вот ответ консульского работника...”
Дальше он цитирует вышеприведенное письмо, исключив из него те места, в которых содержится похвала ему. Сделал он это из смирения, деликатности, а также не желая вызывать раздражения у престарелого патриарха. Затем Святитель продолжает:
“Неужели я остался в глазах Вашего Святейшества гадким до такой степени, что, спустя четыре года после моего несправедливого изгнания из Египта, в течение которых я влачил жалкое существование в поисках хлеба насущного, разделяя его порой с нищими, и оставался глухим к бесконечным атакам в мой адрес, люди из Патриархии позволяют себе давать такие сведения обо мне Греческому правительству, обратившемуся с официальным запросом?
Когда, Ваше Святейшество, усмотрели Вы во мне тенденции к непокорности? В каких делах я проявил ее? Где доказательства, которые позволяли бы обвинять меня в святотатстве и называть мятежником, предателем, замыслившим крамолу против церковных властей? Какой Церковный суд осудил и приговорил меня, доказав мою аморальность, чтобы Патриархия имела смелость информировать политического сотрудника Греческого правительства, запросившего у нее сведения, о том, что я якобы был изгнан за мятежничество и аморальность? Где же протоколы? Где мои обвинители? Где свидетели? Где состав преступления? Откуда идут эти обвинения, обрекающие меня на моральную смерть? Какое великое зло совершил я по отношению к Вашему Святейшеству или к кому-либо из Патриархии, чтобы я обрекал себя на смерть? К чему такая злоба, преследующая меня и стремящаяся полностью меня уничтожить? Чем же я мог навредить Вам? В чем заключается моя великая вина перед Вами? В чем мое лукавство?
Свидетельствую перед Богом, что я никогда не замышлял никакого зла против кого-либо. Я всегда желал лишь добра, став его другом и делателем. Я полагаю, что сумел предоставить Вашему Святейшеству самые яркие доказательства моих добрых намерений. Но к чему все это! Удар нанесен, ненависть удовлетворена, лукавый раб примерно наказан. К чему мне приносить ставшие излишними оправдания? Конечно же, ни к чему. Разве что для того, чтобы сообщить Вашему Святейшеству о том, что Ваше негодование несправедливо.
Бог, являющийся моим Свидетелем, да будет мне Судьей”.
Это патетическое письмо не нуждается в комментариях. Разумеется, престарелый патриарх не ответил на него. Нектарий не роптал против своих врагов. Он совершенно вверил всего себя Богу. Сердце его было чистым, а тот, “у кого чистое сердце, – писал он, – кто не испытывает обвинений со стороны своего сердца, кто творит добро и то, что угодно и совершенно в глазах Божиих, кто тщательно соблюдает заповеди Божии, тот имеет смелость предстать перед Богом. Все, о чем он просит, он получает от Бога. Имеющий чистое сердце является возлюбленным чадом Божиим. Дух Сына живет в его сердце, он получает все, что просит, находит все, что ищет, и ему открываются двери, когда он стучит. Кто может быть блаженнее такого человека! Какого блага он может быть лишен? Разве в такой блаженной душе не собраны все блага, все харизмы Духа Святого? Чего ей не достает? Ничего! Да, ничего, возлюбленные братья во Христе!”
Исполненный всеми благами Божиими, Нектарий был лишен в греческой столице всякого человеческого утешения, лишен даже хлеба насущного, влачил, по его собственному выражению, жалкое существование.
Однако Бог воздал ему за терпение в испытаниях. Однажды, обойдя коридоры Министерства по делам религий в поисках назначения на любое, самое незначительное, место проповедника, он спускался по министерской лестнице в слезах и в печальном расположении духа, когда по этой же лестнице поднимался мэр города. Встретившись с ним, Святитель поведал ему свою историю: “Я просил министра назначить меня проповедником куда-нибудь в провинцию. Он ответил мне, что, несмотря на огромную нужду в хороших проповедниках, он не мог удовлетворить мою просьбу, поскольку у меня нет греческого подданства”.
Действительно, родившийся во Фракийской Селибрии, Нектарий был турецким гражданином и не мог претендовать на греческое подданство. Однако мэр отправился вместе со Святителем к министру. И в тот же вечер Нектарий был назначен проповедником.
Министр по делам религии, до которого он неоднократно пытался “достучаться”, в конце концов стал недоумевать. Он затребовал через сотрудника греческого консульства в Каире дополнительную информацию по “делу” митрополита Пентапольского и получил в ответ следующее письмо (датированное 28 января 1894 года):
“Господин Министр!
По поручению Министра иностранных дел имею честь направить Вам некоторую информацию, касающуюся Его Преосвященства Владыки Нектария, бывшего епископа Пентапольского, и причин, вынудивших его уехать из Египта. Г-н Иоанн К. был знаком с этим епископом еще в бытность его простым монахом в одном из монастырей Хиоса. Он взял его под свое покровительство и представил Его Блаженству Патриарху Александрийскому. Благодаря пожертвованиям некоторых людей он был направлен в Афины для изучения богословия, где прошел обычный курс обучения и получил диплом нашего национального Университета. Затем он вернулся сюда и Патриарх возвел его в сан архимандрита, назначив проповедником и секретарем Патриархии. Исполняя свои обязанности, он проявил себя усердным и верным тружеником и вел по-настоящему аскетический образ жизни. Впоследствии он был командирован Патриархом к его каирскому представителю, епископу Ливийскому, который также вследствие некоторых разногласий с Патриархом удалился в Смирну. Тогда Нектарий получил титул Патриаршего легата, который он сохранил за собой и после его хиротонии во епископа Пентапольского.
Поначалу Патриарх был вполне удовлетворен служением епископа Пентапольского, который отличался прямотой и активностью. Однако этот епископ начал раздражать Патриарха своей тенденцией к самостоятельности, личной инициативе, что не понравилось Патриарху, посчитавшему такую позицию мятежной. Его Блаженство счел нужным удалить его из Египта. По данным из патриарших источников, к обвинениям в мятежности добавились и обвинения в аморальности.
Однако я считаю своим долгом сообщить Вам, что, по другим достоверным источникам, митрополит оказался жертвой интриг и оклеветания.
В заключение я также считаю своим долгом сообщить Вашему Превосходительству, что святитель Пентапольский пользуется у всех, в том числе и среди служащих Патриархии, репутацией прямого, активного и безукоризненного священнослужителя...”
Вскоре после этого и сам святитель Нектарий, до определенного момента никак не реагировавший на клевету, счел нужным написать патриарху и внести в вопрос ясность, когда его дело перешло уже в официальный план:
“Святейший Владыко, почтительно лобызаю Вашу десницу. Министр по делам религии и народного образования был проинформирован сотрудником консульского отдела Греческого правительства по моему вопросу и по причинам, вынудившим меня покинуть Египет. Вот ответ консульского работника...”
Дальше он цитирует вышеприведенное письмо, исключив из него те места, в которых содержится похвала ему. Сделал он это из смирения, деликатности, а также не желая вызывать раздражения у престарелого патриарха. Затем Святитель продолжает:
“Неужели я остался в глазах Вашего Святейшества гадким до такой степени, что, спустя четыре года после моего несправедливого изгнания из Египта, в течение которых я влачил жалкое существование в поисках хлеба насущного, разделяя его порой с нищими, и оставался глухим к бесконечным атакам в мой адрес, люди из Патриархии позволяют себе давать такие сведения обо мне Греческому правительству, обратившемуся с официальным запросом?
Когда, Ваше Святейшество, усмотрели Вы во мне тенденции к непокорности? В каких делах я проявил ее? Где доказательства, которые позволяли бы обвинять меня в святотатстве и называть мятежником, предателем, замыслившим крамолу против церковных властей? Какой Церковный суд осудил и приговорил меня, доказав мою аморальность, чтобы Патриархия имела смелость информировать политического сотрудника Греческого правительства, запросившего у нее сведения, о том, что я якобы был изгнан за мятежничество и аморальность? Где же протоколы? Где мои обвинители? Где свидетели? Где состав преступления? Откуда идут эти обвинения, обрекающие меня на моральную смерть? Какое великое зло совершил я по отношению к Вашему Святейшеству или к кому-либо из Патриархии, чтобы я обрекал себя на смерть? К чему такая злоба, преследующая меня и стремящаяся полностью меня уничтожить? Чем же я мог навредить Вам? В чем заключается моя великая вина перед Вами? В чем мое лукавство?
Свидетельствую перед Богом, что я никогда не замышлял никакого зла против кого-либо. Я всегда желал лишь добра, став его другом и делателем. Я полагаю, что сумел предоставить Вашему Святейшеству самые яркие доказательства моих добрых намерений. Но к чему все это! Удар нанесен, ненависть удовлетворена, лукавый раб примерно наказан. К чему мне приносить ставшие излишними оправдания? Конечно же, ни к чему. Разве что для того, чтобы сообщить Вашему Святейшеству о том, что Ваше негодование несправедливо.
Бог, являющийся моим Свидетелем, да будет мне Судьей”.
Это патетическое письмо не нуждается в комментариях. Разумеется, престарелый патриарх не ответил на него. Нектарий не роптал против своих врагов. Он совершенно вверил всего себя Богу. Сердце его было чистым, а тот, “у кого чистое сердце, – писал он, – кто не испытывает обвинений со стороны своего сердца, кто творит добро и то, что угодно и совершенно в глазах Божиих, кто тщательно соблюдает заповеди Божии, тот имеет смелость предстать перед Богом. Все, о чем он просит, он получает от Бога. Имеющий чистое сердце является возлюбленным чадом Божиим. Дух Сына живет в его сердце, он получает все, что просит, находит все, что ищет, и ему открываются двери, когда он стучит. Кто может быть блаженнее такого человека! Какого блага он может быть лишен? Разве в такой блаженной душе не собраны все блага, все харизмы Духа Святого? Чего ей не достает? Ничего! Да, ничего, возлюбленные братья во Христе!”
Исполненный всеми благами Божиими, Нектарий был лишен в греческой столице всякого человеческого утешения, лишен даже хлеба насущного, влачил, по его собственному выражению, жалкое существование.
Однако Бог воздал ему за терпение в испытаниях. Однажды, обойдя коридоры Министерства по делам религий в поисках назначения на любое, самое незначительное, место проповедника, он спускался по министерской лестнице в слезах и в печальном расположении духа, когда по этой же лестнице поднимался мэр города. Встретившись с ним, Святитель поведал ему свою историю: “Я просил министра назначить меня проповедником куда-нибудь в провинцию. Он ответил мне, что, несмотря на огромную нужду в хороших проповедниках, он не мог удовлетворить мою просьбу, поскольку у меня нет греческого подданства”.
Действительно, родившийся во Фракийской Селибрии, Нектарий был турецким гражданином и не мог претендовать на греческое подданство. Однако мэр отправился вместе со Святителем к министру. И в тот же вечер Нектарий был назначен проповедником.
Проповедник
Великий иерарх, украшение Церкви Александрийской, стал простым провинциальным проповедником в провинции Эвбея. Но он был счастлив, а сердце его – умиротворено. Но и здесь его ждали тяжелые испытания. Обратившись к пастве со словом проповеди, возвышенной, божественно вдохновенной и святой, он встретил в ответ решительное неприятие, более того – неприязнь. Клевета предварила его и здесь, и говорил он перед аудиторией индифферентной и иронически настроенной. Святитель дошел до кульминации моральных страданий, но не отчаивался, помня о словах Апостола Петра: Радуйтесь, поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений, дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа, Которого доселе не видя, но веруя в Него, радуетесь радостью неизреченною и преславною, достигая наконец верою вашего спасения душ (1Пет. 1, 6–9).
Держа в памяти эти боговдохновенные слова, Святитель в следующее воскресенье вновь поднимается на кафедру, вновь проповедует, увещевает, советует, наставляет. Мягкий и спокойный, он противостоит той буре, которая волнует собравшихся из-за слухов, распространяемых клеветниками. Святитель молится за них, за этих начальствующих, увле-кающих за собой народ; он помнит, что рано или поздно ...кто неправо поступает, тот получит по своей неправде (Кол. 3, 25), хотя и не желает этого своим врагам. И на этот раз ему не удается убедить своих слушателей. Разочарование его растет, скорбь усиливается. Он говорит себе: “Я вернусь сюда еще раз в следующее воскресенье. Но если мне не удастся пробудить религиозный интерес у паствы, то надо уезжать! Так угодно Господу. Да будет благословенно имя Его!”
Это решение было окончательным. “Еще одна проповедь, чтобы убедиться в воле Божией, и все”, – говорит он себе.
Мучительно долго текли дни в ожидании нового воскресенья, кто знает, что происходило тогда в душе гонимого Святителя? Но в это время действовал Сам Бог. Ситуация неожиданно резко переменилась, новые суждения начали передаваться из уст в уста в Афинской архиепископии, переходя оттуда затем в Халкисскую митрополию. Все, что рассказывалось о Пентапольском святителе, оказывалось ложью, клеветой, измышлениями завистников-недоброжелателей из Александрийского Патриархата. Святитель имел на руках уже упоминавшееся письмо от своей египетской паствы с 900-ми подписями. Скрывать истину было уже невозможно. Как прежде клевета, она быстро обошла весь город. И когда в следующее воскресенье святитель Нектарий вновь поднялся на кафедру проповедника, то говорил он уже перед тесно сомкнувшейся, уважительно настроенной и взволнованной аудиторией. Он покорил ее, воодушевил своей искренней и глубокой проповедью.
Вскоре здесь, как и в Египте, местный народ очень полюбил его. Однако Нектарий недолго оставался в Халкисе Эвбенийском – новым указом он был переведен проповедником в другую провинцию – Фтиотиду, область бывшей Фессалии, где некогда царствовал отец Ахиллеса и родился сам греческий герой.
О том же, каковы были плоды его проповеднических трудов на Эвбее, лучше всего свидетельствует полученное им прощальное письмо, подписанное мэром Халкиса и выражающее отношение к Святителю всех его жителей: “Владыко, наш город и вся провинция передают через меня Вашему Преосвященству свое огорчение в связи с Вашим отъездом из Эвбеи, где Вы прослужили в качестве проповедника два с половиной года. Любовь и глубокое уважение к Вам – вот те чувства, которые испы-тывают жители всей нашей провинции, люди разных положений и возрастов. Это – следствие Вашей проповеднической деятельности и исключительно христианской жизни...”
Бог попускает испытания тем, кто любит Его и кого Он любит. Испытание, принимаемое со смирением, имеет очистительный смысл. Оно – как бы резец в руках скульптора, высекающий из мрамора определенный образ. Те великие харизмы, которыми обладал Нектарий, требовали от него и великой стойкости перед лицом тяжких испытаний.
Держа в памяти эти боговдохновенные слова, Святитель в следующее воскресенье вновь поднимается на кафедру, вновь проповедует, увещевает, советует, наставляет. Мягкий и спокойный, он противостоит той буре, которая волнует собравшихся из-за слухов, распространяемых клеветниками. Святитель молится за них, за этих начальствующих, увле-кающих за собой народ; он помнит, что рано или поздно ...кто неправо поступает, тот получит по своей неправде (Кол. 3, 25), хотя и не желает этого своим врагам. И на этот раз ему не удается убедить своих слушателей. Разочарование его растет, скорбь усиливается. Он говорит себе: “Я вернусь сюда еще раз в следующее воскресенье. Но если мне не удастся пробудить религиозный интерес у паствы, то надо уезжать! Так угодно Господу. Да будет благословенно имя Его!”
Это решение было окончательным. “Еще одна проповедь, чтобы убедиться в воле Божией, и все”, – говорит он себе.
Мучительно долго текли дни в ожидании нового воскресенья, кто знает, что происходило тогда в душе гонимого Святителя? Но в это время действовал Сам Бог. Ситуация неожиданно резко переменилась, новые суждения начали передаваться из уст в уста в Афинской архиепископии, переходя оттуда затем в Халкисскую митрополию. Все, что рассказывалось о Пентапольском святителе, оказывалось ложью, клеветой, измышлениями завистников-недоброжелателей из Александрийского Патриархата. Святитель имел на руках уже упоминавшееся письмо от своей египетской паствы с 900-ми подписями. Скрывать истину было уже невозможно. Как прежде клевета, она быстро обошла весь город. И когда в следующее воскресенье святитель Нектарий вновь поднялся на кафедру проповедника, то говорил он уже перед тесно сомкнувшейся, уважительно настроенной и взволнованной аудиторией. Он покорил ее, воодушевил своей искренней и глубокой проповедью.
Вскоре здесь, как и в Египте, местный народ очень полюбил его. Однако Нектарий недолго оставался в Халкисе Эвбенийском – новым указом он был переведен проповедником в другую провинцию – Фтиотиду, область бывшей Фессалии, где некогда царствовал отец Ахиллеса и родился сам греческий герой.
О том же, каковы были плоды его проповеднических трудов на Эвбее, лучше всего свидетельствует полученное им прощальное письмо, подписанное мэром Халкиса и выражающее отношение к Святителю всех его жителей: “Владыко, наш город и вся провинция передают через меня Вашему Преосвященству свое огорчение в связи с Вашим отъездом из Эвбеи, где Вы прослужили в качестве проповедника два с половиной года. Любовь и глубокое уважение к Вам – вот те чувства, которые испы-тывают жители всей нашей провинции, люди разных положений и возрастов. Это – следствие Вашей проповеднической деятельности и исключительно христианской жизни...”
Бог попускает испытания тем, кто любит Его и кого Он любит. Испытание, принимаемое со смирением, имеет очистительный смысл. Оно – как бы резец в руках скульптора, высекающий из мрамора определенный образ. Те великие харизмы, которыми обладал Нектарий, требовали от него и великой стойкости перед лицом тяжких испытаний.
Директор
Бог, управляющий миром, промышляющий обо всем и неизменно пекущийся о всякой твари и всяком существе, не забывал и Своего верного и усердного раба. Ибо отец мой и мать моя оставили меня, – говорит Псалмопевец, – но Господь примет меня (Пс. 26, 10) Только Он, пути Которого неисповедимы, знает причину и смысл всего происходящего.
Слухи о благочестивой жизни Пентапольского митрополита – скромного провинциального проповедника дошли со временем и до Греческого королевского дворца, до самой королевы Ольги. Она пожелала лично познакомиться с Нектарием и вскоре стала его духовной дочерью. Благодаря ей, Святитель был поставлен на должность, которую ему судил Бог. Он возглавил учреждение, призванное предоставить Греческой Православной Церкви образованных, всесторонне развитых ученых-богословов.
Основанная братьями Ризари (и носящая их имя) богословская школа расположена в самом центре Афин, неподалеку от Византийского музея. Задача ее заключалась в подготовке как священнослужителей, так и светских церковных кадров. К моменту, когда ее возглавил святитель Нектарий, она находилась в полнейшем упадке, была практически лишена какого бы то ни было руководства. Сменивший его впоследствии на этом посту будущий Афинский митрополит Хризостом Пападопулос писал, что усилиями митрополита Нектария и подобранного им квалифицированного преподавательского состава, школа им. Ризари обрела внутреннюю стабильность и пережила значительный духовный подъем.
Интересна речь, которую святитель Нектарий произнес 18 сентября 1895 г., в начале второго года своего пребывания на посту директора школы, перед собравшимися учениками:
“Вот приступаем мы к занятиям нового учебного года...
По счастливой случайности учебный год начинается тогда же, когда и год сельскохозяйственный. Сельские труженики уже сейчас начинают заготовлять семена, чтобы они дали дружные всходы и обильные плоды и чтобы урожай был богатым и своевременным. Точно так же учителя, как и другие возделыватели духовной нивы, начинают с сегодняшнего дня бросать свои духовные семена, закладывая добрые и обильные зерна, дабы получить от них урожай во время жатвы.
Прежде чем посеять зерно в землю, крестьянин делает глубокую вспашку, тщательно готовит почву, дабы семя произрастило мощные стебли и налитые колосья. Так же поступают и при взращивании духовной культуры...
Как в отношении естественной культуры, так и в отношении духовной, нива и возделыватель ее суть вещи разные. Души и сердца воспитанников – это земля, подлежащая возделыванию, а преподаватели – это возделыватели и сеятели. Все, что случается в сельском хозяйстве, случается и в обучении. Если семя попадает в плодородную почву, оно приносит плод – одно приносит сто, другое шестьдесят, иное тридцать. Но если семя попадает на дорогу, на камни, то оно либо склевывается птицами, либо высыхает, не имея источника питания. А упавшее в тернии оказывается заглушенным ими.
В этой аналогии различие заключается в том, что духовная нива – это та самая, которая была создана по образу Божию, то есть разумной, свободной, наделенной сознанием, волей, чувствами способной быть доброй и плодородной почвой, приносящей тридцать, шестьдесят и даже сто зерен за одно...
Постараемся же приложить все наше старание и усердие уже с самого начала этого учебного года, дабы с помощью Божией мы смогли в конце занятий собрать богатый урожай обильно налитых колосьев. Поистине иной тот, кто сеет, и тот, кто собирает урожай. Да сподобимся и мы получить истинное вознаграждение за наши труды. Аминь!”
Святой иерарх в своем управлении школой отличался крайним милосердием, но в то же время допускал и разумную строгость. Всех, кто встречался с ним, поражал его облик. Карие глаза излучали необыкновенный свет. Белая, как снег, аккуратная борода окаймляла лицо. То был поистине библейский образ. Говорят, что душа человека раскрывается в выражении его лица. Душа Нектария раскрывалась также и в его словах, жестах, поступках, в его поведении и отношении как к малым, так и к великим.
Его простота была поистине поразительна, он был похож на ребенка, ко всем расположенного и всем доверяющего. “По уставу школы, – рассказывает бывший ее воспитанник, – ученикам разрешалось выходить в город лишь в дни больших праздников. В эти счастливые дни мы устремлялись в город, и главным нашим удовольствием было посещение кондитерской, расположенной недалеко от школы, в которой мы объедались пончиками...
В дни увольнительных эта кондитерская была буквально черной от обилия подрясников. Но такие дни были нечасты. И уже с субботнего вечера мы придумывали способы, как убедить директора дать нам разрешение на выход в город. В летнее время по воскресеньям наш директор имел обыкновение прогуливаться вокруг школьной церкви, вдыхая утреннюю прохладу и аромат цветов... Мы осуществляли свои планы на выход в город именно в подобные моменты. Однажды мы с друзьями договорились, что один из нас расскажет директору о внезапной болезни своего дядюшки, другой сообщит о том, что родители прислали ему посылку с сушеным инжиром, изюмом и печеньем и т. д., и что ему нужно сходить за ней в ближайшую гостиницу. У третьего якобы страшно разболелись зубы и ему срочно нужно было отправиться к зубному врачу и т. п. Все эти предлоги должны были облегчить нам путь в вожделенную кондитерскую.
Первый, у которого якобы заболел дядюшка, подошел к директору, поклонился, поцеловал ему руку и, с озабоченным видом сообщил о болезни дядюшки, попросил разрешения навестить его. Встревоженный директор не только дал разрешение, но высказал пожелание скорейшего выздоровления и попросил сообщить ему о состоянии здоровья больного сразу по возвращении в школу. Через некоторое время подошел второй, якобы получивший посылку со сладостями, которые рисковали быть съеденными хозяином гостиницы. Этот также с легкостью и незамедлительно получил разрешение, равно как и тот, которого “мучила” зубная боль.
Последним подошел я, которому так и не удалось придумать никакого предлога. Когда директор увидел меня, в душу его стали закрадываться подозрения о розыгрыше. Свойственным ему жестом руки он сделал мне знак ни о чем не говорить: “Ни слова!”, то есть “Не подходи! Я ничего не хочу слышать!..” Огорченный я повернулся и хотел уже было уйти. Тогда его святую душу охватило волнение, он стал корить себя за “черствость” и, подозвав меня, разрешил обратиться к нему с моей нуждой.
– Владыко, я тоже хочу пойти вместе с ними.
– Но у них...
– Я скажу Вам всю правду... Мне хочется пойти поесть пончиков. Не знаю, сказали ли Вам правду остальные...
Поскольку я говорил ему правду, он благословил меня и сказал:
– Даю тебе мое благословение. Иди. А когда вернешься, ты скажешь мне, не лгали ли остальные.
Возвратясь в школу, мы купили пакет сушеного инжира. Я отправился к директору и попросил у него прощения за то, что дерзнул утром заподозрить во вранье моих сотоварищей. Он спросил меня о состоянии здоровья больного дядюшки, и я сказал, что тому уже лучше. Когда я предложил ему отведать инжир, якобы полученный моим другом, его лицо озарилось счастьем. Мы ему, значит, не солгали. Даже если он и не был до конца уверен в нашей искренности, я убежден, что по своей неиссякаемой доброте он простил бы нам нашу ребяческую хитрость”.
Когда к нему поступал донос на плохое поведение какого-нибудь ученика, он вызывал его и принимал его оправдания, больше доверяя обвиняемому, чем обвинителям. Другой его ученик, говоря о педагогических особенностях своего наставника, утверждал, что вместо того, чтобы наказывать нарушителей дисциплины и школьного устава, он наказывал сам себя голодовкой. Тот же ученик видел, как он три раза подряд наказывал самого себя за беспорядки, вызванные плохим поведение учащихся. Святитель Нектарий был любящим отцом как для учеников, так и для сотрудников школы.
Одна из эгинских монахинь, знавшая Святителя с давних времен, рассказывает, что в бытность его директором школы служащий, занимавшийся уборкой и хозяйством, неожиданно серьезно заболел и был отправлен в больницу. В те времена в Греции не существовало, как в других странах, социального страхования, и бедняга боялся, что его заменят другим человеком и он потеряет работу. И потому, едва оправившись от болезни, он пришел в школу и застал ее в идеальном порядке и чистоте. Вернувшись домой, он сказал жене, что на его место назначили кого-то другого. Желая утешить мужа, она посоветовала ему отправиться как-нибудь рано утром в школу и попробовать поговорить с тем, кто его замещал. Муж пришел на следующее утро к пяти часам утра в школу и увидел своего “заместителя”, которым оказался... Святитель, подметавший уборную, приговаривая при этом: “Подметай, Нектарий, это единственное, что ты достоин делать”.
Увидев своего сотрудника, Нектарий подозвал его и сказал:
– Иди сюда и не удивляйся, а лучше выслушай меня внимательно. Ты поражен, что видишь, как я убираю школу. Не бойся, я не покушаюсь на твое место, наоборот, я делаю все, чтобы сохранить его за тобой до твоего окончательного выздоровления. Ты только что выписался из больницы и не сможешь работать по крайней мере еще два месяца. Что же тебе делать? Если тебя уволят, как ты будешь жить?.. Поэтому я и пришел тебе на помощь. Но будь осторожен: пока я живу в этом мире, никто не должен знать о том, что ты видел...”
Таково одно из проявлений подлинного смирения и любви к ближнему.
В другой раз к нему пришел какой-то посетитель. Святитель принял его как давнего друга и спросил, чего он хочет.
– Отче святый, – сказал незнакомец, – я должен двадцать пять драхм. Мне необходимо вернуть их завтра, а у меня нет ни копейки. Я не знаю, что мне делать. Умоляю тебя, помоги мне.
Святитель подозвал Кости, который был его казначеем. Однако Кости, присутствовавший при разговоре, сделал вид, будто ничего не слышал: в кассе было от силы тридцать драхм, а до конца месяца было еще далеко.
Святитель снова подозвал его. На этот раз Кости отреагировал.
– Дай этому человеку двадцать пять драхм, – сказал он. – Они ему очень нужны.
– У меня ничего нет, отче святый, – ответил Кости.
– Поищи как следует, Кости, ему они очень нужны...
– В кассе всего двадцать пять драхм, а еще только начало месяца.
– Отдай их, Кости, Бог велик!
Кости отдал деньги, и незнакомец ушел.
В тот же день поступила записка из архиепископии с просьбой к Святителю заместить заболевшего архиепископа, который должен был совершить обряд венчания. После венчания Святитель получил конверт, содержавший сто драхм. Он вручил его Кости со словами:
– Кости, мы, люди, не имеем ничего, а Бог обладает всем, и Он печется о нас...
Во время своего пребывания в Афинах он много проповедовал в храмах столицы и Пирея. Его слава, слава Божиего человека неуклонно росла. Многие христиане приходили к нему поисповедоваться и попросить совета. Он становился “старцем”, духовным отцом Греции.
Именно в этот период с ним познакомился один из тех, кто сам впоследствии стал опытным наставником духовной жизни, игумен Паросской обители во имя Животворного Источника: “Однажды, – пишет он, – один мой знакомый сказал мне в то время, когда я собирался на исповедь (как когда-то Филипп говорил Нафанаилу о Христе): “Пошли со мной исповедоваться у одного духовного, благочестивого отца, святого человека, которому я исповедую свои грехи. Тебе надо с ним познакомиться, это принесет тебе большую пользу”. Мы отправились к нему. Я остался от встречи таким счастливым и удовлетворенным, что с той поры стал часто ходить к нему исповедоваться.
Он советовал мне приходить к нему почаще за советами и наставлениями о том, как избегать мира и греха и как стяжать добродетель... Поэтому я всегда стремился с особым рвением навещать его.
Я открыл моему духовному наставнику свое намерение принять монашество и спросил его мнения на этот счет. Он ответил мне:
– Ты замыслил хорошее дело. Ты избрал лучшую часть. Но в какой монастырь ты собираешься удалиться?
– Пока я еще ничего конкретно не решил, – ответил я.
– Если ты хочешь подвизаться в одном из греческих монастырей, отдай предпочтение святой Лонговардской обители, что на острове Парос, куда я сам ездил, когда был еще диаконом и секретарем Неамонийского монастыря. Я неоднократно бывал в Лонговардском монастыре, присутствовал на богослужениях и видел исключительный порядок, благочестие, веру, усердие и любовь отцов к Богу и к ближним, а также аскетический образ жизни, который они там ведут. Если не туда, то не иди ни в какой другой монастырь. Тогда тебе лучше оставаться в миру.
Когда я сказал ему, что имел намерение удалиться на Афонскую Гору, он сказал мне:
– Можешь отправиться туда, но не в идиоритмичный монастырь. Тебе следует предпочесть либо общежительную жизнь, либо аскетическую. Но мой тебе отеческий совет – это Лонговардский монастырь. Там все пойдет тебе на пользу и ты будешь сам себе полезен. Когда-нибудь ты и поневоле там окажешься.
На этих словах я попрощался с ним и избрал Афонскую Гору, куда мы отправились с одним моим другом. Мы сделали остановку в Фессалониках, чтобы пойти поклониться могиле св. мученика Димитрия. Турки заподозрили в нас шпионов. Они не только не разрешили ехать на Афон, но взяли нас под стражу. Я потребовал встречи с пашой, что мне было позволено. Однако паша в это время отсутствовал. Между мной и его заместителем вспыхнула ссора. Я заявил ему, что он несправедливо задерживает нас, препятствуя нашей переправке на Афон, и что мы никакие не шпионы.
Он позвал человек тридцать солдат и офицеров, которые схватили меня и заперли в тюрьме, чтобы затем расстрелять. Но по милости Божией и по молитвам покровителя Фессалоник, св. великомученика Димитрия, я встретил на пути в тюрьму пашу, который освободил меня и отправил под конвоем в порт, где меня посадили на греческий корабль.
Так, сам того не желая, я вернулся в Грецию и направился в Лонговардский монастырь, в котором нахожусь вот уже сорок лет. Свершилось то, о чем говорил мне Святитель”.
Нектарий обладал пророческим даром, которым Бог наделяет своих святых. Святой Мелетий говорит, что дар провидения – это факел, светящийся во мраке, путеводитель заблудших и гавань для потерпевших крушение.
“Все почитали Святителя, – рассказывает другой человек, знавший угодника Божия при его жизни, г-жа А. Д., – за его многочисленные добродетели, за мудрость и за исключительный пример христианской жизни. Под воздействием благодати Божией его лицо излучало свет. Он всех привлекал своим благородством и добротой. Для меня и моего мужа, американского священника, большой честью и особым благословением было принимать столь святого и славного отца... Он проводил время в уединении, молитве и поучениях. Утром и вечером он уединялся на молитву. Во время многочасовых прогулок по лесам Гортинии (Пелопенеза) он пребывал в постоянной молитве... Он жил у нас, когда я, в возрасте тридцати семи лет, неожиданно заболела. Я потеряла сознание, и врач поставил диагноз: менингит. Но святитель Нектарий, присутствовавший во время врачебного осмотра, сказал, что дело вовсе не в этой болезни. “Нет, – сказал он, – я так не считаю”.
По уходе врача мои родители были охвачены сильнейшим волнением. Святитель попросил их выйти из комнаты и, оставшись один около меня, встал на колени и стал усердно молиться. Закончив молитву, он вышел и сказал родителям: “Не надо волноваться, у нее ничего страшного”.
Через четыре часа я пришла в себя, села на кровать, удивившись, что оказалась в постели. Что же со мной случилось? Повернувшись к нему, я спросила: “Что со мной произошло?” Он ответил: “Ты хотела спать и ты поспала”.
Это явное чудо, совершенное Богом по его молитве, было подтверждено несколькими свидетелями... Чудо моего исцеления настолько поразило жителей округи, что многие стали приходить, чтобы попросить у него благословение. Наш дом превратился в место паломничества. А он избегал людской похвалы и рассказов о своих делах, которые считал нормальными, заурядными и естественными”.
Когда Святитель служил Божественную литургию, то в момент пения Херувимской песни, призывающей верующих уподобиться ангелам, дабы встретить Великого Архиерея – Христа, входящего в Иерусалим, чтобы принести Самого Себя в Жертву за все человечество, и во время молитвы священника, исповедующего, что “никтоже достоин от связавшихся плотскими сластьми и похотьми...” приближаться и служить Ему, ибо это “велико и страшно и самим небесным Силам”, он казался совершенно бесплотным. Лицо его излучало свет, он походил, по свидетельству очевидцев, на ангела.
Когда в школьную церковь приезжал другой епископ сослужить ему, он никогда не занимал главного места, даже если оно принадлежало ему по праву старшинства. Он всегда становился справа от престола, облаченный лишь в малый омофор, а вместо митры надевал черный монашеский клобук.
Получить пригласительный билет в школьную церковь почиталось в ту пору за великую честь. Удостоившиеся ее могли наблюдать за стоящим на епископской кафедре Нектарием, окруженном воспитанниками. Он был подобен ангелу света, возглавляющему дивную Божественную службу. Люди, которым доводилось молиться с ним, говорят, что эти службы были подобны той Литургии, которая должна совершаться на Небесах.
Поистине – святость Нектария стала очевидна не только после его смерти, он буквально излучал ее в течение всей своей жизни. Он умел вливать божественные слова, словно нектар, в души тех, кто приходил к нему, особенно, в сердца своих учеников. Нектарий был великим молитвенником и обладал исключительной духовной силой. Как многоопытный учитель, он преподавал своим эгинским духовным дочерям учение о сердечной молитве, являющейся высшим проявлением молитвенного состояния. Лишь такая молитва именуется святыми Отцами молитвой. Молитва, произносимая только устами, называется псалмопением.
Сам Святитель во время молитвы никогда не слышал стука в дверь, и если, набравшись смелости, посетители входили в его келию не дождавшись ответа, то заставали его отрешенным, стоящим на коленях, с воздетыми к небу руками и взглядом, устремленным вверх. Он был как бы охвачен пламенем Божественной любви, опаляющим, но не сжигающим. “Божественный эрос, – писал он, – это совершенная любовь к Богу, это не насыщаемое желание Бога. Божественный эрос рождается в очищенном сердце, ибо именно из него проливается благодать Божия... Сердце любящего Бога никогда не дремлет. Оно бодрствует в силу интенсивности любви. Когда человек спит по естественной потребности, сердце его бодрствует, славя Бога”.
Близкий к Святителю юный Кости, считавшийся его приемным сыном, рассказывал, что Нектарий имел обыкновение молиться до глубокой ночи. Он часто видел его как бы купающимся в ослепительном золотом свете. “Однажды ночью, – рассказывает он, – меня вдруг охватил страх и я начал кричать “Пожар! Пожар!” Огненные языки исходили от лица и от всего тела Святителя. Я подбежал к нему. Но Святитель был совершенно отрешен, он был весь со Христом. Я пытался погасить пламя, хватая моего святого наставника за рясу... То был огонь благодати. Душа Нектария была сплошным светом и огнем, она была как бы огненным облачением его святого тела...”
”Он очень любил, – продолжает Кости, – местных жителей, особенно бедных и смиренных. Когда кто-либо из высокопоставленных лиц приходил к нему в кабинет, он говорил мне:
– Кости, Кости! Дитя мое, как они пусты, эти эрудиты...”
Он редко приближал к себе людей, известных своей ученостью и образованностью. Им не удавалось завоевать его сердце. Он предпочитал школьного повара, садовника, привратника. Он просвещал их, а сам при этом возносился в небеса силою своей святой веры. Его слово утешало души и укрепляло сомневающихся. Нередко он смотрел на улицу через окно и благословлял незнакомых ему прохожих.
Он был человеком исключительной доброты и раздавал все, что имел: деньги, одежду, обувь. Однажды во время служения Литургии в одном из афинских храмов в алтарь вошел какой-то бедный священник. Ряса его была ветхой, вся в заплатках. Святитель отдал ему свою единственную рясу, сказав при этом кому-то, кто был в недоумении от этого жеста: “Ничего, я найду способ сшить себе другую”. И действительно, Бог всегда посылал Своему верному рабу все необходимое, причем всегда в самый нужный момент. (Ты)... отверзаешь руку Твою, – говорит Писание, – (и все) насыщаются (Твоим) благом (Пс. 103, 28).
Он пользовался всеобщим уважением, к нему приходили за советами по поводу самых разных вопросов. Во время выборов к нему как-то пришли побеседовать молодые люди. На улицах в то время шли митинги различных противоборствующих партий, происходили уличные схватки... Кости встал, собираясь выйти на улицу:
– Отче, можно я тоже пойду на улицу?
– Успокойся, – сказал Святитель. – Ты слишком юн, чтобы заниматься этими вещами.
– И все же я спущусь, отче.
– Успокойся, дитя мое. Куда ты пойдешь? Разве ты не видишь, какой там беспорядок? Тебя побьют, не ходи туда.
Кости не послушался и вышел. Как только он оказался на улице, на него набросились какие-то люди и сильно его избили.
– Дитя мое, – сказал ему Святитель, – почему же ты не послушал меня? Зачем ты вышел во время демонстрации?
Приговаривая это, он перевязывал юноше его окровавленную голову.
– Добрый гражданин, – продолжал он, – выражает свой выбор индивидуально, путем тайного и священного голосования. Многие приходят ко мне, дети мои, и во время исповеди спрашивают, за кого голосовать. Некоторым я отвечаю, а другим ничего не говорю, просто молчу.
– Почему же, отче святый?
– Дети мои, молчание – тоже ответ, важно, чтобы оно не было оскорбительным. Выбирайте добрую душу, безукоризненное сердце. Благородного, доброго, мудрого, бесстрастного христианина. Знайте, дети мои, что лгуны, пьяницы, развратники, авантюристы, гонители православных не должны получать доступ в парламент...
– А могут ли игроки выставлять на выборы свою кандидатуру?
– Разумеется, нет, – ответил Святитель, – ибо плохи дела их сердца и дух их замышляет губительные планы. Не надейся на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения (Пс. 145, 3). Предпочитайте добродетельных людей, постоянных в своей жизни и в своих поступках, строгих в речах, предусмотрительных в делах. Не избирайте внутренне раздвоенных людей, суетливых, преследующих свои интересы, погруженных в материальное. Те, кто принимают парламент за место торгов, а не за место служения большинству, являются ворами, самозванцами. Отметайте их подальше от управления общественными делами.
– А если бы случилось, что один из таких людей оказался нашим другом или благодетелем, то его все равно следовало бы отмести?
– Да, и причем незамедлительно и навсегда. Ибо такие заблудшие и жестокие люди способны приносить лишь ущерб, вред и несчастье как своим собственным друзьям, так и всему обществу. Игрок, который одновременно и мошенник, делает банкротом только своего партнера или иногда группу людей. А политический деятель, если он коварный, неверный, еретик, наглый, хитрый, делец, то это отродье бесовское, скопище эоловых чудовищ... Дурной человек в обществе может навредить одному, двум, пятерым или десятерым. А вот дурной политик с легким сердцем разрушает людское счастье, дети мои. Остерегайтесь же, чтобы не избрать хищных волков. Старайтесь избрать человека благородного и доброго.
– Но ведь добрые и благородные люди разобщены, они никому неизвестны, они не имеют силы. Обычно выделяются именно хитрецы и лукавые.
– Из-за небольшого количества еды, – сказал святитель Нектарий, – из-за одной единственной одежки вы обходите землю, моря, базары и улицы, чтобы выбрать лучшее. Но разве, выбирая ответственных за вашу материальную жизнь, вы можете допустить небрежность до такой степени, что станете поддерживать недостойных?
– Конечно же, нет, отче. И спасибо вам за ваш добрый совет.
– Нет, благодарить надо не меня, а Бога за Его святой выбор.
В 1898 году, во время школьных каникул, он посетил монастыри Святой Афонской Горы. В больнице Симоно-Петрского монастыря лежал монах, заболевший опасной заразной болезнью. Святитель навестил его, склонился над ним и дал ему целование мира в уста... Константинопольский патриарх Константин V написал Святителю письмо с просьбой сообщить о его впечатлениях от поездки.
Абсолютно равнодушный к деньгам, он издавал свои книги за собственный счет и раздавал их бесплатно, посылал министрам, депутатам, преподавателям, дарил завершавшим курс обучения студентам или просто людям, приходившим повидаться с ним. Вот список главных его трудов:
– О Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви;
– О Священном Писании;
– Проповеди о Божественном характере деяний Спасителя нашего Иисуса Христа;
– Сокровищница изречений из священного Любомудрия;
– Размышления о Святых Таинствах;
– Псалтырь пророка Давида;
– Исторические исследования причин церковного раскола;
– Познай самого себя;
– Церковные речи о необходимости Вселенских Соборов (по поводу Вселенских Соборов Святитель говорил, что в старом смысле неразделенной Церкви их больше не будет. Первые семь Соборов символизируют число семь, которое есть число Церкви);
– История Нового Завета.
Характерная черта всех этих работ – многообразие познаний их автора, его высокая эрудиция, прекрасное знание Священного Писания, творений святых Отцов, на которых и зиждется его Православие. Нектарий занимает место среди крупнейших богословов XX века. Ему были хорошо известны основные течения инославных богословских учений, которым он часто противопоставлял православную мысль и православную традицию.
Будучи великолепно образованным, он знал латынь и французский язык. В библиотеке его эгинской келии можно увидеть толстые французские словари и энциклопедии, богословские труды и труды по французской литературе.
Слухи о благочестивой жизни Пентапольского митрополита – скромного провинциального проповедника дошли со временем и до Греческого королевского дворца, до самой королевы Ольги. Она пожелала лично познакомиться с Нектарием и вскоре стала его духовной дочерью. Благодаря ей, Святитель был поставлен на должность, которую ему судил Бог. Он возглавил учреждение, призванное предоставить Греческой Православной Церкви образованных, всесторонне развитых ученых-богословов.
Основанная братьями Ризари (и носящая их имя) богословская школа расположена в самом центре Афин, неподалеку от Византийского музея. Задача ее заключалась в подготовке как священнослужителей, так и светских церковных кадров. К моменту, когда ее возглавил святитель Нектарий, она находилась в полнейшем упадке, была практически лишена какого бы то ни было руководства. Сменивший его впоследствии на этом посту будущий Афинский митрополит Хризостом Пападопулос писал, что усилиями митрополита Нектария и подобранного им квалифицированного преподавательского состава, школа им. Ризари обрела внутреннюю стабильность и пережила значительный духовный подъем.
Интересна речь, которую святитель Нектарий произнес 18 сентября 1895 г., в начале второго года своего пребывания на посту директора школы, перед собравшимися учениками:
“Вот приступаем мы к занятиям нового учебного года...
По счастливой случайности учебный год начинается тогда же, когда и год сельскохозяйственный. Сельские труженики уже сейчас начинают заготовлять семена, чтобы они дали дружные всходы и обильные плоды и чтобы урожай был богатым и своевременным. Точно так же учителя, как и другие возделыватели духовной нивы, начинают с сегодняшнего дня бросать свои духовные семена, закладывая добрые и обильные зерна, дабы получить от них урожай во время жатвы.
Прежде чем посеять зерно в землю, крестьянин делает глубокую вспашку, тщательно готовит почву, дабы семя произрастило мощные стебли и налитые колосья. Так же поступают и при взращивании духовной культуры...
Как в отношении естественной культуры, так и в отношении духовной, нива и возделыватель ее суть вещи разные. Души и сердца воспитанников – это земля, подлежащая возделыванию, а преподаватели – это возделыватели и сеятели. Все, что случается в сельском хозяйстве, случается и в обучении. Если семя попадает в плодородную почву, оно приносит плод – одно приносит сто, другое шестьдесят, иное тридцать. Но если семя попадает на дорогу, на камни, то оно либо склевывается птицами, либо высыхает, не имея источника питания. А упавшее в тернии оказывается заглушенным ими.
В этой аналогии различие заключается в том, что духовная нива – это та самая, которая была создана по образу Божию, то есть разумной, свободной, наделенной сознанием, волей, чувствами способной быть доброй и плодородной почвой, приносящей тридцать, шестьдесят и даже сто зерен за одно...
Постараемся же приложить все наше старание и усердие уже с самого начала этого учебного года, дабы с помощью Божией мы смогли в конце занятий собрать богатый урожай обильно налитых колосьев. Поистине иной тот, кто сеет, и тот, кто собирает урожай. Да сподобимся и мы получить истинное вознаграждение за наши труды. Аминь!”
Святой иерарх в своем управлении школой отличался крайним милосердием, но в то же время допускал и разумную строгость. Всех, кто встречался с ним, поражал его облик. Карие глаза излучали необыкновенный свет. Белая, как снег, аккуратная борода окаймляла лицо. То был поистине библейский образ. Говорят, что душа человека раскрывается в выражении его лица. Душа Нектария раскрывалась также и в его словах, жестах, поступках, в его поведении и отношении как к малым, так и к великим.
Его простота была поистине поразительна, он был похож на ребенка, ко всем расположенного и всем доверяющего. “По уставу школы, – рассказывает бывший ее воспитанник, – ученикам разрешалось выходить в город лишь в дни больших праздников. В эти счастливые дни мы устремлялись в город, и главным нашим удовольствием было посещение кондитерской, расположенной недалеко от школы, в которой мы объедались пончиками...
В дни увольнительных эта кондитерская была буквально черной от обилия подрясников. Но такие дни были нечасты. И уже с субботнего вечера мы придумывали способы, как убедить директора дать нам разрешение на выход в город. В летнее время по воскресеньям наш директор имел обыкновение прогуливаться вокруг школьной церкви, вдыхая утреннюю прохладу и аромат цветов... Мы осуществляли свои планы на выход в город именно в подобные моменты. Однажды мы с друзьями договорились, что один из нас расскажет директору о внезапной болезни своего дядюшки, другой сообщит о том, что родители прислали ему посылку с сушеным инжиром, изюмом и печеньем и т. д., и что ему нужно сходить за ней в ближайшую гостиницу. У третьего якобы страшно разболелись зубы и ему срочно нужно было отправиться к зубному врачу и т. п. Все эти предлоги должны были облегчить нам путь в вожделенную кондитерскую.
Первый, у которого якобы заболел дядюшка, подошел к директору, поклонился, поцеловал ему руку и, с озабоченным видом сообщил о болезни дядюшки, попросил разрешения навестить его. Встревоженный директор не только дал разрешение, но высказал пожелание скорейшего выздоровления и попросил сообщить ему о состоянии здоровья больного сразу по возвращении в школу. Через некоторое время подошел второй, якобы получивший посылку со сладостями, которые рисковали быть съеденными хозяином гостиницы. Этот также с легкостью и незамедлительно получил разрешение, равно как и тот, которого “мучила” зубная боль.
Последним подошел я, которому так и не удалось придумать никакого предлога. Когда директор увидел меня, в душу его стали закрадываться подозрения о розыгрыше. Свойственным ему жестом руки он сделал мне знак ни о чем не говорить: “Ни слова!”, то есть “Не подходи! Я ничего не хочу слышать!..” Огорченный я повернулся и хотел уже было уйти. Тогда его святую душу охватило волнение, он стал корить себя за “черствость” и, подозвав меня, разрешил обратиться к нему с моей нуждой.
– Владыко, я тоже хочу пойти вместе с ними.
– Но у них...
– Я скажу Вам всю правду... Мне хочется пойти поесть пончиков. Не знаю, сказали ли Вам правду остальные...
Поскольку я говорил ему правду, он благословил меня и сказал:
– Даю тебе мое благословение. Иди. А когда вернешься, ты скажешь мне, не лгали ли остальные.
Возвратясь в школу, мы купили пакет сушеного инжира. Я отправился к директору и попросил у него прощения за то, что дерзнул утром заподозрить во вранье моих сотоварищей. Он спросил меня о состоянии здоровья больного дядюшки, и я сказал, что тому уже лучше. Когда я предложил ему отведать инжир, якобы полученный моим другом, его лицо озарилось счастьем. Мы ему, значит, не солгали. Даже если он и не был до конца уверен в нашей искренности, я убежден, что по своей неиссякаемой доброте он простил бы нам нашу ребяческую хитрость”.
Когда к нему поступал донос на плохое поведение какого-нибудь ученика, он вызывал его и принимал его оправдания, больше доверяя обвиняемому, чем обвинителям. Другой его ученик, говоря о педагогических особенностях своего наставника, утверждал, что вместо того, чтобы наказывать нарушителей дисциплины и школьного устава, он наказывал сам себя голодовкой. Тот же ученик видел, как он три раза подряд наказывал самого себя за беспорядки, вызванные плохим поведение учащихся. Святитель Нектарий был любящим отцом как для учеников, так и для сотрудников школы.
Одна из эгинских монахинь, знавшая Святителя с давних времен, рассказывает, что в бытность его директором школы служащий, занимавшийся уборкой и хозяйством, неожиданно серьезно заболел и был отправлен в больницу. В те времена в Греции не существовало, как в других странах, социального страхования, и бедняга боялся, что его заменят другим человеком и он потеряет работу. И потому, едва оправившись от болезни, он пришел в школу и застал ее в идеальном порядке и чистоте. Вернувшись домой, он сказал жене, что на его место назначили кого-то другого. Желая утешить мужа, она посоветовала ему отправиться как-нибудь рано утром в школу и попробовать поговорить с тем, кто его замещал. Муж пришел на следующее утро к пяти часам утра в школу и увидел своего “заместителя”, которым оказался... Святитель, подметавший уборную, приговаривая при этом: “Подметай, Нектарий, это единственное, что ты достоин делать”.
Увидев своего сотрудника, Нектарий подозвал его и сказал:
– Иди сюда и не удивляйся, а лучше выслушай меня внимательно. Ты поражен, что видишь, как я убираю школу. Не бойся, я не покушаюсь на твое место, наоборот, я делаю все, чтобы сохранить его за тобой до твоего окончательного выздоровления. Ты только что выписался из больницы и не сможешь работать по крайней мере еще два месяца. Что же тебе делать? Если тебя уволят, как ты будешь жить?.. Поэтому я и пришел тебе на помощь. Но будь осторожен: пока я живу в этом мире, никто не должен знать о том, что ты видел...”
Таково одно из проявлений подлинного смирения и любви к ближнему.
В другой раз к нему пришел какой-то посетитель. Святитель принял его как давнего друга и спросил, чего он хочет.
– Отче святый, – сказал незнакомец, – я должен двадцать пять драхм. Мне необходимо вернуть их завтра, а у меня нет ни копейки. Я не знаю, что мне делать. Умоляю тебя, помоги мне.
Святитель подозвал Кости, который был его казначеем. Однако Кости, присутствовавший при разговоре, сделал вид, будто ничего не слышал: в кассе было от силы тридцать драхм, а до конца месяца было еще далеко.
Святитель снова подозвал его. На этот раз Кости отреагировал.
– Дай этому человеку двадцать пять драхм, – сказал он. – Они ему очень нужны.
– У меня ничего нет, отче святый, – ответил Кости.
– Поищи как следует, Кости, ему они очень нужны...
– В кассе всего двадцать пять драхм, а еще только начало месяца.
– Отдай их, Кости, Бог велик!
Кости отдал деньги, и незнакомец ушел.
В тот же день поступила записка из архиепископии с просьбой к Святителю заместить заболевшего архиепископа, который должен был совершить обряд венчания. После венчания Святитель получил конверт, содержавший сто драхм. Он вручил его Кости со словами:
– Кости, мы, люди, не имеем ничего, а Бог обладает всем, и Он печется о нас...
Во время своего пребывания в Афинах он много проповедовал в храмах столицы и Пирея. Его слава, слава Божиего человека неуклонно росла. Многие христиане приходили к нему поисповедоваться и попросить совета. Он становился “старцем”, духовным отцом Греции.
Именно в этот период с ним познакомился один из тех, кто сам впоследствии стал опытным наставником духовной жизни, игумен Паросской обители во имя Животворного Источника: “Однажды, – пишет он, – один мой знакомый сказал мне в то время, когда я собирался на исповедь (как когда-то Филипп говорил Нафанаилу о Христе): “Пошли со мной исповедоваться у одного духовного, благочестивого отца, святого человека, которому я исповедую свои грехи. Тебе надо с ним познакомиться, это принесет тебе большую пользу”. Мы отправились к нему. Я остался от встречи таким счастливым и удовлетворенным, что с той поры стал часто ходить к нему исповедоваться.
Он советовал мне приходить к нему почаще за советами и наставлениями о том, как избегать мира и греха и как стяжать добродетель... Поэтому я всегда стремился с особым рвением навещать его.
Я открыл моему духовному наставнику свое намерение принять монашество и спросил его мнения на этот счет. Он ответил мне:
– Ты замыслил хорошее дело. Ты избрал лучшую часть. Но в какой монастырь ты собираешься удалиться?
– Пока я еще ничего конкретно не решил, – ответил я.
– Если ты хочешь подвизаться в одном из греческих монастырей, отдай предпочтение святой Лонговардской обители, что на острове Парос, куда я сам ездил, когда был еще диаконом и секретарем Неамонийского монастыря. Я неоднократно бывал в Лонговардском монастыре, присутствовал на богослужениях и видел исключительный порядок, благочестие, веру, усердие и любовь отцов к Богу и к ближним, а также аскетический образ жизни, который они там ведут. Если не туда, то не иди ни в какой другой монастырь. Тогда тебе лучше оставаться в миру.
Когда я сказал ему, что имел намерение удалиться на Афонскую Гору, он сказал мне:
– Можешь отправиться туда, но не в идиоритмичный монастырь. Тебе следует предпочесть либо общежительную жизнь, либо аскетическую. Но мой тебе отеческий совет – это Лонговардский монастырь. Там все пойдет тебе на пользу и ты будешь сам себе полезен. Когда-нибудь ты и поневоле там окажешься.
На этих словах я попрощался с ним и избрал Афонскую Гору, куда мы отправились с одним моим другом. Мы сделали остановку в Фессалониках, чтобы пойти поклониться могиле св. мученика Димитрия. Турки заподозрили в нас шпионов. Они не только не разрешили ехать на Афон, но взяли нас под стражу. Я потребовал встречи с пашой, что мне было позволено. Однако паша в это время отсутствовал. Между мной и его заместителем вспыхнула ссора. Я заявил ему, что он несправедливо задерживает нас, препятствуя нашей переправке на Афон, и что мы никакие не шпионы.
Он позвал человек тридцать солдат и офицеров, которые схватили меня и заперли в тюрьме, чтобы затем расстрелять. Но по милости Божией и по молитвам покровителя Фессалоник, св. великомученика Димитрия, я встретил на пути в тюрьму пашу, который освободил меня и отправил под конвоем в порт, где меня посадили на греческий корабль.
Так, сам того не желая, я вернулся в Грецию и направился в Лонговардский монастырь, в котором нахожусь вот уже сорок лет. Свершилось то, о чем говорил мне Святитель”.
Нектарий обладал пророческим даром, которым Бог наделяет своих святых. Святой Мелетий говорит, что дар провидения – это факел, светящийся во мраке, путеводитель заблудших и гавань для потерпевших крушение.
“Все почитали Святителя, – рассказывает другой человек, знавший угодника Божия при его жизни, г-жа А. Д., – за его многочисленные добродетели, за мудрость и за исключительный пример христианской жизни. Под воздействием благодати Божией его лицо излучало свет. Он всех привлекал своим благородством и добротой. Для меня и моего мужа, американского священника, большой честью и особым благословением было принимать столь святого и славного отца... Он проводил время в уединении, молитве и поучениях. Утром и вечером он уединялся на молитву. Во время многочасовых прогулок по лесам Гортинии (Пелопенеза) он пребывал в постоянной молитве... Он жил у нас, когда я, в возрасте тридцати семи лет, неожиданно заболела. Я потеряла сознание, и врач поставил диагноз: менингит. Но святитель Нектарий, присутствовавший во время врачебного осмотра, сказал, что дело вовсе не в этой болезни. “Нет, – сказал он, – я так не считаю”.
По уходе врача мои родители были охвачены сильнейшим волнением. Святитель попросил их выйти из комнаты и, оставшись один около меня, встал на колени и стал усердно молиться. Закончив молитву, он вышел и сказал родителям: “Не надо волноваться, у нее ничего страшного”.
Через четыре часа я пришла в себя, села на кровать, удивившись, что оказалась в постели. Что же со мной случилось? Повернувшись к нему, я спросила: “Что со мной произошло?” Он ответил: “Ты хотела спать и ты поспала”.
Это явное чудо, совершенное Богом по его молитве, было подтверждено несколькими свидетелями... Чудо моего исцеления настолько поразило жителей округи, что многие стали приходить, чтобы попросить у него благословение. Наш дом превратился в место паломничества. А он избегал людской похвалы и рассказов о своих делах, которые считал нормальными, заурядными и естественными”.
Когда Святитель служил Божественную литургию, то в момент пения Херувимской песни, призывающей верующих уподобиться ангелам, дабы встретить Великого Архиерея – Христа, входящего в Иерусалим, чтобы принести Самого Себя в Жертву за все человечество, и во время молитвы священника, исповедующего, что “никтоже достоин от связавшихся плотскими сластьми и похотьми...” приближаться и служить Ему, ибо это “велико и страшно и самим небесным Силам”, он казался совершенно бесплотным. Лицо его излучало свет, он походил, по свидетельству очевидцев, на ангела.
Когда в школьную церковь приезжал другой епископ сослужить ему, он никогда не занимал главного места, даже если оно принадлежало ему по праву старшинства. Он всегда становился справа от престола, облаченный лишь в малый омофор, а вместо митры надевал черный монашеский клобук.
Получить пригласительный билет в школьную церковь почиталось в ту пору за великую честь. Удостоившиеся ее могли наблюдать за стоящим на епископской кафедре Нектарием, окруженном воспитанниками. Он был подобен ангелу света, возглавляющему дивную Божественную службу. Люди, которым доводилось молиться с ним, говорят, что эти службы были подобны той Литургии, которая должна совершаться на Небесах.
Поистине – святость Нектария стала очевидна не только после его смерти, он буквально излучал ее в течение всей своей жизни. Он умел вливать божественные слова, словно нектар, в души тех, кто приходил к нему, особенно, в сердца своих учеников. Нектарий был великим молитвенником и обладал исключительной духовной силой. Как многоопытный учитель, он преподавал своим эгинским духовным дочерям учение о сердечной молитве, являющейся высшим проявлением молитвенного состояния. Лишь такая молитва именуется святыми Отцами молитвой. Молитва, произносимая только устами, называется псалмопением.
Сам Святитель во время молитвы никогда не слышал стука в дверь, и если, набравшись смелости, посетители входили в его келию не дождавшись ответа, то заставали его отрешенным, стоящим на коленях, с воздетыми к небу руками и взглядом, устремленным вверх. Он был как бы охвачен пламенем Божественной любви, опаляющим, но не сжигающим. “Божественный эрос, – писал он, – это совершенная любовь к Богу, это не насыщаемое желание Бога. Божественный эрос рождается в очищенном сердце, ибо именно из него проливается благодать Божия... Сердце любящего Бога никогда не дремлет. Оно бодрствует в силу интенсивности любви. Когда человек спит по естественной потребности, сердце его бодрствует, славя Бога”.
Близкий к Святителю юный Кости, считавшийся его приемным сыном, рассказывал, что Нектарий имел обыкновение молиться до глубокой ночи. Он часто видел его как бы купающимся в ослепительном золотом свете. “Однажды ночью, – рассказывает он, – меня вдруг охватил страх и я начал кричать “Пожар! Пожар!” Огненные языки исходили от лица и от всего тела Святителя. Я подбежал к нему. Но Святитель был совершенно отрешен, он был весь со Христом. Я пытался погасить пламя, хватая моего святого наставника за рясу... То был огонь благодати. Душа Нектария была сплошным светом и огнем, она была как бы огненным облачением его святого тела...”
”Он очень любил, – продолжает Кости, – местных жителей, особенно бедных и смиренных. Когда кто-либо из высокопоставленных лиц приходил к нему в кабинет, он говорил мне:
– Кости, Кости! Дитя мое, как они пусты, эти эрудиты...”
Он редко приближал к себе людей, известных своей ученостью и образованностью. Им не удавалось завоевать его сердце. Он предпочитал школьного повара, садовника, привратника. Он просвещал их, а сам при этом возносился в небеса силою своей святой веры. Его слово утешало души и укрепляло сомневающихся. Нередко он смотрел на улицу через окно и благословлял незнакомых ему прохожих.
Он был человеком исключительной доброты и раздавал все, что имел: деньги, одежду, обувь. Однажды во время служения Литургии в одном из афинских храмов в алтарь вошел какой-то бедный священник. Ряса его была ветхой, вся в заплатках. Святитель отдал ему свою единственную рясу, сказав при этом кому-то, кто был в недоумении от этого жеста: “Ничего, я найду способ сшить себе другую”. И действительно, Бог всегда посылал Своему верному рабу все необходимое, причем всегда в самый нужный момент. (Ты)... отверзаешь руку Твою, – говорит Писание, – (и все) насыщаются (Твоим) благом (Пс. 103, 28).
Он пользовался всеобщим уважением, к нему приходили за советами по поводу самых разных вопросов. Во время выборов к нему как-то пришли побеседовать молодые люди. На улицах в то время шли митинги различных противоборствующих партий, происходили уличные схватки... Кости встал, собираясь выйти на улицу:
– Отче, можно я тоже пойду на улицу?
– Успокойся, – сказал Святитель. – Ты слишком юн, чтобы заниматься этими вещами.
– И все же я спущусь, отче.
– Успокойся, дитя мое. Куда ты пойдешь? Разве ты не видишь, какой там беспорядок? Тебя побьют, не ходи туда.
Кости не послушался и вышел. Как только он оказался на улице, на него набросились какие-то люди и сильно его избили.
– Дитя мое, – сказал ему Святитель, – почему же ты не послушал меня? Зачем ты вышел во время демонстрации?
Приговаривая это, он перевязывал юноше его окровавленную голову.
– Добрый гражданин, – продолжал он, – выражает свой выбор индивидуально, путем тайного и священного голосования. Многие приходят ко мне, дети мои, и во время исповеди спрашивают, за кого голосовать. Некоторым я отвечаю, а другим ничего не говорю, просто молчу.
– Почему же, отче святый?
– Дети мои, молчание – тоже ответ, важно, чтобы оно не было оскорбительным. Выбирайте добрую душу, безукоризненное сердце. Благородного, доброго, мудрого, бесстрастного христианина. Знайте, дети мои, что лгуны, пьяницы, развратники, авантюристы, гонители православных не должны получать доступ в парламент...
– А могут ли игроки выставлять на выборы свою кандидатуру?
– Разумеется, нет, – ответил Святитель, – ибо плохи дела их сердца и дух их замышляет губительные планы. Не надейся на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения (Пс. 145, 3). Предпочитайте добродетельных людей, постоянных в своей жизни и в своих поступках, строгих в речах, предусмотрительных в делах. Не избирайте внутренне раздвоенных людей, суетливых, преследующих свои интересы, погруженных в материальное. Те, кто принимают парламент за место торгов, а не за место служения большинству, являются ворами, самозванцами. Отметайте их подальше от управления общественными делами.
– А если бы случилось, что один из таких людей оказался нашим другом или благодетелем, то его все равно следовало бы отмести?
– Да, и причем незамедлительно и навсегда. Ибо такие заблудшие и жестокие люди способны приносить лишь ущерб, вред и несчастье как своим собственным друзьям, так и всему обществу. Игрок, который одновременно и мошенник, делает банкротом только своего партнера или иногда группу людей. А политический деятель, если он коварный, неверный, еретик, наглый, хитрый, делец, то это отродье бесовское, скопище эоловых чудовищ... Дурной человек в обществе может навредить одному, двум, пятерым или десятерым. А вот дурной политик с легким сердцем разрушает людское счастье, дети мои. Остерегайтесь же, чтобы не избрать хищных волков. Старайтесь избрать человека благородного и доброго.
– Но ведь добрые и благородные люди разобщены, они никому неизвестны, они не имеют силы. Обычно выделяются именно хитрецы и лукавые.
– Из-за небольшого количества еды, – сказал святитель Нектарий, – из-за одной единственной одежки вы обходите землю, моря, базары и улицы, чтобы выбрать лучшее. Но разве, выбирая ответственных за вашу материальную жизнь, вы можете допустить небрежность до такой степени, что станете поддерживать недостойных?
– Конечно же, нет, отче. И спасибо вам за ваш добрый совет.
– Нет, благодарить надо не меня, а Бога за Его святой выбор.
В 1898 году, во время школьных каникул, он посетил монастыри Святой Афонской Горы. В больнице Симоно-Петрского монастыря лежал монах, заболевший опасной заразной болезнью. Святитель навестил его, склонился над ним и дал ему целование мира в уста... Константинопольский патриарх Константин V написал Святителю письмо с просьбой сообщить о его впечатлениях от поездки.
Абсолютно равнодушный к деньгам, он издавал свои книги за собственный счет и раздавал их бесплатно, посылал министрам, депутатам, преподавателям, дарил завершавшим курс обучения студентам или просто людям, приходившим повидаться с ним. Вот список главных его трудов:
– О Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви;
– О Священном Писании;
– Проповеди о Божественном характере деяний Спасителя нашего Иисуса Христа;
– Сокровищница изречений из священного Любомудрия;
– Размышления о Святых Таинствах;
– Псалтырь пророка Давида;
– Исторические исследования причин церковного раскола;
– Познай самого себя;
– Церковные речи о необходимости Вселенских Соборов (по поводу Вселенских Соборов Святитель говорил, что в старом смысле неразделенной Церкви их больше не будет. Первые семь Соборов символизируют число семь, которое есть число Церкви);
– История Нового Завета.
Характерная черта всех этих работ – многообразие познаний их автора, его высокая эрудиция, прекрасное знание Священного Писания, творений святых Отцов, на которых и зиждется его Православие. Нектарий занимает место среди крупнейших богословов XX века. Ему были хорошо известны основные течения инославных богословских учений, которым он часто противопоставлял православную мысль и православную традицию.
Будучи великолепно образованным, он знал латынь и французский язык. В библиотеке его эгинской келии можно увидеть толстые французские словари и энциклопедии, богословские труды и труды по французской литературе.
Надежды на реабилитацию
В 1899 году престарелый патриарх Софроний скончался. Святитель Нектарий счел, что наступил подходящий момент для реабилитации. Он не желал ни кафедры, ни жалованья, но искал лишь урегулирования вопроса своего епископского положения, ибо до этих пор его официально не признавали в качестве члена греческой иерархии, как это видно из его письма, адресованного Вселенскому Патриарху. В Греции к нему относились как к “транзитному” епископу, временно пребывавшему в Афинах.
А между тем кафедра св. Марка была ему вполне “по плечу”. В какой-то момент весь православный народ Египта обратил свои взоры именно к нему. “Его кандидатура наиболее подходящая, – писала в то время газета “Анаплазис”. – Среди иерархов Восточной Церкви Нектарий наиболее заметный, самый образованный, самый увлеченный и безукоризненный. Это – плодовитый писатель, неутомимый труженик духа. Истина и служение слову – это его пища и отрада. Бескорыстный, добродетельный, спокойный, мягкий, но сильный и непреклонный, целомудренный, благовоспитанный, скромный в одежде, он был выше злословия, выше мелочности, страстей, зависти, он живет в гармонии. Если на Александрийский патриарший престол будет избран кто-либо другой, более достойный, никто не обрадуется этому больше, чем он сам. А если изберут его, скромного человека, у него будет лишь одна цель – при всей смиренности оказаться достойным своей миссии”.
За границей в Нектарии также видели возможного преемника Софрония, но избран на патриарший престол был Фотий. Он занял Александрийскую кафедру 10 октября 1902 г., и Святитель обратился к нему со следующим письмом:
“Ваше Блаженство,
Прилагаю к письму Вашему Блаженству два документа, подписанных покойным Патриархом Софронием, которыми он снял меня с занимаемого места, освободил от исполнения обязанностей, уволил, как простого слугу, выгнал из Египта и сделал все это безо всякой причины, не дав мне возможности защититься...
Такое решение, Ваше Блаженство, противоречит канонам, церковным установлениям, а также является столь же несправедливым, сколь беззаконным... Преисполненные совершеннейшим почтением к его священной персоне, желая действовать в духе мира и убедившись, что наши протесты по поводу этой двойной несправедливости не были услышаны, мы подчинились его воле и уехали из Египта в надежде восстановить справедливость тогда, когда это будет угодно Богу. Я считаю, что этот день наступил с приходом Вашего Блаженства. Поэтому я и обращаюсь к Вашему Блаженству с просьбой рассудить меня по правде, признав меня епископом своего патриаршего престола и сообщив мне письменно о своем справедливом решении...”
Святитель просил лишь об урегулировании вопроса своего канонического положения. Однако новый патриарх предпочел не затевать столь нелестного для Александрии разбирательства и на письмо не ответил. Тогда Нектарий обратился к Константинопольскому патриарху Иоакиму III, прося его выступить в качестве арбитра. С момента отъезда Святителя из Египта прошло уже тринадцать лет.
“С великим почтением, – писал он, – я посылаю Вашему Святейшеству копию моего письма к Патриарху Александрийскому Фотию, а также копии трех документов, подписанных Патриархом Софронием и освобождающих меня от обязанностей, которые я выполнял в Александрийской Патриархии, лишающих меня моего места при Патриархе и увольняющих меня, как прислугу, без суда и права защиты...
В своем письме к Патриарху Фотию я прошу восстановления справедливости и удовлетворения моих законных прав. Однако, несмотря на то, что Его Блаженство получил мое письмо уже одиннадцать месяцев назад, он посчитал нас недостойными ответа. Такая позиция меня удивляет. Наконец я счел разумным прибегнуть к Вашему Святейшеству, испрашивая Вашего мудрого совета по поводу того, как бы мне следовало поступить, ибо нахожусь я в ситуации затерянного человека, не принадлежащего ни к одной из автокефальных Церквей. Даже в Греции после четырнадцати лет чиновничьей службы Святейший Синод рассматривает меня в качестве проезжего епископа и требует, чтобы я подписывал все направляемые ему письма “путешествующий епископ”. Церковная история не знает случая, когда уволенный епископ не принадлежал бы ни к одной из Церквей. Я полагаю, что ни Ваше Святейшество, ни какой-либо ученый знаток церковных канонов и установлений, не может считать это обстоятельством нормальным и одобрять его.”
Но никто так и не вступился за Нектария. Святителю суждено было умереть в неясной канонической ситуации, хотя он и был прославлен Богом.
А между тем кафедра св. Марка была ему вполне “по плечу”. В какой-то момент весь православный народ Египта обратил свои взоры именно к нему. “Его кандидатура наиболее подходящая, – писала в то время газета “Анаплазис”. – Среди иерархов Восточной Церкви Нектарий наиболее заметный, самый образованный, самый увлеченный и безукоризненный. Это – плодовитый писатель, неутомимый труженик духа. Истина и служение слову – это его пища и отрада. Бескорыстный, добродетельный, спокойный, мягкий, но сильный и непреклонный, целомудренный, благовоспитанный, скромный в одежде, он был выше злословия, выше мелочности, страстей, зависти, он живет в гармонии. Если на Александрийский патриарший престол будет избран кто-либо другой, более достойный, никто не обрадуется этому больше, чем он сам. А если изберут его, скромного человека, у него будет лишь одна цель – при всей смиренности оказаться достойным своей миссии”.
За границей в Нектарии также видели возможного преемника Софрония, но избран на патриарший престол был Фотий. Он занял Александрийскую кафедру 10 октября 1902 г., и Святитель обратился к нему со следующим письмом:
“Ваше Блаженство,
Прилагаю к письму Вашему Блаженству два документа, подписанных покойным Патриархом Софронием, которыми он снял меня с занимаемого места, освободил от исполнения обязанностей, уволил, как простого слугу, выгнал из Египта и сделал все это безо всякой причины, не дав мне возможности защититься...
Такое решение, Ваше Блаженство, противоречит канонам, церковным установлениям, а также является столь же несправедливым, сколь беззаконным... Преисполненные совершеннейшим почтением к его священной персоне, желая действовать в духе мира и убедившись, что наши протесты по поводу этой двойной несправедливости не были услышаны, мы подчинились его воле и уехали из Египта в надежде восстановить справедливость тогда, когда это будет угодно Богу. Я считаю, что этот день наступил с приходом Вашего Блаженства. Поэтому я и обращаюсь к Вашему Блаженству с просьбой рассудить меня по правде, признав меня епископом своего патриаршего престола и сообщив мне письменно о своем справедливом решении...”
Святитель просил лишь об урегулировании вопроса своего канонического положения. Однако новый патриарх предпочел не затевать столь нелестного для Александрии разбирательства и на письмо не ответил. Тогда Нектарий обратился к Константинопольскому патриарху Иоакиму III, прося его выступить в качестве арбитра. С момента отъезда Святителя из Египта прошло уже тринадцать лет.
“С великим почтением, – писал он, – я посылаю Вашему Святейшеству копию моего письма к Патриарху Александрийскому Фотию, а также копии трех документов, подписанных Патриархом Софронием и освобождающих меня от обязанностей, которые я выполнял в Александрийской Патриархии, лишающих меня моего места при Патриархе и увольняющих меня, как прислугу, без суда и права защиты...
В своем письме к Патриарху Фотию я прошу восстановления справедливости и удовлетворения моих законных прав. Однако, несмотря на то, что Его Блаженство получил мое письмо уже одиннадцать месяцев назад, он посчитал нас недостойными ответа. Такая позиция меня удивляет. Наконец я счел разумным прибегнуть к Вашему Святейшеству, испрашивая Вашего мудрого совета по поводу того, как бы мне следовало поступить, ибо нахожусь я в ситуации затерянного человека, не принадлежащего ни к одной из автокефальных Церквей. Даже в Греции после четырнадцати лет чиновничьей службы Святейший Синод рассматривает меня в качестве проезжего епископа и требует, чтобы я подписывал все направляемые ему письма “путешествующий епископ”. Церковная история не знает случая, когда уволенный епископ не принадлежал бы ни к одной из Церквей. Я полагаю, что ни Ваше Святейшество, ни какой-либо ученый знаток церковных канонов и установлений, не может считать это обстоятельством нормальным и одобрять его.”
Но никто так и не вступился за Нектария. Святителю суждено было умереть в неясной канонической ситуации, хотя он и был прославлен Богом.
Возобновление Эгинского монастыря
Монастырь Святой Троицы. о. Эгина
Своими многочисленными проповедями в Афинах и Пирее Нектарий обрел немало духовных чад. В их числе были девушки, желавшие посвятить себя монашеству, но не решавшиеся уйти ни в один из действующих монастырей, дабы не лишиться его духовного окормления.
Святой Нектарий, приветствуя стремление девушек к иноческой жизни, взял их под свою опеку и сам стал искать место, подходящее для устроения монашеской общины. Немало попутешествовав, он приехал в 1904 году на Эгину, которая ему в этом смысле показалась идеальной.
Небольшой греческий остров Эгина расположен в Афинском заливе, именуемом также Эгинским3. Некогда его жители отличались физической силой и ловкостью и, как следствие, – многочисленными военными победами.
Фукидид воспел древний флаг обитателей Эгины. В прошлом веке, во время раскопок в храме Юпитера, были обнаружены величественные статуи, одна из которых – великолепное изваяние Минервы.
Но своей славой Эгина обязана не только античной эпохе. Христианская эра дала ей великих людей, одним из которых был св. Дионисий. Нетленные останки Святого покоятся с момента его кончины в 1624 году по настоящее время на острове Закинф. На холме древней Хоры, прямо напротив горы, где похоронен святитель Нектарий, можно видеть собор св. Дионисия и целый ряд часовен с замечательными фресками, оставленных, к сожалению, на произвол судьбы и подвергшихся разрушительному действию времени.
“Несмотря на свое былое и нынешнее величие, – писал отец Нектарий из Пароса, – Эгине не свойственны ни гордыня, ни претенциозность. Она прекрасна, проста, благоустроена, вполне смиренна. На ней мало воды. Источники крайне редки. Там выпадает меньше осадков, чем на Аттике, и, тем не менее, все на острове красиво и утопает в зелени. Эгина – благословенное Богом место. Здесь нет ни богатых, ни нищих. Никто не страдает от голода, все сыты. Повстречав на своем пути прохожего, мужчину или женщину, вы услышите “Здравствуйте” или чаще всего Христово приветствие: “Радуйтесь”. Уста людей исполнены этим духом, а сердца широко открыты. На Эгине вас приветствуют и останавливаются в ожидании какой-либо просьбы: может быть, вы хотите что-то спросить или вам хочется отведать гроздь винограда. Многие спрашивают вас, не будучи с вами знакомы: “Как Вы поживаете?” Пожилые люди отличаются спокойствием, а юноши и дети – своими широкими улыбками. Благословенный остров! Здесь даже собаки не лают на незнакомцев. У вас складывается впечатление, что жители острова одарили своих четвероногих друзей присущими им милостью и необыкновенной учтивостью. В полях, на побережье, в доли-нах, в горах – повсюду белые часовенки с постоянно зажженными лампадками и иконами в серебряных окладах. Эти часовни, словно выросшие из чистых сердец обитателей Эгины, разбросаны на этом прелестном острове как некие украшения”.
В Ксантосе, местечке, расположенном в шести километрах от Эгинского порта, святитель Нектарий обнаружил развалины древнего монастыря в честь Божией Матери Животворящий Источник. По преданию, там во времена турецкого владычества в строгом подвижничестве жила св. Анастасия Эгинская, которая впоследствии, опасаясь пиратов, была вынуждена переселиться вместе со своими сподвижницами свв. Феодорой и Феопистией в Фессалоники.
По рассказам монахинь – духовных чад святителя Нектария, осматривая монастырь, святой подвижник обнаружил в одной из разрушенных келий пожилую женщину, ухаживавшую за храмом. Войдя в келию, Нектарий повесил на гвоздь свою рясу и облегченно вздохнул. Старушка сказала ему, что видела его во сне именно таким, каким он явился ей в момент, когда вешал рясу на гвоздь. Она слышала во сне голос, возвестивший ей: “Он – восстановитель монастыря”. Святитель усмотрел в этом действие Божественного Промысла, особенно – когда узнал из уст той же женщины, что в другой раз, когда она копала яму, желая посадить сосну неподалеку от другой старой сосны, то не-ожиданно раздался голос, повелевавший ей оставить между двумя деревьями свободное место для могилы. Старец был погребен именно между этими двумя деревьями и ныне на этом месте возвышается его гробница.
Одна афинянка, приятельница будущих инокинь, хорошо знавшая о запущенном состоянии монастыря, не советовала им там обосновываться. Дважды она специально приходила туда, чтобы убедиться в своей правоте. После второго посещения обители она вновь отговаривала инокинь. Во сне ей явилась некая монахиня аскетического вида, одетая во власяницу, и сказала ей: “Монастыря не будет? Нет, он будет, будет...” Затем, утвердительно кивая головой, подошла к ней и показала ей монастырь таким, каким он должен был быть в отреставрированном виде, и церковь в ее нынешнем состоянии.
По преданию, древний монастырь был основан епископом по имени Григорий. Нередко он являлся в бедных одеждах и в запущенном по образу монастыря виде, стоящим над тем местом, где были сложены косточки и лоскутки церковных облачений, найденные при вскрытии церковного фундамента.
На собственные скудные средства и на пожертвования благотворителей, Нектарий приобрел развалины старого монастыря. Он восстановил и расширил храм, возродил обитель буквально из руин и посвятил его Святой Троице. Были установлены две мраморные плиты. На одной из них, укрепленной на стене церковного притвора, было написано:
“Нектарий, Митрополит Пентапольский, воздвиг сей храм в вечную славу Триединого Бога. Первый камень был заложен 1 января 1906 г., а 2 июня 1908 г. храм был открыт”.
На другой плите, помещенной на наружной монастырской стене над входными воротами, можно прочесть:
“Служитель Божий и епископ Пентапольский, смиренный Нектарий, с помощью Божией воздвиг сей монастырь святых инокинь, предавших себя поклонению истинному Триединому Богу, Творцу Вселенной. Строительство было начато в 1904 г. и закончено в 1914 г.”
Этими посвящениями святитель Нектарий проявил себя великим богословом, что ставил в центр своей веры, своей мысли и своей жизни Тайну христианского Откровения – Святую Троицу.
“Инокини, – подчеркивает он в своем завещании, – должны быть образцом благочестия и совершенства. Они должны превратить монастырь в духовный маяк, в проводник мудрости и целомудрия...” Задолго до окончательного переселения на Эгину, Святитель направил в обитель нескольких своих духовных дочерей для того, чтобы заложить в ней начала монашеской жизни. Слепая Акакия и Касиния составили первоначальный костяк общины. Затем к ним присоединились и другие.
Долгая и оживленная переписка соединяла оставшегося в Афинах духовника с его дочерьми, ставшими послушницами в монашеском делании. Ничего не давалось Святителю без труда. Велика была его ответственность перед Богом, Церковью и духовными чадами. Велики были и испытания, выпавшие на его долю. Впрочем, испытания – это хлеб насущный для того, кто следует за Христом. Часто можно было слышать из уст Святителя: “Иисусе, Избавителю мой, помолись за меня”. Иной раз, когда враг нашего спасения направлял в него свои отравленные стрелы, он, перебирая четки, шептал: Симон, Симон, вот сатана просил сеять вас как пшеницу, но я молился за тебя, чтобы не оскудела вера твоя. А ты, когда ты обратишься, укрепляй твоих братьев. (Лк. 22, 31–32.) Затем он обращал свой взгляд на собеседника и говорил ему: “К чему нам унывать в наших испытаниях? Сам Господь наш молится за нас. Нам лишь надлежит никогда не забывать о Его последнем завете: и ты некогда, обратившись (к Богу), утверди братьев твоих 1 (Лк. 22, 32). В этом наш долг. Господь спасает нас, укрепляет в наших испытаниях. Что же касается нас, то будем помогать нашим братьям не поддаваться тем искушениям, в которые им приходится впадать”.
Верный служитель Церкви, он создал свой монастырь в соответствии с канонами и правилами поместной греческой Церкви. 19 октября 1904 г. он писал своим возлюбленным чадам: “...С молитвенным благодарением сообщаю вам, что Господь открыл мне Свою Божественную волю о создании монастыря. Ему угодно, чтобы эта обитель существовала и благоденствовала. Его Высокопреосвященство митрополит Феоклит не только благословил начинание, но и взял его под свое покровительство. Он одобрил мои планы и пожелания, о которых я ему поведал, и сказал мне, что берется добиться их утверждения на Священном Синоде”. (К сожалению, тот же самый митрополит, который, казалось, собирался покровительствовать ему, впоследствии, по вражьему наущению, стал его недругом.)
Таким образом, продолжая возглавлять Школу Ризари, святитель Нектарий управлял жизнью Эгинского монастыря с большой заботой, любовью, страхом Божиим и с вниманием к малейшим деталям. “...Посылаю вам бумагу, чернила, ручки. Если вам чего-либо не достает, сообщите мне без стеснений. Если вам холодно, сообщите, я пришлю вам два теплых свитера”.
Греческим монастырям несвойствен комфорт. Там нет ни водопровода, ни газа, ни электричества, ни отопления. Зимы часто бывают достаточно суровыми. Эгинская обитель была еще не полностью отреставрирована. Жизнь в ней была бедной и трудной. “...Меня огорчила твоя болезнь, – писал он К. – Ты простудилась из-за сырости в твоей келии, так как невозможно было отремонтировать ее на скудные средства. Почему было не написать мне? Я бы выслал денег... Не надо больше мерзнуть, не подвергайте опасности вашу жизнь... Болезнь препятствует духовному росту для тех, кто не достиг совершенства. Здоровье вам нужно для духовного делания. Тот, кто несовершенен и кто выходит на брань, будет сражен, знайте это, если не будет здоровым, ибо ему будет не доставать той моральной силы, которая укрепляет совершенных. Для несовершенных здоровье – это колесница, несущая бойца к победному завершению сражения. Вот почему я советую вам быть рассудительными, знать меру во всем и избегать чрезмерностей. Строгости идут рука об руку с мерой добродетели. Человек, не достигший высоких моральных добродетелей и желающий соперничать с совершенными в строгости жизни, подвергается опасности впасть в прелесть и пасть. Поэтому ведите себя с сокрушением сердечным подобно начинающим, дабы хранила вас милость Божия. Мне хотелось бы, чтобы каждая из вас старалась с сокрушением сердца самостоятельно молиться, призывая помощь Божию для собственного укрепления. Строго следите за тем, чтобы не судить, не обличать и, особенно, не отталкивать ближних, как несовершенных, ибо вы рискуете при этом вызвать обиду, а обида – это начало разделений. Если кто-либо из сестер по какой-нибудь причине возмутится, пусть она скажет об этом с любовью, а не станет выражать претензии, желая во что бы то ни стало быть услышанной. А коли не сумеет обрести покоя, пусть напишет мне, и я успокою ее... Пусть П. вместе с А. отведут тебя к доктору, дабы убедиться, что твоя простуда не оставила никаких последствий. Тебе следует прислушаться к его предписаниям. Будучи в добром здравии, вы сможете духовно расти, в противном случае ваши усилия окажутся тщетными.
Вы должны соизмерять строгость постов со своим здоровьем, дабы не оказаться вынужденными уходить из затвора в города в поисках исцеления от телесных недугов. Посылаю вам по почте флакон одеколона, который представляет собой прекрасное лекарство. Современные врачи считают, что одеколон больше употребляется в фармацевтике, чем в парфюмерной промышленности. Поэтому не пренебрегайте этим лекарством. Живите в простоте сердечной, исповедуйтесь друг у друга. Шлю всем вам сердечное благословение. Хочу знать о вашем добром здравии... Если из-за болезни К. вы не можете вычитывать всю службу полностью, вычитывайте ее по частям и читайте молитвы!”
Содержательное письмо, полное советов и рекомендаций к правильному прохождению духовного делания. И какая мудрость! Будучи чудотворцем, Святитель не просит Бога о физическом исцелении своих инокинь. Он признает, что медицинская наука тоже от Бога. Лишь когда она исчерпывает себя, не достигнув результатов, Бог приходит на помощь. Великий Макарий Египетский говорит в одной из своих “Бесед”, что Бог, изливающий Своей милостью солнечные лучи как на добрых, так и на злых людей, и проливающий дождевые струи на праведных и неправедных, дал нам искусство врачевания и лечебные травы, дабы исцелялись от телесных недугов как верующие, так и неверующие. Все благое исходит от Бога, даже ограниченная человеческая наука – когда она действительно служит во благо. Бог вдохновляет, руководит и неверующим врачом – в тех случаях, когда человек с верой обращается к Нему за помощью. Так некогда нам довелось видеть одного грека, который оперировал в Германии своего тяжело больного брата по указанию святителя Нектария, явившегося ему во сне.
Вообще здоровье духовных чад было для Святителя предметом серьезной заботы. Здоровье лежит в основе правильной аскезы. Святитель часто возвращается к этой теме в своих письмах: “... Молитесь друг о друге, дабы быть в добром здравии. Бог услышит вас и не отвергнет ваших просьб”. И другой инокине: “Пусть Х. не пренебрегает своим здоровьем под предлогом исключительно попечительства о своей душе... Вы достигните совершенства лишь со временем. Не переступайте грань меры. Бог ниспосылает Свои дары не по усердию. Он дает их, когда это Ему угодно, и дары Его всегда бескорыстны. Все, что мы получаем, мы получаем бесплатно по милости Божией. Последовательное выполнение повседневных трудов, полное предоставление наших чаяний Божиему произволению – вот что угодно Господу, щедро ниспосылающему нам Свои милости. Надейтесь и трудитесь. Не переступайте пределов своих возможностей, дабы не истощить их преждевременно”.
Святитель беспокоился также о трудностях, связанных с привыканием к общежительному существованию. Инокини делились с ним мыслями и переживаниями по этому поводу в своих письмах. Об этом можно догадываться по его ответу одной из них. Он, к слову сказать, может быть весьма поучителен и для тех, кто живет в миру, при городских храмах, где людям приходится сталкиваться с одними и теми же или, по крайней мере, очень сходными по своему характеру трудностями и искушениями. “Постигшее тебя искушение огорчает меня. Несомненно, что оно от лукавого. Без колебаний признайся во всем заинтересованному лицу и попроси его заступиться за тебя дабы положить конец искушению. По получении этого письма пойди в храм и помолись Матери Божией. Со своей стороны я буду призывать на тебя милость Божию и заступничество Пресвятой Приснодевы Марии, нашей единственной Надежды и Заступницы, и уверен, что ты будешь избавлена от твоего испытания. Заклинаю тебя: не позволяй чувству неприязни завладеть тобой. Это враг сеет в тебе ненависть к возлюбленной тобою сестре и матери Х. Он стремится искоренить в тебе чувства признательности к ней за все, что она сделала для твоей души, превратив их в ненависть. Знай, что в глубине твоего сердца коренится любовь к добрейшей Х. Движимый завистью и желанием отомстить за Х., враг старается искоренить твою любовь к ней. Пойми хорошо, что твоя обида идет от протестующего сердца, стремящегося отбросить эту чуждую ему неприязнь, а поскольку ему это не удается, оно проникается обидой. Вот почему твое состояние столь печально. Враг прилагает усилия, чтобы лишить тебя радости и любви, чтобы нарушить мир твоей души. Мужайся, однако, не отчаивайся, ибо с нами Бог. Бог не попустит твоего поражения. Но ты должна признать, что и ты частично виновата, ибо даешь своим мыслям вводить себя в заблуждение. Пренебрегая молитвой (сердечной), ты оставляешь свое сердце совершенно беззащитным. Молю тебя, непрестанно повторяй Молитву и не давай мыслям овладеть собой. Не позволяй своему сердцу уступать приступам злобливости”.
Какое глубокое знание человеческого сердца!
Ограждение сердца от мыслей – это трудная, но необходимая борьба для тех, кто вступил на путь добродетели. Великая святая – преподобная Синклитикия, известная своими духовными наставлениями, говорит, что корабль может потонуть по двум причинам: первая, внешняя, – это шторм, а вторая, внутренняя – это перегруженность корабля. Точно так же душа может подвергаться нападениям извне и поглощаться земными вещами или же изнутри – дурными помыслами, обволакивающими сердце. Вот почему святой отец настаивает на очищении сердца от дурных помыслов и страстей. Возможно, более важно хранить сердце от дурных страс-тей и помыслов, чем чувства от вещей, которые могут быть вредными для них. Святые Отцы подчеркивают, что благодать Божия, даруемая нам туне в крещении, пребывает в сердце, и Сам Господь говорит: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). А Апостол добавляет: Бог послал в сердца ваши Дух Своего Сына, вопиющего: “Авва, Отче!” (Гал. 4, 6).
Поэтому святой отец в своем письме к Х. просит ее, чтобы все сестры исповедовали ему свои мысли, даже если они бывают постыдными. “Ты должна, – пишет он, – принимать сестер с любовью, дабы побеждать искушения”.
Когда К. сообщила ему, что мысли перестали беспокоить ее, он написал ей: “Я получил твое письмо и обрадовался. Да помилует тебя Господь и сохранит тебя в добром здравии души и тела”.
Так Святитель одновременно руководил, пребывая в Афинах, и школой, и своим новоустроенным монастырем. Подобно парящему над своим гнездом орлу, он защищал молитвами, заступничеством и советами своих эгинских духовных чад.
В случае, если кто-то высказывал желание поступить в обитель на послушании, следовало действовать следующим образом: “...По поводу девицы, о которой вы мне говорили, мне хотелось бы повидаться с ней, чтобы задать ей несколько вопросов и, главное, узнать, горит ли она божественной любовью, любит ли всем сердцем молитву, много ли в ней любви, сильной любви. Готова ли она на самоотречение. Способна ли отказаться от собственной воли и принять волю своей ближней. Может ли делать то, против чего восстает ее воля. Способна ли не оспаривать и подчиняться приказам, не артачась. Готова ли сказать Господу: Не как я хочу, а как Ты (Мф. 26, 39). Может ли переносить испытания. Обладает ли твердым упованием на Промысел и на покровительство Божие. И наконец, не вдаваясь в дальнейшие подробности, способна ли она до захода солнца все простить остальным сестрам исключительно ради заповеди любви. Если она со всем этим согласна, то пусть исповедует это перед всеми вами и перед иконой Спасителя в храме. Тогда воздайте хвалу Господу, Призвавшему ее, и, помолитесь, дабы Он укрепил вашу новую сестру. Ей следует поступить под руководство К., и во всем беспрекословно повиноваться ей. Да сохранит ее Господь под Своим покровом во веки веков, соделает достойной избранного ею звания и сопричтет к числу благоразумных дев. Того же, кстати, желаю и всем вам. Аминь”.
Общежительная жизнь не всегда оказывается реализованным идеалом. Она есть восхождение к совершенству, которое является общностью, созерцаемой в Святой Троице – образце и архетике всякой общины. Многие, увлекшись идеалом, вступают в церковную или монашескую общину и нередко оказываются разочарованными, ибо не находят там того, на что надеялись или, вернее, что воображали себе, забыв или не поняв, что именно там их ждет борьба и сражения. Земная Церковь – это школа, место, где совершается наше приготовление к Царству Небесному, здесь нам надлежит носить тяготы друг друга и исправлять собственные недостатки.
Не все шло гладко в Эгине. Святитель Нектарий узнал, что слепая Ксения, которую он сделал игуменией, заболела. Он написал ей письмо, которое повелел зачитать перед всей общиной: “...Узнал о твоей болезни. Я полагаю, дорогая Х. и вы, возлюбленные мои чада, что вы – благоразумные девы, стремящиеся к совершенству, постоянно держащие в руках зажженные светильники, имеющие при себе запасы елея и готовые войти в брачные чертоги славы Христовой. Я почитаю вас всегда бодрствующими и готовыми услышать глас; “Се жених”, при котором вы выйдете навстречу с зажженными светильниками в руках. Такова моя уверенность. Поэтому я не хочу допускать тех мыслей, которые беспокоят меня, в чем я несомненно прав. Ибо, как может случиться, чтобы дева не пеклась о елее для своего светильника, дабы выйти навстречу Господу, Которого избрала себе в Женихи?.. Ваши труды, сводящиеся к молитве и к посту, без размышлений, которые обязательно должны их сопровождать, не свидетельствуют о душевном усердии. Такие старания сами по себе не приносят ожидаемых плодов. Пост, бдение, молитва суть средства для достижения цели, а не сама цель, ради которой вы удалились в затвор. Я хотел бы, чтобы вы всегда помнили об этом, дабы не пасть с высоты вашего призвания и не пройти мимо цели. Многие постники и труженики телесной аскезы, принимающие средства за цель, посвятив этому свою жизнь, не достигают цели, работают впустую, что само по себе страшно. Заправляйте поэтому ваши светильники елеем добродетелей. Боритесь за освобождение души от страстей. Очищайте ваши сердца, храните их чистыми, отмывайте их от всяких пятен мылом очищения, по слову Писания, чтобы Пресвятой Дух дал вам Свои божественные дары и чтобы вы были преисполнены плодами Его благодати...”
В другом письме к Ксении он набрасывает портрет игумении монастыря: “Ты должна знать, что если ты пребываешь в добром здравии, то здоровы будут и сестры, а если ты заболеешь, страдать будут и те, кто чувствует себя здоровыми. Запечатлей как следует это в своем уме вместе со следующим: знай, что твое хорошее настроение просветляет лица сестер и превращает монастырь в рай. Плохое настроение и печаль передаются сестрам и радость изгоняется из рая. Знай, что радость и хорошее настроение сестер зависят только от тебя. Твой долг сохранить их в их сердцах. Тебе следует упражняться в этом, пересиливая саму себя. Не предавайся грустным мыслям, это задевает сестер. Мзда твоя будет велика, если ты станешь для них человеком, сообщающим радость. Я тебе это очень советую, потому что сам соделал это принципом своей жизни. Мне хотелось бы, чтобы твои подопечные взяли себе тот же принцип. Когда ты радуешь сердце ближнего, особенно сердце сестры, лишившей себя всего, будь уверена, что ты угождаешь Богу больше, чем если бы ты творила долгие молитвы и продолжительно постилась. Знай, что твое место – это место духовной матери. Ты уже не Хрисанфа (имя Ксении во св. крещении), которая могла делать, что ей заблагорассудится. Если ты строго выполняешь свои моральные обязанности по отношению к сестрам, ты одновременно выполняешь и обязанности по отношению к Богу. Если же ты пренебрегаешь первыми как бы в пользу вторых, знай, что последние не угодны Богу. Стоящая во главе монастыря, живет не для себя, но для общины, а живя для общины, живет для Бога, и Бог принимает эту жизнь как угодную Ему жертву.
Я пишу все это под диктовку некоего таинственного голоса, который движет моей рукой. Я намеревался написать тебе несколько слов совсем по другому поводу, а вот исписал уже четыре страницы...”
Его заботы о своих духовных чадах возрастали до такой степени, что он писал Ксении: “Я стал размышлять о необходимости моего присутствия в монастыре. Мы основали монастырь с малоискушенными инокинями. Хотя они и испытали себя в своей расположенности к такому образу жизни, они, тем не менее, не знают, что такое самоотречение для достижения совершенства в добродетели, что такое борьба против эгоизма и страстей души и тела, что такое борьба с миром, то есть с тревогами этого мира, что такое борьба с противником, с вечным врагом. Они исхлестаны всеми ветрами, покалечены всеми штормами житейского моря. Корпус их судна расшатан, ими овладевает ужас. Они лишены опытных капитанов и им не достает мужества. Нет никого, кто мог бы поддержать их примером собственной борьбы. Все это заставило меня призадуматься. Я хотел бы быть среди вас, чтобы вселить в вас уверенность, научить вас. Как подсказывает мне интуиция, моя удаленность от вас не продлится долго, и я смогу приехать к вам на довольно продолжительное время. Тогда я сумею оказать вам необходимую поддержку и помочь советом.
Когда я высадился на Эгину с целью основать там монастырь, то еще не знал, что возлагаю на себя ответственность, которая заставит меня в один прекрасный день остаться жить с вами. Желание мое – отправиться в Скопель4, но внутренний голос говорит мне: “Ты взял на себя обязанности на Эгине, ты должен их выполнить, оставшись там. Молитесь, чтобы Бог просветил меня и я сумел исполнить Его волю”.
Однако в то же время заботы о монастыре не остудили его ревности и в деле общественного служения Церкви, ибо в это время он задумал “создать в соответствующем месте в 30–45 минутах от монастыря богословскую школу, выпускающую проповедников слова Божия, исполненных божественной любовью, усердием и полного самоотречения, работающих на ниве Церкви Христовой и приносящих себя в жертву на алтарь Христовой любви... Молите Бога, да услышит Он мои молитвы во славу Свою и во благо людей...”
В это время перед Святителем открывались различные пути. Который из них следовало предпочесть? В какой-то момент казалось, что вот-вот и бывший митрополит Пентапольский займет вакантную епископскую кафедру в Халкисе, на острове Эвбея, где он был некогда проповедником. 27 марта 1907 г. он писал Ксении: “Жители Халкиса хлопочут, чтобы я был у них епископом. Результаты мне неизвестны. Думаю, что Бог откроет одной из вас, угодно ли Ему, чтобы я был Халкисским епископом. Если будет на то Его воля, пусть она совершится”. А 12 июня того же года он сообщил, что Священный Синод отказал жителям Халкиса в их просьбе.
Воля Божия проявилась в отказе Синода. Св. Нектарий подал в отставку из Школы Ризари и получил месячную пенсию в триста драхм.
Святой Нектарий, приветствуя стремление девушек к иноческой жизни, взял их под свою опеку и сам стал искать место, подходящее для устроения монашеской общины. Немало попутешествовав, он приехал в 1904 году на Эгину, которая ему в этом смысле показалась идеальной.
Небольшой греческий остров Эгина расположен в Афинском заливе, именуемом также Эгинским3. Некогда его жители отличались физической силой и ловкостью и, как следствие, – многочисленными военными победами.
Фукидид воспел древний флаг обитателей Эгины. В прошлом веке, во время раскопок в храме Юпитера, были обнаружены величественные статуи, одна из которых – великолепное изваяние Минервы.
Но своей славой Эгина обязана не только античной эпохе. Христианская эра дала ей великих людей, одним из которых был св. Дионисий. Нетленные останки Святого покоятся с момента его кончины в 1624 году по настоящее время на острове Закинф. На холме древней Хоры, прямо напротив горы, где похоронен святитель Нектарий, можно видеть собор св. Дионисия и целый ряд часовен с замечательными фресками, оставленных, к сожалению, на произвол судьбы и подвергшихся разрушительному действию времени.
“Несмотря на свое былое и нынешнее величие, – писал отец Нектарий из Пароса, – Эгине не свойственны ни гордыня, ни претенциозность. Она прекрасна, проста, благоустроена, вполне смиренна. На ней мало воды. Источники крайне редки. Там выпадает меньше осадков, чем на Аттике, и, тем не менее, все на острове красиво и утопает в зелени. Эгина – благословенное Богом место. Здесь нет ни богатых, ни нищих. Никто не страдает от голода, все сыты. Повстречав на своем пути прохожего, мужчину или женщину, вы услышите “Здравствуйте” или чаще всего Христово приветствие: “Радуйтесь”. Уста людей исполнены этим духом, а сердца широко открыты. На Эгине вас приветствуют и останавливаются в ожидании какой-либо просьбы: может быть, вы хотите что-то спросить или вам хочется отведать гроздь винограда. Многие спрашивают вас, не будучи с вами знакомы: “Как Вы поживаете?” Пожилые люди отличаются спокойствием, а юноши и дети – своими широкими улыбками. Благословенный остров! Здесь даже собаки не лают на незнакомцев. У вас складывается впечатление, что жители острова одарили своих четвероногих друзей присущими им милостью и необыкновенной учтивостью. В полях, на побережье, в доли-нах, в горах – повсюду белые часовенки с постоянно зажженными лампадками и иконами в серебряных окладах. Эти часовни, словно выросшие из чистых сердец обитателей Эгины, разбросаны на этом прелестном острове как некие украшения”.
В Ксантосе, местечке, расположенном в шести километрах от Эгинского порта, святитель Нектарий обнаружил развалины древнего монастыря в честь Божией Матери Животворящий Источник. По преданию, там во времена турецкого владычества в строгом подвижничестве жила св. Анастасия Эгинская, которая впоследствии, опасаясь пиратов, была вынуждена переселиться вместе со своими сподвижницами свв. Феодорой и Феопистией в Фессалоники.
По рассказам монахинь – духовных чад святителя Нектария, осматривая монастырь, святой подвижник обнаружил в одной из разрушенных келий пожилую женщину, ухаживавшую за храмом. Войдя в келию, Нектарий повесил на гвоздь свою рясу и облегченно вздохнул. Старушка сказала ему, что видела его во сне именно таким, каким он явился ей в момент, когда вешал рясу на гвоздь. Она слышала во сне голос, возвестивший ей: “Он – восстановитель монастыря”. Святитель усмотрел в этом действие Божественного Промысла, особенно – когда узнал из уст той же женщины, что в другой раз, когда она копала яму, желая посадить сосну неподалеку от другой старой сосны, то не-ожиданно раздался голос, повелевавший ей оставить между двумя деревьями свободное место для могилы. Старец был погребен именно между этими двумя деревьями и ныне на этом месте возвышается его гробница.
Одна афинянка, приятельница будущих инокинь, хорошо знавшая о запущенном состоянии монастыря, не советовала им там обосновываться. Дважды она специально приходила туда, чтобы убедиться в своей правоте. После второго посещения обители она вновь отговаривала инокинь. Во сне ей явилась некая монахиня аскетического вида, одетая во власяницу, и сказала ей: “Монастыря не будет? Нет, он будет, будет...” Затем, утвердительно кивая головой, подошла к ней и показала ей монастырь таким, каким он должен был быть в отреставрированном виде, и церковь в ее нынешнем состоянии.
По преданию, древний монастырь был основан епископом по имени Григорий. Нередко он являлся в бедных одеждах и в запущенном по образу монастыря виде, стоящим над тем местом, где были сложены косточки и лоскутки церковных облачений, найденные при вскрытии церковного фундамента.
На собственные скудные средства и на пожертвования благотворителей, Нектарий приобрел развалины старого монастыря. Он восстановил и расширил храм, возродил обитель буквально из руин и посвятил его Святой Троице. Были установлены две мраморные плиты. На одной из них, укрепленной на стене церковного притвора, было написано:
“Нектарий, Митрополит Пентапольский, воздвиг сей храм в вечную славу Триединого Бога. Первый камень был заложен 1 января 1906 г., а 2 июня 1908 г. храм был открыт”.
На другой плите, помещенной на наружной монастырской стене над входными воротами, можно прочесть:
“Служитель Божий и епископ Пентапольский, смиренный Нектарий, с помощью Божией воздвиг сей монастырь святых инокинь, предавших себя поклонению истинному Триединому Богу, Творцу Вселенной. Строительство было начато в 1904 г. и закончено в 1914 г.”
Этими посвящениями святитель Нектарий проявил себя великим богословом, что ставил в центр своей веры, своей мысли и своей жизни Тайну христианского Откровения – Святую Троицу.
“Инокини, – подчеркивает он в своем завещании, – должны быть образцом благочестия и совершенства. Они должны превратить монастырь в духовный маяк, в проводник мудрости и целомудрия...” Задолго до окончательного переселения на Эгину, Святитель направил в обитель нескольких своих духовных дочерей для того, чтобы заложить в ней начала монашеской жизни. Слепая Акакия и Касиния составили первоначальный костяк общины. Затем к ним присоединились и другие.
Долгая и оживленная переписка соединяла оставшегося в Афинах духовника с его дочерьми, ставшими послушницами в монашеском делании. Ничего не давалось Святителю без труда. Велика была его ответственность перед Богом, Церковью и духовными чадами. Велики были и испытания, выпавшие на его долю. Впрочем, испытания – это хлеб насущный для того, кто следует за Христом. Часто можно было слышать из уст Святителя: “Иисусе, Избавителю мой, помолись за меня”. Иной раз, когда враг нашего спасения направлял в него свои отравленные стрелы, он, перебирая четки, шептал: Симон, Симон, вот сатана просил сеять вас как пшеницу, но я молился за тебя, чтобы не оскудела вера твоя. А ты, когда ты обратишься, укрепляй твоих братьев. (Лк. 22, 31–32.) Затем он обращал свой взгляд на собеседника и говорил ему: “К чему нам унывать в наших испытаниях? Сам Господь наш молится за нас. Нам лишь надлежит никогда не забывать о Его последнем завете: и ты некогда, обратившись (к Богу), утверди братьев твоих 1 (Лк. 22, 32). В этом наш долг. Господь спасает нас, укрепляет в наших испытаниях. Что же касается нас, то будем помогать нашим братьям не поддаваться тем искушениям, в которые им приходится впадать”.
Верный служитель Церкви, он создал свой монастырь в соответствии с канонами и правилами поместной греческой Церкви. 19 октября 1904 г. он писал своим возлюбленным чадам: “...С молитвенным благодарением сообщаю вам, что Господь открыл мне Свою Божественную волю о создании монастыря. Ему угодно, чтобы эта обитель существовала и благоденствовала. Его Высокопреосвященство митрополит Феоклит не только благословил начинание, но и взял его под свое покровительство. Он одобрил мои планы и пожелания, о которых я ему поведал, и сказал мне, что берется добиться их утверждения на Священном Синоде”. (К сожалению, тот же самый митрополит, который, казалось, собирался покровительствовать ему, впоследствии, по вражьему наущению, стал его недругом.)
Таким образом, продолжая возглавлять Школу Ризари, святитель Нектарий управлял жизнью Эгинского монастыря с большой заботой, любовью, страхом Божиим и с вниманием к малейшим деталям. “...Посылаю вам бумагу, чернила, ручки. Если вам чего-либо не достает, сообщите мне без стеснений. Если вам холодно, сообщите, я пришлю вам два теплых свитера”.
Греческим монастырям несвойствен комфорт. Там нет ни водопровода, ни газа, ни электричества, ни отопления. Зимы часто бывают достаточно суровыми. Эгинская обитель была еще не полностью отреставрирована. Жизнь в ней была бедной и трудной. “...Меня огорчила твоя болезнь, – писал он К. – Ты простудилась из-за сырости в твоей келии, так как невозможно было отремонтировать ее на скудные средства. Почему было не написать мне? Я бы выслал денег... Не надо больше мерзнуть, не подвергайте опасности вашу жизнь... Болезнь препятствует духовному росту для тех, кто не достиг совершенства. Здоровье вам нужно для духовного делания. Тот, кто несовершенен и кто выходит на брань, будет сражен, знайте это, если не будет здоровым, ибо ему будет не доставать той моральной силы, которая укрепляет совершенных. Для несовершенных здоровье – это колесница, несущая бойца к победному завершению сражения. Вот почему я советую вам быть рассудительными, знать меру во всем и избегать чрезмерностей. Строгости идут рука об руку с мерой добродетели. Человек, не достигший высоких моральных добродетелей и желающий соперничать с совершенными в строгости жизни, подвергается опасности впасть в прелесть и пасть. Поэтому ведите себя с сокрушением сердечным подобно начинающим, дабы хранила вас милость Божия. Мне хотелось бы, чтобы каждая из вас старалась с сокрушением сердца самостоятельно молиться, призывая помощь Божию для собственного укрепления. Строго следите за тем, чтобы не судить, не обличать и, особенно, не отталкивать ближних, как несовершенных, ибо вы рискуете при этом вызвать обиду, а обида – это начало разделений. Если кто-либо из сестер по какой-нибудь причине возмутится, пусть она скажет об этом с любовью, а не станет выражать претензии, желая во что бы то ни стало быть услышанной. А коли не сумеет обрести покоя, пусть напишет мне, и я успокою ее... Пусть П. вместе с А. отведут тебя к доктору, дабы убедиться, что твоя простуда не оставила никаких последствий. Тебе следует прислушаться к его предписаниям. Будучи в добром здравии, вы сможете духовно расти, в противном случае ваши усилия окажутся тщетными.
Вы должны соизмерять строгость постов со своим здоровьем, дабы не оказаться вынужденными уходить из затвора в города в поисках исцеления от телесных недугов. Посылаю вам по почте флакон одеколона, который представляет собой прекрасное лекарство. Современные врачи считают, что одеколон больше употребляется в фармацевтике, чем в парфюмерной промышленности. Поэтому не пренебрегайте этим лекарством. Живите в простоте сердечной, исповедуйтесь друг у друга. Шлю всем вам сердечное благословение. Хочу знать о вашем добром здравии... Если из-за болезни К. вы не можете вычитывать всю службу полностью, вычитывайте ее по частям и читайте молитвы!”
Содержательное письмо, полное советов и рекомендаций к правильному прохождению духовного делания. И какая мудрость! Будучи чудотворцем, Святитель не просит Бога о физическом исцелении своих инокинь. Он признает, что медицинская наука тоже от Бога. Лишь когда она исчерпывает себя, не достигнув результатов, Бог приходит на помощь. Великий Макарий Египетский говорит в одной из своих “Бесед”, что Бог, изливающий Своей милостью солнечные лучи как на добрых, так и на злых людей, и проливающий дождевые струи на праведных и неправедных, дал нам искусство врачевания и лечебные травы, дабы исцелялись от телесных недугов как верующие, так и неверующие. Все благое исходит от Бога, даже ограниченная человеческая наука – когда она действительно служит во благо. Бог вдохновляет, руководит и неверующим врачом – в тех случаях, когда человек с верой обращается к Нему за помощью. Так некогда нам довелось видеть одного грека, который оперировал в Германии своего тяжело больного брата по указанию святителя Нектария, явившегося ему во сне.
Вообще здоровье духовных чад было для Святителя предметом серьезной заботы. Здоровье лежит в основе правильной аскезы. Святитель часто возвращается к этой теме в своих письмах: “... Молитесь друг о друге, дабы быть в добром здравии. Бог услышит вас и не отвергнет ваших просьб”. И другой инокине: “Пусть Х. не пренебрегает своим здоровьем под предлогом исключительно попечительства о своей душе... Вы достигните совершенства лишь со временем. Не переступайте грань меры. Бог ниспосылает Свои дары не по усердию. Он дает их, когда это Ему угодно, и дары Его всегда бескорыстны. Все, что мы получаем, мы получаем бесплатно по милости Божией. Последовательное выполнение повседневных трудов, полное предоставление наших чаяний Божиему произволению – вот что угодно Господу, щедро ниспосылающему нам Свои милости. Надейтесь и трудитесь. Не переступайте пределов своих возможностей, дабы не истощить их преждевременно”.
Святитель беспокоился также о трудностях, связанных с привыканием к общежительному существованию. Инокини делились с ним мыслями и переживаниями по этому поводу в своих письмах. Об этом можно догадываться по его ответу одной из них. Он, к слову сказать, может быть весьма поучителен и для тех, кто живет в миру, при городских храмах, где людям приходится сталкиваться с одними и теми же или, по крайней мере, очень сходными по своему характеру трудностями и искушениями. “Постигшее тебя искушение огорчает меня. Несомненно, что оно от лукавого. Без колебаний признайся во всем заинтересованному лицу и попроси его заступиться за тебя дабы положить конец искушению. По получении этого письма пойди в храм и помолись Матери Божией. Со своей стороны я буду призывать на тебя милость Божию и заступничество Пресвятой Приснодевы Марии, нашей единственной Надежды и Заступницы, и уверен, что ты будешь избавлена от твоего испытания. Заклинаю тебя: не позволяй чувству неприязни завладеть тобой. Это враг сеет в тебе ненависть к возлюбленной тобою сестре и матери Х. Он стремится искоренить в тебе чувства признательности к ней за все, что она сделала для твоей души, превратив их в ненависть. Знай, что в глубине твоего сердца коренится любовь к добрейшей Х. Движимый завистью и желанием отомстить за Х., враг старается искоренить твою любовь к ней. Пойми хорошо, что твоя обида идет от протестующего сердца, стремящегося отбросить эту чуждую ему неприязнь, а поскольку ему это не удается, оно проникается обидой. Вот почему твое состояние столь печально. Враг прилагает усилия, чтобы лишить тебя радости и любви, чтобы нарушить мир твоей души. Мужайся, однако, не отчаивайся, ибо с нами Бог. Бог не попустит твоего поражения. Но ты должна признать, что и ты частично виновата, ибо даешь своим мыслям вводить себя в заблуждение. Пренебрегая молитвой (сердечной), ты оставляешь свое сердце совершенно беззащитным. Молю тебя, непрестанно повторяй Молитву и не давай мыслям овладеть собой. Не позволяй своему сердцу уступать приступам злобливости”.
Какое глубокое знание человеческого сердца!
Ограждение сердца от мыслей – это трудная, но необходимая борьба для тех, кто вступил на путь добродетели. Великая святая – преподобная Синклитикия, известная своими духовными наставлениями, говорит, что корабль может потонуть по двум причинам: первая, внешняя, – это шторм, а вторая, внутренняя – это перегруженность корабля. Точно так же душа может подвергаться нападениям извне и поглощаться земными вещами или же изнутри – дурными помыслами, обволакивающими сердце. Вот почему святой отец настаивает на очищении сердца от дурных помыслов и страстей. Возможно, более важно хранить сердце от дурных страс-тей и помыслов, чем чувства от вещей, которые могут быть вредными для них. Святые Отцы подчеркивают, что благодать Божия, даруемая нам туне в крещении, пребывает в сердце, и Сам Господь говорит: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). А Апостол добавляет: Бог послал в сердца ваши Дух Своего Сына, вопиющего: “Авва, Отче!” (Гал. 4, 6).
Поэтому святой отец в своем письме к Х. просит ее, чтобы все сестры исповедовали ему свои мысли, даже если они бывают постыдными. “Ты должна, – пишет он, – принимать сестер с любовью, дабы побеждать искушения”.
Когда К. сообщила ему, что мысли перестали беспокоить ее, он написал ей: “Я получил твое письмо и обрадовался. Да помилует тебя Господь и сохранит тебя в добром здравии души и тела”.
Так Святитель одновременно руководил, пребывая в Афинах, и школой, и своим новоустроенным монастырем. Подобно парящему над своим гнездом орлу, он защищал молитвами, заступничеством и советами своих эгинских духовных чад.
В случае, если кто-то высказывал желание поступить в обитель на послушании, следовало действовать следующим образом: “...По поводу девицы, о которой вы мне говорили, мне хотелось бы повидаться с ней, чтобы задать ей несколько вопросов и, главное, узнать, горит ли она божественной любовью, любит ли всем сердцем молитву, много ли в ней любви, сильной любви. Готова ли она на самоотречение. Способна ли отказаться от собственной воли и принять волю своей ближней. Может ли делать то, против чего восстает ее воля. Способна ли не оспаривать и подчиняться приказам, не артачась. Готова ли сказать Господу: Не как я хочу, а как Ты (Мф. 26, 39). Может ли переносить испытания. Обладает ли твердым упованием на Промысел и на покровительство Божие. И наконец, не вдаваясь в дальнейшие подробности, способна ли она до захода солнца все простить остальным сестрам исключительно ради заповеди любви. Если она со всем этим согласна, то пусть исповедует это перед всеми вами и перед иконой Спасителя в храме. Тогда воздайте хвалу Господу, Призвавшему ее, и, помолитесь, дабы Он укрепил вашу новую сестру. Ей следует поступить под руководство К., и во всем беспрекословно повиноваться ей. Да сохранит ее Господь под Своим покровом во веки веков, соделает достойной избранного ею звания и сопричтет к числу благоразумных дев. Того же, кстати, желаю и всем вам. Аминь”.
Общежительная жизнь не всегда оказывается реализованным идеалом. Она есть восхождение к совершенству, которое является общностью, созерцаемой в Святой Троице – образце и архетике всякой общины. Многие, увлекшись идеалом, вступают в церковную или монашескую общину и нередко оказываются разочарованными, ибо не находят там того, на что надеялись или, вернее, что воображали себе, забыв или не поняв, что именно там их ждет борьба и сражения. Земная Церковь – это школа, место, где совершается наше приготовление к Царству Небесному, здесь нам надлежит носить тяготы друг друга и исправлять собственные недостатки.
Не все шло гладко в Эгине. Святитель Нектарий узнал, что слепая Ксения, которую он сделал игуменией, заболела. Он написал ей письмо, которое повелел зачитать перед всей общиной: “...Узнал о твоей болезни. Я полагаю, дорогая Х. и вы, возлюбленные мои чада, что вы – благоразумные девы, стремящиеся к совершенству, постоянно держащие в руках зажженные светильники, имеющие при себе запасы елея и готовые войти в брачные чертоги славы Христовой. Я почитаю вас всегда бодрствующими и готовыми услышать глас; “Се жених”, при котором вы выйдете навстречу с зажженными светильниками в руках. Такова моя уверенность. Поэтому я не хочу допускать тех мыслей, которые беспокоят меня, в чем я несомненно прав. Ибо, как может случиться, чтобы дева не пеклась о елее для своего светильника, дабы выйти навстречу Господу, Которого избрала себе в Женихи?.. Ваши труды, сводящиеся к молитве и к посту, без размышлений, которые обязательно должны их сопровождать, не свидетельствуют о душевном усердии. Такие старания сами по себе не приносят ожидаемых плодов. Пост, бдение, молитва суть средства для достижения цели, а не сама цель, ради которой вы удалились в затвор. Я хотел бы, чтобы вы всегда помнили об этом, дабы не пасть с высоты вашего призвания и не пройти мимо цели. Многие постники и труженики телесной аскезы, принимающие средства за цель, посвятив этому свою жизнь, не достигают цели, работают впустую, что само по себе страшно. Заправляйте поэтому ваши светильники елеем добродетелей. Боритесь за освобождение души от страстей. Очищайте ваши сердца, храните их чистыми, отмывайте их от всяких пятен мылом очищения, по слову Писания, чтобы Пресвятой Дух дал вам Свои божественные дары и чтобы вы были преисполнены плодами Его благодати...”
В другом письме к Ксении он набрасывает портрет игумении монастыря: “Ты должна знать, что если ты пребываешь в добром здравии, то здоровы будут и сестры, а если ты заболеешь, страдать будут и те, кто чувствует себя здоровыми. Запечатлей как следует это в своем уме вместе со следующим: знай, что твое хорошее настроение просветляет лица сестер и превращает монастырь в рай. Плохое настроение и печаль передаются сестрам и радость изгоняется из рая. Знай, что радость и хорошее настроение сестер зависят только от тебя. Твой долг сохранить их в их сердцах. Тебе следует упражняться в этом, пересиливая саму себя. Не предавайся грустным мыслям, это задевает сестер. Мзда твоя будет велика, если ты станешь для них человеком, сообщающим радость. Я тебе это очень советую, потому что сам соделал это принципом своей жизни. Мне хотелось бы, чтобы твои подопечные взяли себе тот же принцип. Когда ты радуешь сердце ближнего, особенно сердце сестры, лишившей себя всего, будь уверена, что ты угождаешь Богу больше, чем если бы ты творила долгие молитвы и продолжительно постилась. Знай, что твое место – это место духовной матери. Ты уже не Хрисанфа (имя Ксении во св. крещении), которая могла делать, что ей заблагорассудится. Если ты строго выполняешь свои моральные обязанности по отношению к сестрам, ты одновременно выполняешь и обязанности по отношению к Богу. Если же ты пренебрегаешь первыми как бы в пользу вторых, знай, что последние не угодны Богу. Стоящая во главе монастыря, живет не для себя, но для общины, а живя для общины, живет для Бога, и Бог принимает эту жизнь как угодную Ему жертву.
Я пишу все это под диктовку некоего таинственного голоса, который движет моей рукой. Я намеревался написать тебе несколько слов совсем по другому поводу, а вот исписал уже четыре страницы...”
Его заботы о своих духовных чадах возрастали до такой степени, что он писал Ксении: “Я стал размышлять о необходимости моего присутствия в монастыре. Мы основали монастырь с малоискушенными инокинями. Хотя они и испытали себя в своей расположенности к такому образу жизни, они, тем не менее, не знают, что такое самоотречение для достижения совершенства в добродетели, что такое борьба против эгоизма и страстей души и тела, что такое борьба с миром, то есть с тревогами этого мира, что такое борьба с противником, с вечным врагом. Они исхлестаны всеми ветрами, покалечены всеми штормами житейского моря. Корпус их судна расшатан, ими овладевает ужас. Они лишены опытных капитанов и им не достает мужества. Нет никого, кто мог бы поддержать их примером собственной борьбы. Все это заставило меня призадуматься. Я хотел бы быть среди вас, чтобы вселить в вас уверенность, научить вас. Как подсказывает мне интуиция, моя удаленность от вас не продлится долго, и я смогу приехать к вам на довольно продолжительное время. Тогда я сумею оказать вам необходимую поддержку и помочь советом.
Когда я высадился на Эгину с целью основать там монастырь, то еще не знал, что возлагаю на себя ответственность, которая заставит меня в один прекрасный день остаться жить с вами. Желание мое – отправиться в Скопель4, но внутренний голос говорит мне: “Ты взял на себя обязанности на Эгине, ты должен их выполнить, оставшись там. Молитесь, чтобы Бог просветил меня и я сумел исполнить Его волю”.
Однако в то же время заботы о монастыре не остудили его ревности и в деле общественного служения Церкви, ибо в это время он задумал “создать в соответствующем месте в 30–45 минутах от монастыря богословскую школу, выпускающую проповедников слова Божия, исполненных божественной любовью, усердием и полного самоотречения, работающих на ниве Церкви Христовой и приносящих себя в жертву на алтарь Христовой любви... Молите Бога, да услышит Он мои молитвы во славу Свою и во благо людей...”
В это время перед Святителем открывались различные пути. Который из них следовало предпочесть? В какой-то момент казалось, что вот-вот и бывший митрополит Пентапольский займет вакантную епископскую кафедру в Халкисе, на острове Эвбея, где он был некогда проповедником. 27 марта 1907 г. он писал Ксении: “Жители Халкиса хлопочут, чтобы я был у них епископом. Результаты мне неизвестны. Думаю, что Бог откроет одной из вас, угодно ли Ему, чтобы я был Халкисским епископом. Если будет на то Его воля, пусть она совершится”. А 12 июня того же года он сообщил, что Священный Синод отказал жителям Халкиса в их просьбе.
Воля Божия проявилась в отказе Синода. Св. Нектарий подал в отставку из Школы Ризари и получил месячную пенсию в триста драхм.
Эгина
В 1908 году начался последний период жизни св. отца, окончательно переселившегося на жительство в свой Эгинский монастырь, “эту возлюбленную обитель...”
Это событие было открыто отцу Николаю, монастырскому священнику, за некоторое время до того, как оно произошло. Ему было видение, в котором он узрел сидящую на троне в роскошном зале Женщину необыкновенно благородного вида, держащую на руках излучающего свет Младенца. Поклонившись Ей, он почувствовал, как его губ коснулась нежная роса. Из середины зала уходила лестница. Неожиданно раздался голос: “Нектарий идет”. В то же мгновение появился Нектарий, который начал подниматься по лестнице. Женщина встала, подошла к нему и сказала: “Помнишь ли ты, что Я приходила за тобой некоторое время тому назад? Я тебя отпустила, потому что ты был нужен инокиням”. Божия Матерь, указав на него как на руководителя монастыря, избавила его когда-то от грозной болезни именно для выполнения возложенной на него миссии.
И здесь, в этом благословенном месте, перешагнувшего за 60-летний рубеж Святителя ждало немало испытаний, трудов и борьбы. Он принялся за благоустроение обители, которой стараясь всеми силами привести ее в совершенный порядок, придать ей достодолжный вид. Ежедневно Нектарий проводил со своими монахинями занятия по догматике, этике, аскетике.
Вечерами он усаживался во дворе под сосной и рассказывал сидящим вокруг него монахиням о неисповедимых тайнах Царства Божиего. Никто не замечал, как проходило время.
– Уже поздно, – иногда говорил он. – Пошли в храм на молитву. Затем, после окончания службы, добавлял: – А что если прочесть несколько молитв Божией Матери?
Время продолжало свой бег, и утреннее пение петухов заставало всю общину в храме во время молитвы.
“Однажды, – рассказывала сестра Х. – свидетельница чуда, – мы попросили нашего Владыку после обычной вечерней беседы объяснить нам, каким образом творения, лишенные разума и голоса, как, например, солнце, луна, звезды, свет, воды, огонь, море, горы, деревья, словом все те творения, которых псалмопевец призывает петь хвалу Господу, могут воспеть эту хвалу? Святитель ничего на это не ответил. Через несколько дней под той же сосной и при обычной вечерней беседе он сказал нам:
– Вы меня просили несколько дней тому назад объяснить вам, каким образом творения Божии поют Богу хвалу. Так вот, послушайте же их.
Одному Богу известно как, но монахини вдруг оказались в преображенном мире, где отчетливо слышали, как каждое творение пело и на свой лад воздавало хвалу Господу и Творцу”.
Это чудо напоминает чудо, совершенное преподобным Серафимом Саровским, этим удивительным русским святым, жившим в прошлом веке, когда он показал пришедшему к нему посетителю божественный свет и славу будущего века. Также и русский Странник, восхищенный Духом, в порыве несказанной радости отмечал, что “деревья, трава, птицы, земля, воздух, свет – все говорило ему, что существуют ради человека, свидетельствуют о любви Бога к человеку, что все молится, все поет славу Богу!”
Отдавая много времени наставлению и обучению монахинь, службам и, особенно зимой, литературным занятиям, св. Нектарий занимался также физическим трудом, иногда весьма тяжелым. Он копал грядки и ухаживал за садом, ходил довольно далеко за водой с большими ведрами для полива, перетаскивал огромные камни для строительства келий, даже мастерил сандалии для своих инокинь и т. п.
“В августе 1910 года, – пишет отец Филофей из Пароса, – я приплыл на Эгину, чтобы получить его благословение. К полудню я добрался до монастыря. Солнце нещадно палило. За пределами мо-настырской стены я увидел белобородого старика, голова которого была покрыта соломенной шляпой, а полы рясы подобраны и заткнуты за пояс. Он грузил лопатой землю и камни в тачку и отвозил ее метров за шестьдесят. Не узнав в нем владыку Нектария, моего духовного наставника, приняв его не то за рабочего, надевшего подрясник, чтобы не запылить свои одежды, не то за послушника, я подошел к нему, поздоровался и спросил:
– Здесь ли владыка Нектарий?
– Да, – был ответ, – он здесь. Что вы от него хотите?
– Пойди скажи ему, что его хочет видеть диакон, один из его духовных чад.
– Сию секунду. Да будет это угодно Богу, – сказал он.
Бросив свои рабочие инструменты, он показал мне гостиницу – маленькую недавно построенную комнатку, предназначенную для приезжих и расположенную вне монастыря.
– Пойди в ту комнату, – сказал он мне, – и жди. Я схожу за ним.
Через несколько минут он вернулся в клобуке и в рясе с широкими рукавами. Тогда я понял, что человек, принятый мной за рабочего, был Святитель. Мне никогда бы не пришло в голову, что митрополит мог выполнять такую работу в час, когда все предавались дневному сну. Достоинство, с которым он носил свои одежды, несомненно, велико, но чувства его были смиренны. Поздоровавшись, он выразил радость, когда узнал, что я удалился в Лонговардский монастырь, и сказал:
– Постарайся остаться там, ибо привела тебя туда Пречистая Дева. И без повеления Ее Самой, Матери Божией Животворящий Источник, никогда не уходи из этого монастыря. Тебе предстоят испытания и скорби, но наберись терпения. Господь говорит, что лишь многими скорбями мы вступаем на путь Жизни. Претерпевший до конца спасется.
Все, что было предсказано мне Святителем, со мной случилось. Св. Нектарий обладал пророческим даром, которым обладают лишь святые”.
Однажды Эгинский монастырь, находившийся еще в стадии строительства, посетил митрополит Афинский. Остановившись у служебного входа, он попросил у бедно одетого старика, готовившего строительный раствор, позвать митрополита Пентапольского. “Старик” тотчас отправился за “ним”. Когда Афинский митрополит увидел рабочего, превратившегося в иерарха, он испытал некоторое замешательство и сказал:
– Это ты, Нектарий? В таком виде?..
– Так угодно Господу, – ответил Святитель.
Его собеседник показал на развалины монастыря, расположенного на горе св. Дионисия, который просматривался со стороны обители, и сказал:
– Нектарий, ты видишь эти развалины? Через несколько лет твой монастырь, на который ты тратишь столько сил, будет выглядеть так же.
Святитель вдохновенно ответил:
– Брат мой и сослужитель, речь вовсе не о том, придет ли мой монастырь в такое состояние, как ты говоришь. Наоборот, в скором времени эти развалины восстанут на острове во славу Триединого Бога.
Божии люди не ведут дневников, поэтому мы знаем очень мало об их внутренней жизни, их внутренняя борьба неведома нам. Один живший на Эгине аскет рассказывал нам, что Святителя видели молящимся со слезами на глазах в храме перед святыми иконами в течение трех дней и трех ночей без всякой пищи и без воды. Никто не знает, какое испытание он тогда претерпевал. Лишь после явления Ангела Господня он покинул храм и, победив искушение, вернулся к обычной повседневной жизни. Искушениям подвергаются даже святые – до самого конца их земной жизни. История же фиксирует лишь внешние события, такие, как, например, следующее.
Жила на Эгине некая вдова, прибывшая туда из другой области и продававшая свечи. Звали ее Лазуря. Несмотря на внешне благочестивый вид, Лазуря на самом деле была орудием дьявола. Она не давала покоя своей дочери, обвиняя ее в том, что у нее, якобы, были любовники. Несчастная девочка нашла себе приют в Троицкой обители, а в Святителе – своего защитника. Убедившись, что дочери удалось уйти от ее “опеки”, Лазуря пришла в ярость и стала распространять гнусную клевету на Святителя. У нее был дар убеждения, и все ей верили. Св. Нектарий обратился за советом к Митрополиту Афинскому, который рекомендовал ему продолжать опекать девочку, которой только что исполнилось восемнадцать лет.
Почувствовав свое поражение, Лазуря, по наущению дьявола, отправилась в Пирей, пришла к судье и со слезами на глазах изложила ему свою трагедию:
– У меня, – рассказала она, – есть очень красивая дочь восемнадцати лет. Я хорошо помню, каких лишений и мучений стоило мне, несчастной, воспитать ее. И вот теперь ее сбили с верного пути. В женском монастыре на Эгине живет монах, который делает вид, что ведет аскетический образ жизни, а на самом деле сделал из монахинь своих любовниц. Детей, которых они ему рожают, он бросает на дно колодца. Этот негодяй околдовал мою дочь и взял ее в свой монастырь. Он погубит ее. Придите мне на помощь и спасите моего ребенка...
Возмущенный судья вступился за Лазурю. В сопровождении двух жандармов он на следующий же день отправился на Эгину, стал стучать в ворота монастыря, даже пытался взломать их, и пошел к Святителю. Испуганные таким вторжением, монахини плакали и кричали: “Господи, помилуй!”
Святитель, улыбаясь, встал, чтобы поздороваться с судьей, который грубо сказал ему:
– Отродье монашеское, где находится колодец, в который ты бросаешь твоих нажитых с монашками детей?
Продолжая улыбаться, св. Нектарий сел и ничего не ответил. Судья пришел в еще большую ярость. Он стал угрожать Святителю, что вырвет ему бороду, нанося ему тем самое большое оскорбление, которое только возможно в Греции причинить служителю Церкви: борода здесь считается символом посвящения Господу. Святитель оставался спокойным, продолжая улыбаться. Но обратив глаза к небу, он молился за несчастного судью, ставшего жертвой Лазури, которая, в свою очередь, стала жертвой дьявола.
Когда обезоруженный судья удалился с угрозами, инокини собрались вокруг духовного отца. Одна из них дерзнула взять слово и сказала:
– Надо донести на этого злодея.
– Я давно учу вас, что Бог руководит всем и что ничего не происходит без Его воли! А вы теряете терпение? Не возмущайтесь и благословляйте Имя Господне.
– Но Вам следовало бы оправдать себя, – сказали другие.
– Я никогда не буду себя защищать, – ответил он им спокойно.
Он знал подобно Давиду, что спасение праведных идет от Господа. Он не защищал себя в Египте, не собирался себя защищать он и в этот момент. Господь приходит на помощь праведным, избавляет их от злых и спасает, потому что они Его соделывают своим убежищем.
– Лучше молитесь за этого человека, – добавил он. – Господь был распят и за него тоже.
И снова обратив взор к небу, он возобновил свою прерванную на мгновение молитву.
Девица была вызвана в суд и отправлена на обследование к гинекологу, который констатировал ее целомудрие. Что касается судьи, то он очень серьезно заболел в результате этого дела, но покаялся и попросил отвезти его на Эгину, чтобы попросить у Святителя прощения. Св. Нектарий простил его и судья поправился.
Слава о Святителе распространилась по всему острову. В трудных обстоятельствах жители острова шли к нему и просили его заступничества перед Богом. Он любил Эгинский остров, как любил свой монастырь. В 1906 году он подарил для украшения острова пять тысяч деревьев. Эгина хорошо знала, что в лице Нектария имела святого человека. Когда Святитель выезжал в город, жители острова выходили из своих домов, чтобы попросить его благословения. Каждый раз при служении Литургии он выходил из храма и благословлял остров крестообразно во все четыре конца, молясь об изобилии плодов земных и о плодородии полей. И действительно, в течение двенадцати лет, которые св. Нектарий прожил на Эгине, поля были очень плодородны, а фрукты изобильны. Так и по сей день от жителей острова можно услышать такие рассказы.
Однажды вечером какой-то крестьянин постучал в ворота монастыря и сказал пришедшей открыть ворота монахине:
– Не могла бы ты попросить владыку помолиться Богу, чтобы Он послал нам дождь. А то наши животные погибнут от жажды. Из-за засухи они не могут найти себе корма.
Монашка тут же отправилась доложить об этом епископу Пентапольскому, который сказал ей:
– Помолимся Богу, да услышит Он молитву крестьянина и сотворит по вере его.
Святитель воздел руки к небу и стал молиться. Через час над островом разразилась страшная гроза, которая продолжалась в течение всей ночи.
В другой год засуха свирепствовала до конца октября. По просьбе жителей острова, св. Нектарий отправился в сопровождении инокинь служить Литургию в соборе св. Дионисия Эгинского, расположенном на горе Палиохора напротив Троицкой обители. Еще до молитвы о ниспослании дождя и до окончания Литургии пошел такой обильный дождь, что пришлось ждать наступления вечера, чтобы отправиться обратно домой.
Рассказ о всех чудесах, совершенных св. Нектарием в течение его жизни, занял бы слишком много времени. Но во славу Бога, Который творит чудеса через Своих святых, мы расскажем еще о нескольких эпизодах.
Из всех уголков Греции на Эгину стекались многочисленные больные, брошенные медициной как неизлечимые. Страдающая от головных болей женщина, которой никакие врачи не могли помочь, пришла к Святителю за помощью и была исцелена одной-единственной молитвой и его благословением.
Из Ламии к нему приехал лунатик. Святитель отчитал его и отправил исцеленного восвояси.
Одна из сестер обители страдала параличом головы. Каждый день, рассказывает она, я страшно переживала от того, что не могла делать то же, что все сестры – склонять голову перед святыми иконами и перед игуменией Ксенией. Она поведала Святителю о своем недуге и о своей скорби. Во время следующей Литургии, в момент причащения, она увидела св. Нектария в лучах Божественного света и настолько обомлела, что даже не решилась подойти к чаше.
– Почему ты не подходишь? Иди же, – сказал ей Святитель.
Дрожа всем телом, она подошла. Ей показалось, что кто-то прикоснулся к ее голове. С этого момента болезнь оставила ее и больше никогда к ней не возвращалась.
К Святителю родители привели свою семилетнюю дочь, жившую с ними в одной из деревень острова. Девочка страдала хронической лихорадкой. Святитель прочитал над ней несколько молитв о здравии болящих, благословил ее, и девочка вернулась домой совершенно исцеленной.
Юная невеста, жертва колдовства и магии, пришла к Святителю в состоянии безумия и крайней нервозности. Он также прочел над ней молитвы об исцелении болящих и на изгнание злых сил, возложил на нее свои священнические одежды и тотчас недуг ее прошел. Об этом рассказывала она сама.
Сила Божия, пребывавшая в св. Нектарии, творила и другие чудеса. Неподалеку от монастыря находится колодец, из которого во времена Святителя черпали воду для работ по восстановлению обители и монастырского храма. Владелец колодца, видя, что запасы воды начинают истощаться, отказался давать воду. Строительные работы сразу же приостановились. Святитель помолился и во время его молитвы раздался шум водного потока, заполнившего колодец, который и по сей день неисчерпаем. Так, были завершены строительные работы, а хозяин колодца, исполненный страха Божиего и благодарности, сделал то, что ему и оставалось сделать – он подарил колодец монастырю.
Что же касается второго колодца, расположенного внутри монастыря, то он был выкопан вопреки всяким надеждам – настолько это место казалось сухим и бесплодным. Все советовали Святителю отказаться от затеи, ради которой, говорили ему, он напрасно затратит свои деньги. Здесь никогда не удастся найти воду, утверждали люди. В день преполовения Пятидесятницы, в праздник, предшес-твующий Неделе о Самаряныне, именуемый праздником источников и утоляющих жажду вод, Святитель приказал копать снова и – о чудо! вода забила ключом. Этот колодец и поныне поит и паломников, и монастырь.
В одном из поместий неподалеку от обители в полях завелись кроты. То было сущим наказанием Божиим. Кроты разрушали и поедали корни растений, плоды, картофель... В ужасе от этого бедствия хозяин отправился к Святителю и попросил его заступничества. Святитель приехал к крестьянину, освятил воду, окропил поля, и с этого момента кроты исчезли. Не зря Православная Церковь по несколько раз в год освящает жилища верующих, очищая их от всякой нечисти и ограждая от вражеских козней.
Каждая просьба Святителя осуществлялась, ибо Господь исполняет волю боящихся Его. Однажды, проходя мимо виноградников во время сбора винограда, св. Нектарий спросил у крестьянина, какой урожай собрал он, и, услышав ответ, пожелал ему на будущий год собрать в три раза больше. К великому удивлению жителей Эгины это пожелание осуществилось.
Незадолго до страшной блокады Греции со стороны союзных армий в 1914 году инокини реши-ли запастись различными съестными припасами. Когда они пришли за благословением Святителя, тот воспротивился их решению. Он сказал им, что в случае, если они осуществят свои замыслы, то наверняка пострадают от голода. Видя непреклонность святого отца, они отказались от своего плана и положились на Божию волю. И здесь в который раз Божественное Провидение вняло мольбам Своего раба. В течение всей войны монастырь ни в чем не испытывал недостатка. Хватало еды даже для приезжих. Исполнилось обетование Божие: (богатые) бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе (Пс. 33, 11).
Игумения Хризолеонтисского монастыря, монахиня и ученица св. Нектария, рассказывала нам, что однажды в полдень в Свято-Троицкий монастырь прибыла группа паломников из 15 человек. В трапезной обед был уже разложен по тарелкам, для гостей не оставалось никакой еды. Монахини, пришедшие в некоторое замешательство, пришли поведать своему наставнику и отцу о случившемся. Св. Нектарий сказал им, чтобы они переложили еду обратно в кастрюлю. Сестры ответили ему, что и для монахинь и для гостей еды не хватит. Святитель настоял, чтобы они поступили по его совету. Макароны, соус, сыр были перемешаны в общей кастрюле, которую Святитель благословил во имя Отца и Сына и Святого Духа. Сначала положили ему, гостям, затем сестрам. На столе осталось еще три полные тарелки во славу Пресвятой Троицы...
Однажды Святителя попросили отправиться на кладбище, чтобы помолиться и вызволить из пут проклятья два неразложившихся тела умерших, которые были эксгумированы (эту историю, хотя и очень интересную, пришлось бы очень долго рассказывать). После службы он пошел пообедать к своему другу. Проходя вдоль берега моря, Святитель обратился с приветствием к рыбакам, чинившим сети. По своему обыкновению и доброму расположению сердца по отношению к ближнему он спросил их, много ли они поймали рыбы.
– Нет, – ответили рыбаки. – Мы ловили всю ночь и ничего не поймали.
– Я благословляю во имя Святой Троицы ваши сети, а вы забросите их вон в том месте, – сказал он, указывая пальцем в направлении этого места.
– Но мы расставляли сети именно там.
– Верьте в Бога и делайте, что я вам говорю.
Он благословил сети, рыбаков и пошел дальше.
Обед подходил к концу, когда в дверь хозяина постучали и попросили позвать епископа, которому принесли корзину, полную еще трепыхавшейся живой рыбы, в знак своей благодарности за прекрасный, обильный улов.
Сестра Нектария (она сама поведала нам эту историю), будучи подростком с репутацией несносного сорванца, пришла как-то утром в келию Святителя испуганная и запыхавшаяся. В течение некоторого времени за ней гналась огромная змея. Св. Нектарий увидел змею на монастырском дворе, благословил ее и приказал уйти. Змея повиновалась и уползла. “Когда первый человек – Адам, – говорит русский Странник, – пребывал безгрешным, все животные повиновались ему. Они со страхом приближались к нему, и он давал им имена... Святость есть не что иное, как воскрешение в человеке грешном безгрешного состояния первого человека, достигаемое усилиями и добродетелью...” и которое всеми животными воспринимается совершенно естественно.
Нестяжательность Святителя была абсолютной. Он раздавал все, чем владел, и в такой степени, что когда он прибыл навсегда на Эгину, он был вынужден взять взаймы тысячу драхм на переезд. Когда у него не было денег для раздачи милостыни, он отдавал нуждающимся свою одежду, обувь, как делал это еще в Афинах. Каждый раз, когда кошелек его оказывался пуст, он шел в церковь и, протягивая перед иконой Спасителя или Божией Матери руку, говорил:
– Вот видишь, Христе Боже, нет денег... Но Ты знаешь...
Ответ не заставлял себя ждать и помощь приходила неукоснительно. Св. Нектарий вспоминал слова Спасителя: Не заботьтесь... что вам есть и пить... во что одеться... Посмотрите на полевые лилии (Мф. 6, 25 и 28), или же: Ищите же прежде Царства Божия и... это все приложится вам (Мф. 6, 33).
Как описать созерцательную жизнь Святителя, его глубокое опытное знание сердечной молитвы, возносящей выше ангелов тех, кто упражняется в ней непрестанно, горя духом и пламенея любовью к Богу?
Творя молитву, он сам бывал словно объят пламенем, рассказывают те, кто знал его и молился вместе с ним. Он исходил из чувственного мира, целиком устремляясь к Богу. Ничто не могло отвлечь его, он не слышал даже стука в свою дверь. Если кто-то входил в его келию, он не замечал посетителя, настолько был поглощен созерцанием, о котором Исаак Сирин говорит, что оно превосходит любое самое совершенное и самое высокое знание. Царство Божие открывает себя, когда ум выходит за пределы телесных чувств.
Преподобный Симеон Новый Богослов пишет о том, что когда душа, познавшая небесные тайны, выходит за пределы своей тюрьмы (то есть тела и чувств), она видит весь свет и все, что находится в этом свете. То же происходит с человеком, выходящим за пределы самого себя, который постепенно освобождается от телесных потребностей, целиком и полностью уходит из этого мира за пределы чувственных вещей. Весь этот мир святой уподобляет тюрьме, лишенной света, а солнечный свет свету у фонаря, освещающего тех, кто находится в кромешной тьме тюрьмы. А за пределами этого слабого вещественного света есть еще и Свет Трех Лиц, находящийся по ту сторону всякого света, всякой мысли и всякого понятия. Свет – несказанный, несравненный, недоступный. И все, что находится в нем, не может быть увидено, познано и понято теми, кто находится в заключении в тюрьме этого мира...
Лишь при соблюдении заповедей Божиих, когда мы покаемся и возжаждем смирения, нам может приоткрыться небольшое оконце в небесном своде, сквозь которое человек сподобляется узреть Свет невещественный и духовный, идущий из-за небесных пределов. Завидев его, душа входит в возвышенное состояние, она вся поглощается восхищением... Душа пребывает в созерцании этого Света, оказывается как бы восхищенной на небеса. Более чем лучезарный, этот чудодейственный Свет проникает в жилище души, то есть в тело, и освещает его в той степени, в какой человеческая природа в состоянии его выдержать. Когда душа проявляет настойчивое усердие, Свет становится для нее все более привычным, пребывая с ней постоянно. В каждое мгновение человек освещается им, он наблюдает и воспринимает его. Он просвещается бесчисленными чудесами, таинствами, созерцанием. Желающему описать все эти вещи не хватило бы ни чернил, ни бумаги, ни времени, чтобы составить подробный рассказ о них...
По словам матушки Магдалины, св. Нектарий часто покидал землю и возносился в небеса во время служения Литургии.
Нам рассказывали, что однажды во время пения Херувимской, когда Святитель произносил великую молитву “Никтоже достоин от связавшихся плотскими сластьми и похотьми придити, или приближитися, или служити Тебе, Царю славы...”, его видели возносящимся вверх, как бы выходящим из своего смертного тела, из мира, и словно парящим в воздухе. Человек, находившийся рядом, вынужден был еще и еще раз вновь произносить слова Херувимской песни. И так как Святой не спускался со своей высоты, он коснулся его рукой, после чего Нектарий как бы пришел в себя. Позднее он сказал этому человеку:
– Когда я углубляюсь в созерцание, не беспокой меня, а только укажи пальцем то место молитвы, на котором я остановился, и жди.
Молящиеся же в храме ничего из этого не могли видеть, поскольку Святитель служил при закрытых Царских вратах.
Восхищение на небеса, подобное пережитому св. Апостолом Павлом, является одной из самых великих даров. Человеческое существо возносится на небеса не на крыльях воображения, а неизреченной силой Духа Святого. Великий учитель православной духовности св. Варсонофий говорит, что Любовь возносит до седьмого неба тех, кто обладает ею. Вначале в человека вселяется Дух Святой, Который учит его многому, в том числе умению смиряться. Затем человек, охваченный огнем Божественной любви, возносится на первое небо, затем на второе и постепенно, если не ослабевает в своем усердии, и на седьмое. Там он может созерцать неизреченные и страшные вещи, понять которые не может никто, кроме тех, кому удается достичь этой степени...
“Я никогда не забуду, – пишет игумен Паросской обители Животворящий Источник, – Святителя, входящего в алтарь, особенно ночью во время утрени. Каждый раз, приходя в монастырь и присутствуя на службе в алтаре, я наблюдал Святителя в земном поклоне перед Распятием, обхватившего руками св. Крест и молящегося с глубокими воздыханиями. Такова была его сердечная любовь к Богу. И такая же любовь горела в нем по отношению к ближним...”
Один человек из Свято-Троицкого монастыря рассказывал, что однажды он находился в храме, когда Святитель приготовлял на жертвеннике в алтаре святое приношение. В соответствии с византийским обычаем священник кладет рядом с Агнцем маленькие частички хлеба, произнося имена живых и усопших, окружая таким образом вместе с частицами, вынутыми в честь Богородицы, ангелов и святых, Господа Иисуса Христа. В этот самый момент упомянутый человек увидел св. Нектария в светящемся облаке, как бы набрасывающим широким жестом на присутствующих некий светящийся покров. Это и происходит – невидимо, но реально, – когда во время Литургии после поминовения христиан, живых и усопших, священник колеблет воздух над чашей и дискосом.
Во время войны 1914 года солдаты с Эгины перед отправлением на фронт шли за благословением к Святителю. Мать Магдалина записывала их имена в список, который клали потом на престол под покровом. Все, кто получил благословение, вернулись с войны целыми и невредимыми без единого исключения...
Так и все, кого мы вверяем молитвам Церкви, находятся под этим защитным покровом. И воистину блаженны очи, видящие совершающееся незримо во время освящения Святых Таин. Если же человек в настоящем своем состоянии лишен этого дивного зрения, то объясняется это лишь тем, что по грехопадении он лишился просвещающей его благодати и духовно ослеп. Однако Господь возвращает эту благодать тем, кто достоин ее. Поэтому святые апостолы могли видеть на Фаворе преобразившегося Христа в сиянии Его присносущего Света. И напротив – развращенные жители Содома не узнали в гостях праведного Лота ангелов, а евреи – не познали пребывавшего с ними Христа, как познал Его святой Симеон Богоприимец.
Чудеса Божии не “закончились” ни во времена библейские, ни во времена апостольские, нет – они и доселе совершаются в Церкви новозаветной и не прекратятся до самого скончания века. Промышление Божие о мире, Его попечение о нас непрестанно, потому-то в окружающем нас мире и происходят непрестанно чудеса. И Господь открывает нам эту тайну, когда говорит: Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5, 17).
Св. Исаак Сирин, утверждает, что до тех пор, пока души человеческие запятнаны грехом и омрачены страстями, они не видят самих себя, как не видят друг друга. Когда же они возвращаются к своей первозданной красоте через очищение покаянием, то ясно и четко видят все три уровня, то есть уровень ангельский, находящийся над ними, уровень демонов, пребывающий под ними, а затем видят и друг друга... Очищенная душа зрит духовно ясно видящим оком своей подлинной природы. И не должно удивляться тому, что души видят друг друга, несмотря на то, что пребывают еще в теле... В очищенном состоянии они видят друг друга не телесно, а духовно, ибо телесное зрение, как это очевидно, видит лишь предметы, находящиеся вблизи, а те, которые находятся не вблизи, требуют другого зрения...
Согласно с этим и св. Нектарий, очистив душу свою от страстей, еще пребывая в теле, действительно видел ангелов и мир небесный. “Однажды, – рассказывает сестра Нектария, – я прогуливалась с ним, когда он неожиданно спросил:
– Нектария, хотела бы ты увидеть своего Ангела?
– О да, – ответила я, – я хочу его увидеть.
– Смотри, – сказал Святитель, – твой Ангел перед тобой”.
Юная Нектария была настолько испугана ослепляющим видением своего Ангела, что Святитель пожалел, что показал его ей.
Кроме того, он умел читать души, как книгу, и от него невозможно было ничего скрыть. Даже то, что происходило вне монастыря, он знал, как это явствует из одного из многочисленных рассказов, который поведала нам сестра Нектария.
Будучи еще молодой и очень горячей девушкой, сестра Нектария пасла монастырских овец. Однажды, рассердившись на одну из овец, она поймала ее и... укусила за ухо. Вечером, после исповеди, она напрасно дожидалась благословения Святителя, перед уходом в свою обитель. Святитель молчал. В нетерпении она спросила его, почему он молчит.
– Все ли ты сказала, не забыла ли что-нибудь?
– Нет, отчего, я ничего не забыла, я все сказала.
А кто укусил овцу за ухо?..
Это событие было открыто отцу Николаю, монастырскому священнику, за некоторое время до того, как оно произошло. Ему было видение, в котором он узрел сидящую на троне в роскошном зале Женщину необыкновенно благородного вида, держащую на руках излучающего свет Младенца. Поклонившись Ей, он почувствовал, как его губ коснулась нежная роса. Из середины зала уходила лестница. Неожиданно раздался голос: “Нектарий идет”. В то же мгновение появился Нектарий, который начал подниматься по лестнице. Женщина встала, подошла к нему и сказала: “Помнишь ли ты, что Я приходила за тобой некоторое время тому назад? Я тебя отпустила, потому что ты был нужен инокиням”. Божия Матерь, указав на него как на руководителя монастыря, избавила его когда-то от грозной болезни именно для выполнения возложенной на него миссии.
И здесь, в этом благословенном месте, перешагнувшего за 60-летний рубеж Святителя ждало немало испытаний, трудов и борьбы. Он принялся за благоустроение обители, которой стараясь всеми силами привести ее в совершенный порядок, придать ей достодолжный вид. Ежедневно Нектарий проводил со своими монахинями занятия по догматике, этике, аскетике.
Вечерами он усаживался во дворе под сосной и рассказывал сидящим вокруг него монахиням о неисповедимых тайнах Царства Божиего. Никто не замечал, как проходило время.
– Уже поздно, – иногда говорил он. – Пошли в храм на молитву. Затем, после окончания службы, добавлял: – А что если прочесть несколько молитв Божией Матери?
Время продолжало свой бег, и утреннее пение петухов заставало всю общину в храме во время молитвы.
“Однажды, – рассказывала сестра Х. – свидетельница чуда, – мы попросили нашего Владыку после обычной вечерней беседы объяснить нам, каким образом творения, лишенные разума и голоса, как, например, солнце, луна, звезды, свет, воды, огонь, море, горы, деревья, словом все те творения, которых псалмопевец призывает петь хвалу Господу, могут воспеть эту хвалу? Святитель ничего на это не ответил. Через несколько дней под той же сосной и при обычной вечерней беседе он сказал нам:
– Вы меня просили несколько дней тому назад объяснить вам, каким образом творения Божии поют Богу хвалу. Так вот, послушайте же их.
Одному Богу известно как, но монахини вдруг оказались в преображенном мире, где отчетливо слышали, как каждое творение пело и на свой лад воздавало хвалу Господу и Творцу”.
Это чудо напоминает чудо, совершенное преподобным Серафимом Саровским, этим удивительным русским святым, жившим в прошлом веке, когда он показал пришедшему к нему посетителю божественный свет и славу будущего века. Также и русский Странник, восхищенный Духом, в порыве несказанной радости отмечал, что “деревья, трава, птицы, земля, воздух, свет – все говорило ему, что существуют ради человека, свидетельствуют о любви Бога к человеку, что все молится, все поет славу Богу!”
Отдавая много времени наставлению и обучению монахинь, службам и, особенно зимой, литературным занятиям, св. Нектарий занимался также физическим трудом, иногда весьма тяжелым. Он копал грядки и ухаживал за садом, ходил довольно далеко за водой с большими ведрами для полива, перетаскивал огромные камни для строительства келий, даже мастерил сандалии для своих инокинь и т. п.
“В августе 1910 года, – пишет отец Филофей из Пароса, – я приплыл на Эгину, чтобы получить его благословение. К полудню я добрался до монастыря. Солнце нещадно палило. За пределами мо-настырской стены я увидел белобородого старика, голова которого была покрыта соломенной шляпой, а полы рясы подобраны и заткнуты за пояс. Он грузил лопатой землю и камни в тачку и отвозил ее метров за шестьдесят. Не узнав в нем владыку Нектария, моего духовного наставника, приняв его не то за рабочего, надевшего подрясник, чтобы не запылить свои одежды, не то за послушника, я подошел к нему, поздоровался и спросил:
– Здесь ли владыка Нектарий?
– Да, – был ответ, – он здесь. Что вы от него хотите?
– Пойди скажи ему, что его хочет видеть диакон, один из его духовных чад.
– Сию секунду. Да будет это угодно Богу, – сказал он.
Бросив свои рабочие инструменты, он показал мне гостиницу – маленькую недавно построенную комнатку, предназначенную для приезжих и расположенную вне монастыря.
– Пойди в ту комнату, – сказал он мне, – и жди. Я схожу за ним.
Через несколько минут он вернулся в клобуке и в рясе с широкими рукавами. Тогда я понял, что человек, принятый мной за рабочего, был Святитель. Мне никогда бы не пришло в голову, что митрополит мог выполнять такую работу в час, когда все предавались дневному сну. Достоинство, с которым он носил свои одежды, несомненно, велико, но чувства его были смиренны. Поздоровавшись, он выразил радость, когда узнал, что я удалился в Лонговардский монастырь, и сказал:
– Постарайся остаться там, ибо привела тебя туда Пречистая Дева. И без повеления Ее Самой, Матери Божией Животворящий Источник, никогда не уходи из этого монастыря. Тебе предстоят испытания и скорби, но наберись терпения. Господь говорит, что лишь многими скорбями мы вступаем на путь Жизни. Претерпевший до конца спасется.
Все, что было предсказано мне Святителем, со мной случилось. Св. Нектарий обладал пророческим даром, которым обладают лишь святые”.
Однажды Эгинский монастырь, находившийся еще в стадии строительства, посетил митрополит Афинский. Остановившись у служебного входа, он попросил у бедно одетого старика, готовившего строительный раствор, позвать митрополита Пентапольского. “Старик” тотчас отправился за “ним”. Когда Афинский митрополит увидел рабочего, превратившегося в иерарха, он испытал некоторое замешательство и сказал:
– Это ты, Нектарий? В таком виде?..
– Так угодно Господу, – ответил Святитель.
Его собеседник показал на развалины монастыря, расположенного на горе св. Дионисия, который просматривался со стороны обители, и сказал:
– Нектарий, ты видишь эти развалины? Через несколько лет твой монастырь, на который ты тратишь столько сил, будет выглядеть так же.
Святитель вдохновенно ответил:
– Брат мой и сослужитель, речь вовсе не о том, придет ли мой монастырь в такое состояние, как ты говоришь. Наоборот, в скором времени эти развалины восстанут на острове во славу Триединого Бога.
Божии люди не ведут дневников, поэтому мы знаем очень мало об их внутренней жизни, их внутренняя борьба неведома нам. Один живший на Эгине аскет рассказывал нам, что Святителя видели молящимся со слезами на глазах в храме перед святыми иконами в течение трех дней и трех ночей без всякой пищи и без воды. Никто не знает, какое испытание он тогда претерпевал. Лишь после явления Ангела Господня он покинул храм и, победив искушение, вернулся к обычной повседневной жизни. Искушениям подвергаются даже святые – до самого конца их земной жизни. История же фиксирует лишь внешние события, такие, как, например, следующее.
Жила на Эгине некая вдова, прибывшая туда из другой области и продававшая свечи. Звали ее Лазуря. Несмотря на внешне благочестивый вид, Лазуря на самом деле была орудием дьявола. Она не давала покоя своей дочери, обвиняя ее в том, что у нее, якобы, были любовники. Несчастная девочка нашла себе приют в Троицкой обители, а в Святителе – своего защитника. Убедившись, что дочери удалось уйти от ее “опеки”, Лазуря пришла в ярость и стала распространять гнусную клевету на Святителя. У нее был дар убеждения, и все ей верили. Св. Нектарий обратился за советом к Митрополиту Афинскому, который рекомендовал ему продолжать опекать девочку, которой только что исполнилось восемнадцать лет.
Почувствовав свое поражение, Лазуря, по наущению дьявола, отправилась в Пирей, пришла к судье и со слезами на глазах изложила ему свою трагедию:
– У меня, – рассказала она, – есть очень красивая дочь восемнадцати лет. Я хорошо помню, каких лишений и мучений стоило мне, несчастной, воспитать ее. И вот теперь ее сбили с верного пути. В женском монастыре на Эгине живет монах, который делает вид, что ведет аскетический образ жизни, а на самом деле сделал из монахинь своих любовниц. Детей, которых они ему рожают, он бросает на дно колодца. Этот негодяй околдовал мою дочь и взял ее в свой монастырь. Он погубит ее. Придите мне на помощь и спасите моего ребенка...
Возмущенный судья вступился за Лазурю. В сопровождении двух жандармов он на следующий же день отправился на Эгину, стал стучать в ворота монастыря, даже пытался взломать их, и пошел к Святителю. Испуганные таким вторжением, монахини плакали и кричали: “Господи, помилуй!”
Святитель, улыбаясь, встал, чтобы поздороваться с судьей, который грубо сказал ему:
– Отродье монашеское, где находится колодец, в который ты бросаешь твоих нажитых с монашками детей?
Продолжая улыбаться, св. Нектарий сел и ничего не ответил. Судья пришел в еще большую ярость. Он стал угрожать Святителю, что вырвет ему бороду, нанося ему тем самое большое оскорбление, которое только возможно в Греции причинить служителю Церкви: борода здесь считается символом посвящения Господу. Святитель оставался спокойным, продолжая улыбаться. Но обратив глаза к небу, он молился за несчастного судью, ставшего жертвой Лазури, которая, в свою очередь, стала жертвой дьявола.
Когда обезоруженный судья удалился с угрозами, инокини собрались вокруг духовного отца. Одна из них дерзнула взять слово и сказала:
– Надо донести на этого злодея.
– Я давно учу вас, что Бог руководит всем и что ничего не происходит без Его воли! А вы теряете терпение? Не возмущайтесь и благословляйте Имя Господне.
– Но Вам следовало бы оправдать себя, – сказали другие.
– Я никогда не буду себя защищать, – ответил он им спокойно.
Он знал подобно Давиду, что спасение праведных идет от Господа. Он не защищал себя в Египте, не собирался себя защищать он и в этот момент. Господь приходит на помощь праведным, избавляет их от злых и спасает, потому что они Его соделывают своим убежищем.
– Лучше молитесь за этого человека, – добавил он. – Господь был распят и за него тоже.
И снова обратив взор к небу, он возобновил свою прерванную на мгновение молитву.
Девица была вызвана в суд и отправлена на обследование к гинекологу, который констатировал ее целомудрие. Что касается судьи, то он очень серьезно заболел в результате этого дела, но покаялся и попросил отвезти его на Эгину, чтобы попросить у Святителя прощения. Св. Нектарий простил его и судья поправился.
Слава о Святителе распространилась по всему острову. В трудных обстоятельствах жители острова шли к нему и просили его заступничества перед Богом. Он любил Эгинский остров, как любил свой монастырь. В 1906 году он подарил для украшения острова пять тысяч деревьев. Эгина хорошо знала, что в лице Нектария имела святого человека. Когда Святитель выезжал в город, жители острова выходили из своих домов, чтобы попросить его благословения. Каждый раз при служении Литургии он выходил из храма и благословлял остров крестообразно во все четыре конца, молясь об изобилии плодов земных и о плодородии полей. И действительно, в течение двенадцати лет, которые св. Нектарий прожил на Эгине, поля были очень плодородны, а фрукты изобильны. Так и по сей день от жителей острова можно услышать такие рассказы.
Однажды вечером какой-то крестьянин постучал в ворота монастыря и сказал пришедшей открыть ворота монахине:
– Не могла бы ты попросить владыку помолиться Богу, чтобы Он послал нам дождь. А то наши животные погибнут от жажды. Из-за засухи они не могут найти себе корма.
Монашка тут же отправилась доложить об этом епископу Пентапольскому, который сказал ей:
– Помолимся Богу, да услышит Он молитву крестьянина и сотворит по вере его.
Святитель воздел руки к небу и стал молиться. Через час над островом разразилась страшная гроза, которая продолжалась в течение всей ночи.
В другой год засуха свирепствовала до конца октября. По просьбе жителей острова, св. Нектарий отправился в сопровождении инокинь служить Литургию в соборе св. Дионисия Эгинского, расположенном на горе Палиохора напротив Троицкой обители. Еще до молитвы о ниспослании дождя и до окончания Литургии пошел такой обильный дождь, что пришлось ждать наступления вечера, чтобы отправиться обратно домой.
Рассказ о всех чудесах, совершенных св. Нектарием в течение его жизни, занял бы слишком много времени. Но во славу Бога, Который творит чудеса через Своих святых, мы расскажем еще о нескольких эпизодах.
Из всех уголков Греции на Эгину стекались многочисленные больные, брошенные медициной как неизлечимые. Страдающая от головных болей женщина, которой никакие врачи не могли помочь, пришла к Святителю за помощью и была исцелена одной-единственной молитвой и его благословением.
Из Ламии к нему приехал лунатик. Святитель отчитал его и отправил исцеленного восвояси.
Одна из сестер обители страдала параличом головы. Каждый день, рассказывает она, я страшно переживала от того, что не могла делать то же, что все сестры – склонять голову перед святыми иконами и перед игуменией Ксенией. Она поведала Святителю о своем недуге и о своей скорби. Во время следующей Литургии, в момент причащения, она увидела св. Нектария в лучах Божественного света и настолько обомлела, что даже не решилась подойти к чаше.
– Почему ты не подходишь? Иди же, – сказал ей Святитель.
Дрожа всем телом, она подошла. Ей показалось, что кто-то прикоснулся к ее голове. С этого момента болезнь оставила ее и больше никогда к ней не возвращалась.
К Святителю родители привели свою семилетнюю дочь, жившую с ними в одной из деревень острова. Девочка страдала хронической лихорадкой. Святитель прочитал над ней несколько молитв о здравии болящих, благословил ее, и девочка вернулась домой совершенно исцеленной.
Юная невеста, жертва колдовства и магии, пришла к Святителю в состоянии безумия и крайней нервозности. Он также прочел над ней молитвы об исцелении болящих и на изгнание злых сил, возложил на нее свои священнические одежды и тотчас недуг ее прошел. Об этом рассказывала она сама.
Сила Божия, пребывавшая в св. Нектарии, творила и другие чудеса. Неподалеку от монастыря находится колодец, из которого во времена Святителя черпали воду для работ по восстановлению обители и монастырского храма. Владелец колодца, видя, что запасы воды начинают истощаться, отказался давать воду. Строительные работы сразу же приостановились. Святитель помолился и во время его молитвы раздался шум водного потока, заполнившего колодец, который и по сей день неисчерпаем. Так, были завершены строительные работы, а хозяин колодца, исполненный страха Божиего и благодарности, сделал то, что ему и оставалось сделать – он подарил колодец монастырю.
Что же касается второго колодца, расположенного внутри монастыря, то он был выкопан вопреки всяким надеждам – настолько это место казалось сухим и бесплодным. Все советовали Святителю отказаться от затеи, ради которой, говорили ему, он напрасно затратит свои деньги. Здесь никогда не удастся найти воду, утверждали люди. В день преполовения Пятидесятницы, в праздник, предшес-твующий Неделе о Самаряныне, именуемый праздником источников и утоляющих жажду вод, Святитель приказал копать снова и – о чудо! вода забила ключом. Этот колодец и поныне поит и паломников, и монастырь.
В одном из поместий неподалеку от обители в полях завелись кроты. То было сущим наказанием Божиим. Кроты разрушали и поедали корни растений, плоды, картофель... В ужасе от этого бедствия хозяин отправился к Святителю и попросил его заступничества. Святитель приехал к крестьянину, освятил воду, окропил поля, и с этого момента кроты исчезли. Не зря Православная Церковь по несколько раз в год освящает жилища верующих, очищая их от всякой нечисти и ограждая от вражеских козней.
Каждая просьба Святителя осуществлялась, ибо Господь исполняет волю боящихся Его. Однажды, проходя мимо виноградников во время сбора винограда, св. Нектарий спросил у крестьянина, какой урожай собрал он, и, услышав ответ, пожелал ему на будущий год собрать в три раза больше. К великому удивлению жителей Эгины это пожелание осуществилось.
Незадолго до страшной блокады Греции со стороны союзных армий в 1914 году инокини реши-ли запастись различными съестными припасами. Когда они пришли за благословением Святителя, тот воспротивился их решению. Он сказал им, что в случае, если они осуществят свои замыслы, то наверняка пострадают от голода. Видя непреклонность святого отца, они отказались от своего плана и положились на Божию волю. И здесь в который раз Божественное Провидение вняло мольбам Своего раба. В течение всей войны монастырь ни в чем не испытывал недостатка. Хватало еды даже для приезжих. Исполнилось обетование Божие: (богатые) бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе (Пс. 33, 11).
Игумения Хризолеонтисского монастыря, монахиня и ученица св. Нектария, рассказывала нам, что однажды в полдень в Свято-Троицкий монастырь прибыла группа паломников из 15 человек. В трапезной обед был уже разложен по тарелкам, для гостей не оставалось никакой еды. Монахини, пришедшие в некоторое замешательство, пришли поведать своему наставнику и отцу о случившемся. Св. Нектарий сказал им, чтобы они переложили еду обратно в кастрюлю. Сестры ответили ему, что и для монахинь и для гостей еды не хватит. Святитель настоял, чтобы они поступили по его совету. Макароны, соус, сыр были перемешаны в общей кастрюле, которую Святитель благословил во имя Отца и Сына и Святого Духа. Сначала положили ему, гостям, затем сестрам. На столе осталось еще три полные тарелки во славу Пресвятой Троицы...
Однажды Святителя попросили отправиться на кладбище, чтобы помолиться и вызволить из пут проклятья два неразложившихся тела умерших, которые были эксгумированы (эту историю, хотя и очень интересную, пришлось бы очень долго рассказывать). После службы он пошел пообедать к своему другу. Проходя вдоль берега моря, Святитель обратился с приветствием к рыбакам, чинившим сети. По своему обыкновению и доброму расположению сердца по отношению к ближнему он спросил их, много ли они поймали рыбы.
– Нет, – ответили рыбаки. – Мы ловили всю ночь и ничего не поймали.
– Я благословляю во имя Святой Троицы ваши сети, а вы забросите их вон в том месте, – сказал он, указывая пальцем в направлении этого места.
– Но мы расставляли сети именно там.
– Верьте в Бога и делайте, что я вам говорю.
Он благословил сети, рыбаков и пошел дальше.
Обед подходил к концу, когда в дверь хозяина постучали и попросили позвать епископа, которому принесли корзину, полную еще трепыхавшейся живой рыбы, в знак своей благодарности за прекрасный, обильный улов.
Сестра Нектария (она сама поведала нам эту историю), будучи подростком с репутацией несносного сорванца, пришла как-то утром в келию Святителя испуганная и запыхавшаяся. В течение некоторого времени за ней гналась огромная змея. Св. Нектарий увидел змею на монастырском дворе, благословил ее и приказал уйти. Змея повиновалась и уползла. “Когда первый человек – Адам, – говорит русский Странник, – пребывал безгрешным, все животные повиновались ему. Они со страхом приближались к нему, и он давал им имена... Святость есть не что иное, как воскрешение в человеке грешном безгрешного состояния первого человека, достигаемое усилиями и добродетелью...” и которое всеми животными воспринимается совершенно естественно.
Нестяжательность Святителя была абсолютной. Он раздавал все, чем владел, и в такой степени, что когда он прибыл навсегда на Эгину, он был вынужден взять взаймы тысячу драхм на переезд. Когда у него не было денег для раздачи милостыни, он отдавал нуждающимся свою одежду, обувь, как делал это еще в Афинах. Каждый раз, когда кошелек его оказывался пуст, он шел в церковь и, протягивая перед иконой Спасителя или Божией Матери руку, говорил:
– Вот видишь, Христе Боже, нет денег... Но Ты знаешь...
Ответ не заставлял себя ждать и помощь приходила неукоснительно. Св. Нектарий вспоминал слова Спасителя: Не заботьтесь... что вам есть и пить... во что одеться... Посмотрите на полевые лилии (Мф. 6, 25 и 28), или же: Ищите же прежде Царства Божия и... это все приложится вам (Мф. 6, 33).
Как описать созерцательную жизнь Святителя, его глубокое опытное знание сердечной молитвы, возносящей выше ангелов тех, кто упражняется в ней непрестанно, горя духом и пламенея любовью к Богу?
Творя молитву, он сам бывал словно объят пламенем, рассказывают те, кто знал его и молился вместе с ним. Он исходил из чувственного мира, целиком устремляясь к Богу. Ничто не могло отвлечь его, он не слышал даже стука в свою дверь. Если кто-то входил в его келию, он не замечал посетителя, настолько был поглощен созерцанием, о котором Исаак Сирин говорит, что оно превосходит любое самое совершенное и самое высокое знание. Царство Божие открывает себя, когда ум выходит за пределы телесных чувств.
Преподобный Симеон Новый Богослов пишет о том, что когда душа, познавшая небесные тайны, выходит за пределы своей тюрьмы (то есть тела и чувств), она видит весь свет и все, что находится в этом свете. То же происходит с человеком, выходящим за пределы самого себя, который постепенно освобождается от телесных потребностей, целиком и полностью уходит из этого мира за пределы чувственных вещей. Весь этот мир святой уподобляет тюрьме, лишенной света, а солнечный свет свету у фонаря, освещающего тех, кто находится в кромешной тьме тюрьмы. А за пределами этого слабого вещественного света есть еще и Свет Трех Лиц, находящийся по ту сторону всякого света, всякой мысли и всякого понятия. Свет – несказанный, несравненный, недоступный. И все, что находится в нем, не может быть увидено, познано и понято теми, кто находится в заключении в тюрьме этого мира...
Лишь при соблюдении заповедей Божиих, когда мы покаемся и возжаждем смирения, нам может приоткрыться небольшое оконце в небесном своде, сквозь которое человек сподобляется узреть Свет невещественный и духовный, идущий из-за небесных пределов. Завидев его, душа входит в возвышенное состояние, она вся поглощается восхищением... Душа пребывает в созерцании этого Света, оказывается как бы восхищенной на небеса. Более чем лучезарный, этот чудодейственный Свет проникает в жилище души, то есть в тело, и освещает его в той степени, в какой человеческая природа в состоянии его выдержать. Когда душа проявляет настойчивое усердие, Свет становится для нее все более привычным, пребывая с ней постоянно. В каждое мгновение человек освещается им, он наблюдает и воспринимает его. Он просвещается бесчисленными чудесами, таинствами, созерцанием. Желающему описать все эти вещи не хватило бы ни чернил, ни бумаги, ни времени, чтобы составить подробный рассказ о них...
По словам матушки Магдалины, св. Нектарий часто покидал землю и возносился в небеса во время служения Литургии.
Нам рассказывали, что однажды во время пения Херувимской, когда Святитель произносил великую молитву “Никтоже достоин от связавшихся плотскими сластьми и похотьми придити, или приближитися, или служити Тебе, Царю славы...”, его видели возносящимся вверх, как бы выходящим из своего смертного тела, из мира, и словно парящим в воздухе. Человек, находившийся рядом, вынужден был еще и еще раз вновь произносить слова Херувимской песни. И так как Святой не спускался со своей высоты, он коснулся его рукой, после чего Нектарий как бы пришел в себя. Позднее он сказал этому человеку:
– Когда я углубляюсь в созерцание, не беспокой меня, а только укажи пальцем то место молитвы, на котором я остановился, и жди.
Молящиеся же в храме ничего из этого не могли видеть, поскольку Святитель служил при закрытых Царских вратах.
Восхищение на небеса, подобное пережитому св. Апостолом Павлом, является одной из самых великих даров. Человеческое существо возносится на небеса не на крыльях воображения, а неизреченной силой Духа Святого. Великий учитель православной духовности св. Варсонофий говорит, что Любовь возносит до седьмого неба тех, кто обладает ею. Вначале в человека вселяется Дух Святой, Который учит его многому, в том числе умению смиряться. Затем человек, охваченный огнем Божественной любви, возносится на первое небо, затем на второе и постепенно, если не ослабевает в своем усердии, и на седьмое. Там он может созерцать неизреченные и страшные вещи, понять которые не может никто, кроме тех, кому удается достичь этой степени...
“Я никогда не забуду, – пишет игумен Паросской обители Животворящий Источник, – Святителя, входящего в алтарь, особенно ночью во время утрени. Каждый раз, приходя в монастырь и присутствуя на службе в алтаре, я наблюдал Святителя в земном поклоне перед Распятием, обхватившего руками св. Крест и молящегося с глубокими воздыханиями. Такова была его сердечная любовь к Богу. И такая же любовь горела в нем по отношению к ближним...”
Один человек из Свято-Троицкого монастыря рассказывал, что однажды он находился в храме, когда Святитель приготовлял на жертвеннике в алтаре святое приношение. В соответствии с византийским обычаем священник кладет рядом с Агнцем маленькие частички хлеба, произнося имена живых и усопших, окружая таким образом вместе с частицами, вынутыми в честь Богородицы, ангелов и святых, Господа Иисуса Христа. В этот самый момент упомянутый человек увидел св. Нектария в светящемся облаке, как бы набрасывающим широким жестом на присутствующих некий светящийся покров. Это и происходит – невидимо, но реально, – когда во время Литургии после поминовения христиан, живых и усопших, священник колеблет воздух над чашей и дискосом.
Во время войны 1914 года солдаты с Эгины перед отправлением на фронт шли за благословением к Святителю. Мать Магдалина записывала их имена в список, который клали потом на престол под покровом. Все, кто получил благословение, вернулись с войны целыми и невредимыми без единого исключения...
Так и все, кого мы вверяем молитвам Церкви, находятся под этим защитным покровом. И воистину блаженны очи, видящие совершающееся незримо во время освящения Святых Таин. Если же человек в настоящем своем состоянии лишен этого дивного зрения, то объясняется это лишь тем, что по грехопадении он лишился просвещающей его благодати и духовно ослеп. Однако Господь возвращает эту благодать тем, кто достоин ее. Поэтому святые апостолы могли видеть на Фаворе преобразившегося Христа в сиянии Его присносущего Света. И напротив – развращенные жители Содома не узнали в гостях праведного Лота ангелов, а евреи – не познали пребывавшего с ними Христа, как познал Его святой Симеон Богоприимец.
Чудеса Божии не “закончились” ни во времена библейские, ни во времена апостольские, нет – они и доселе совершаются в Церкви новозаветной и не прекратятся до самого скончания века. Промышление Божие о мире, Его попечение о нас непрестанно, потому-то в окружающем нас мире и происходят непрестанно чудеса. И Господь открывает нам эту тайну, когда говорит: Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5, 17).
Св. Исаак Сирин, утверждает, что до тех пор, пока души человеческие запятнаны грехом и омрачены страстями, они не видят самих себя, как не видят друг друга. Когда же они возвращаются к своей первозданной красоте через очищение покаянием, то ясно и четко видят все три уровня, то есть уровень ангельский, находящийся над ними, уровень демонов, пребывающий под ними, а затем видят и друг друга... Очищенная душа зрит духовно ясно видящим оком своей подлинной природы. И не должно удивляться тому, что души видят друг друга, несмотря на то, что пребывают еще в теле... В очищенном состоянии они видят друг друга не телесно, а духовно, ибо телесное зрение, как это очевидно, видит лишь предметы, находящиеся вблизи, а те, которые находятся не вблизи, требуют другого зрения...
Согласно с этим и св. Нектарий, очистив душу свою от страстей, еще пребывая в теле, действительно видел ангелов и мир небесный. “Однажды, – рассказывает сестра Нектария, – я прогуливалась с ним, когда он неожиданно спросил:
– Нектария, хотела бы ты увидеть своего Ангела?
– О да, – ответила я, – я хочу его увидеть.
– Смотри, – сказал Святитель, – твой Ангел перед тобой”.
Юная Нектария была настолько испугана ослепляющим видением своего Ангела, что Святитель пожалел, что показал его ей.
Кроме того, он умел читать души, как книгу, и от него невозможно было ничего скрыть. Даже то, что происходило вне монастыря, он знал, как это явствует из одного из многочисленных рассказов, который поведала нам сестра Нектария.
Будучи еще молодой и очень горячей девушкой, сестра Нектария пасла монастырских овец. Однажды, рассердившись на одну из овец, она поймала ее и... укусила за ухо. Вечером, после исповеди, она напрасно дожидалась благословения Святителя, перед уходом в свою обитель. Святитель молчал. В нетерпении она спросила его, почему он молчит.
– Все ли ты сказала, не забыла ли что-нибудь?
– Нет, отчего, я ничего не забыла, я все сказала.
А кто укусил овцу за ухо?..
Новые скорби и переживания
На пути, которым я ходил, они (демоны) поставили сети для меня (Пс. 141, 3), говорит псалмопевец. Демон не оставлял в покое святого человека Божия до последнего дня его жизни. Демоны и злонамеренные люди восставали против него вплоть до его удаления на Эгину.
Несмотря на многочисленные знаки расположения Божия к Нектарию, некоторые высокопоставленные церковные деятели буквально преследовали Святителя. Так согласно церковным канонам, монастыри находятся непосредственно под юрисдикцией местного епископа. Именно ему надлежит возводить на должность игуменов и снимать их, рукополагать священников. Нектарий же по ряду веских причин желал, чтобы его монастырь подчинялся епископу лишь духовно. С этой целью он письменно обратился 7 августа 1913 г. к митрополиту Афинскому, прося его о поддержке, чтобы основанный им монастырь был признан юридическим лицом. Министр по делам культов, от которого зависело решение, запросил мнение митрополита. Последний, забыв о том, что дал свое благословение и согласие, а также одобрил пребывание Святителя с инокинями, затеял против него тяжбу. Во что бы то ни стало он не хотел упускать из своей административной юрисдикции учреждение, которое с каждым днем становилось все более преуспевающим. Поэтому он ответил на письмо Святителя лишь год спустя и, к тому же, отчитывал его и спрашивал, каким образом он, вопреки священным правилам, смел основывать женскую обитель, принимать в нее монахинь, число которых непрестанно росло, самостоятельно руководить ею в качестве духовника и совершать церковные службы.
Митрополит изощрялся в поисках предлогов для своего крайнего недовольства и антипатии к Святителю, который стремился избавить от злоупотреблений церковной администрации свой процветающий монастырь. Святителя преследовали за “нововведения” в церковных вопросах, особенно – за разрешение носить церковные одежды инокиням. И действительно, с благословения Нектария, инокини, на которых была возложена обязанность помогать ему во время совершения божественных служб, носили стихарь, поручи и перекрещенный орарь, как иподиаконы.
Однако и сам Святитель принял подобное решение не без страха Божиего и после глубоких раздумий. Когда появилась необходимость во второй алтарнице, он молился Божией Матери, чтобы Она Сама указала ему достойную для выполнения этого послушания монахиню. Во время Литургии в Великую Субботу, в момент, когда под сводами храма звучало песнопение в честь Богородицы, одной монахине было видение. Она увидела св. Нектария, звавшего ее к Царским вратам и подававшего знаки другой монахине, чтобы она поднесла ему заранее приготовленные священные одежды: стихарь, орарь и поручи, в которые он ее и облачил. Затем он дал ей приложиться к Евангелию и ввел в алтарь через Царские врата. Монахиня (а мы хорошо ее знаем) оставалась после этого в церкви на молитве. На следующий день, по завершении Пасхальной литургии, когда сестры пришли поздравить Святителя и получить его благословение, то каждую из них он спросил, не было ли ей какого-либо видения во время Божественной литургии. Когда подошла тайно предуказанная избранница Божией Матери, то подобный вопрос был задан и ей. Монахиня смутилась, и по виду ее Святитель понял, что она что-то видела. Он попросил все ему рассказать, а затем воскликнул: “Именно этого я и желал!” Святитель поспешил закрепить за ней обязанности алтарницы и сделал это со спокойной совестью, ибо получил одобрение свыше5.
10 октября 1914 г. святитель Нектарий отвечал своему брату и сослужителю, митрополиту Афинскому, письмом, выдержанным в сухих тонах, в котором четко изложил свою позицию и напомнил Его Высокопреосвященству о том, что ранее им были даны не только согласие и благословение, но и ряд обещаний по другим вопросам. Дело затянулось, и Святитель был вынужден возобновить свою просьбу четыре года спустя – в 1918 году. Между тем, митрополит не упускал из виду предмет своего озлобления. Он навязал Нектарию годовую ревизию монастыря, вменив при этом в обязанность священнику, которому было поручено это дело, жесткое обращение со Святителем. Так что только через четыре года после кончины Святителя, 31 марта 1924 г. был, наконец, издан указ, признававший учреждение обители. Другой, более поздний указ, подписанный 6 июля 1930 г., предоставил монастырю административную самостоятельность.
Несмотря на многочисленные знаки расположения Божия к Нектарию, некоторые высокопоставленные церковные деятели буквально преследовали Святителя. Так согласно церковным канонам, монастыри находятся непосредственно под юрисдикцией местного епископа. Именно ему надлежит возводить на должность игуменов и снимать их, рукополагать священников. Нектарий же по ряду веских причин желал, чтобы его монастырь подчинялся епископу лишь духовно. С этой целью он письменно обратился 7 августа 1913 г. к митрополиту Афинскому, прося его о поддержке, чтобы основанный им монастырь был признан юридическим лицом. Министр по делам культов, от которого зависело решение, запросил мнение митрополита. Последний, забыв о том, что дал свое благословение и согласие, а также одобрил пребывание Святителя с инокинями, затеял против него тяжбу. Во что бы то ни стало он не хотел упускать из своей административной юрисдикции учреждение, которое с каждым днем становилось все более преуспевающим. Поэтому он ответил на письмо Святителя лишь год спустя и, к тому же, отчитывал его и спрашивал, каким образом он, вопреки священным правилам, смел основывать женскую обитель, принимать в нее монахинь, число которых непрестанно росло, самостоятельно руководить ею в качестве духовника и совершать церковные службы.
Митрополит изощрялся в поисках предлогов для своего крайнего недовольства и антипатии к Святителю, который стремился избавить от злоупотреблений церковной администрации свой процветающий монастырь. Святителя преследовали за “нововведения” в церковных вопросах, особенно – за разрешение носить церковные одежды инокиням. И действительно, с благословения Нектария, инокини, на которых была возложена обязанность помогать ему во время совершения божественных служб, носили стихарь, поручи и перекрещенный орарь, как иподиаконы.
Однако и сам Святитель принял подобное решение не без страха Божиего и после глубоких раздумий. Когда появилась необходимость во второй алтарнице, он молился Божией Матери, чтобы Она Сама указала ему достойную для выполнения этого послушания монахиню. Во время Литургии в Великую Субботу, в момент, когда под сводами храма звучало песнопение в честь Богородицы, одной монахине было видение. Она увидела св. Нектария, звавшего ее к Царским вратам и подававшего знаки другой монахине, чтобы она поднесла ему заранее приготовленные священные одежды: стихарь, орарь и поручи, в которые он ее и облачил. Затем он дал ей приложиться к Евангелию и ввел в алтарь через Царские врата. Монахиня (а мы хорошо ее знаем) оставалась после этого в церкви на молитве. На следующий день, по завершении Пасхальной литургии, когда сестры пришли поздравить Святителя и получить его благословение, то каждую из них он спросил, не было ли ей какого-либо видения во время Божественной литургии. Когда подошла тайно предуказанная избранница Божией Матери, то подобный вопрос был задан и ей. Монахиня смутилась, и по виду ее Святитель понял, что она что-то видела. Он попросил все ему рассказать, а затем воскликнул: “Именно этого я и желал!” Святитель поспешил закрепить за ней обязанности алтарницы и сделал это со спокойной совестью, ибо получил одобрение свыше5.
10 октября 1914 г. святитель Нектарий отвечал своему брату и сослужителю, митрополиту Афинскому, письмом, выдержанным в сухих тонах, в котором четко изложил свою позицию и напомнил Его Высокопреосвященству о том, что ранее им были даны не только согласие и благословение, но и ряд обещаний по другим вопросам. Дело затянулось, и Святитель был вынужден возобновить свою просьбу четыре года спустя – в 1918 году. Между тем, митрополит не упускал из виду предмет своего озлобления. Он навязал Нектарию годовую ревизию монастыря, вменив при этом в обязанность священнику, которому было поручено это дело, жесткое обращение со Святителем. Так что только через четыре года после кончины Святителя, 31 марта 1924 г. был, наконец, издан указ, признававший учреждение обители. Другой, более поздний указ, подписанный 6 июля 1930 г., предоставил монастырю административную самостоятельность.
Кончина
“Блажен путь воньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения”. Это слова из Службы тем, кто отошел от нас в последний путь – в желанное отечество, Царство Божие.
Сподобившийся еще при жизни дивных благодатных даров и откровений, чудотворец и прозорливец, Святитель, однако, как и каждый потомок падшего Адама должен был пройти через смерть. И ему, подобно Апостолу Павлу, было послано жало в плоть, ангел сатаны... (2Кор. 12, 7): в течение долгого времени он мужественно переносил болезнь, и тягостную и мучительную, – воспаление простаты, скрывая свой недуг практически до самой кончины.
В середине августа 1920 г. он отправился в сопровождении нескольких инокинь в Хризолеонтисский монастырь, расположенный неподалеку от Свято-Троицкой обители. Сияющий белизной своих стен, окруженный небольшим лесом, он виден с высоты собора св. Дионисия. На полпути к обители находится камень, на котором, по местному преданию, оставила отпечаток Своей руки Божия Матерь во время бывшего здесь явления Ее. Там постоянно теплится лампадка. На острове можно услышать немало рассказов о чудесах, совершенных Хризолеонтисской Божией Матерью. Местность здесь величественна и строга, тишина – абсолютна. Сюда не ведет ни одна дорога, невозможно различить даже протоптанных козами тропинок. Храм – прекрасен. Во времена Святителя в монастыре жили мужчины, но впоследствии, по указанию Самой Богородицы, тут была устроена женская обитель. Первоначальный костяк обители составили четыре монахини Свято-Троицкого монастыря и игумения Магдалина, которая своим великим аскетизмом напоминала св. Синклитикию, а богословской ученостью – св. Екатерину Александрийскую.
Здесь находился почитаемый образ Хризолеонтисской Божией Матери, название которого и дало имя монастырю. Св. Нектарий любил молиться перед этой иконой. Он составил молитвы в ее честь, и пел их ежедневно.
Две недели провел Святитель в Хризолеонтисской обители, плача и молясь перед почитаемым образом. Как рассказывает сопровождавшая его сестра Нектария, он молил Бога о даровании ему еще нескольких лет земной жизни для завершения начатого дела и урегулирования положения в монастыре. Но завершил свои молитвы полным преданием себя в руки Божии, от всего сердца говорил Тому, Кому посвятил всю свою жизнь: “Да будет воля Твоя!” И благодарил Господа за все.
С этого момента силы стали покидать его очень быстро. Распухшие ноги как будто отказывались носить изможденное старческое тело. Святитель объявил своим спутицам, что пора собираться в обратный путь. Выйдя из келии пошел в храм. С трудом преклонив колени перед чудотворной иконой, он простер к ней руки и со слезами на глазах молился в полной тишине. Верная ему Нектария стояла у него за спиной.
Затем верхом на муле св. Нектарий отправился в Свято-Троицкий монастырь. По дороге остановился перед камнем с высеченным на нем крестом. Собрав последние силы, он спешился и снова сотворил коленопреклоненную молитву. Нектария внимательно за ним наблюдала. Устремив взор к небесам, он, казалось, полностью отрешился от всего земного. В таком состоянии Святитель пребывал довольно долго. Молодая монахиня решила, что с ее духовным отцом что-то случилось. Взволнованная, она коснулась его плеча.
– Ты прервала мою молитву, – сказал он ей.
Затем он отер слезы, взглянул на свою обитель, видневшуюся на горизонте, и добавил:
– В последний раз благословляю мой маленький монастырь и всех христиан острова, потому что очень скоро мне надлежит уйти.
Удивленная его словами, простодушная Нектария, вспомнив о вопросе апостолов, спросила его:
– А куда ты уйдешь?
– На небо! – ответил Святитель.
Господь только что открыл Своему рабу, что наступает время его кончины.
По возвращении в Свято-Троицкий монастырь он лег в постель, чего с ним не случалось с очень давних пор, ибо он преодолел потребность в сне. Болезнь его обострилась до такой степени, что, по настоянию сестер, он все же согласился поехать на лечение в Афины.
В сопровождении двух монахинь сестра Евфимия привела днем 20 сентября 1920 г. маленького одетого в рясу старичка, мучившегося от страшной боли, в больницу. Служащий запросил обычные сведения для заполнения больничной карточки.
– Он монах? – спросил он.
– Нет, – ответила монахиня, – он епископ.
Служащий иронически улыбнулся и сказал:
– Хватит шутить. Назови мне его имя, мне надо заполнить больничную карточку.
– Но я же говорю тебе, миленький, что это – епископ. Он – Митрополит Пентапольский...
– Впервые вижу епископа без панагии, золотого креста, а главное – без денег.
– И тем не менее, это – епископ, терпеливо объясняла сестра Евфимия. – Он – митрополит Пентапольский из Александрийского Патриархата, Его Высокопреосвященство митрополит Нектарий Кефала. Он давно уехал из Египта и жил неподалеку отсюда, когда возглавлял Богословскую школу. Несколько лет тому назад он приехал на Эгину, где основал небольшой монастырь во имя Святой Троицы, в котором и жил. Там он тяжело заболел, и мы привезли его сюда против его воли.
Служащий пожал плечами и велел санитарам уложить больного в третьеразрядную палату, в которой было несколько свободных кроватей для неизлечимых больных. “Маленький старичок” провел два месяца в ужасных страданиях, не переставая воздавать хвалу Богу и благодарить Его.
Измученный лихорадкой, вконец обессиленный, в воскресенье, 8 ноября 1920 г., в 22 часа 30 минут, в день празднования Собора Архистратига Божия Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, причастившись Святых Христовых Тайн, он с миром отошел ко Господу. Ему едва исполнилось 74 года.
Если бы кто-нибудь в этот час обладал зрением преподобного Антония Великого, он увидел бы св. Нектария, поднимающегося на небо в свете божественной славы и сопровождаемого ангелами, праздник которых отмечала в этот день земная Церковь.
Тело Святителя оставалось в больничной палате в течение одиннадцати часов и с самых первых минут источало благоухающий запах святости. Здесь же находилась кровать, на которой лежал парализованный местный житель. Монахини стали готовить тело для перевозки на Эгину. Со Святителя сняли старую майку, чтобы надеть чис-тую, и положили ее на кровать парализованного... И тотчас парализованный встал и пошел, воздавая хвалу Богу, даровавшему ему исцеление. Так Господь явил святость Своего раба и прославил его первым чудотворением.
В палату, в которой почил Святитель, никого не клали в течение шести месяцев, настолько сильно она благоухала. Сегодня в ней размещено служебное помещение под названием “Палата святителя Нектария”.
Тело почившего было отвезено в Пирей и установлено в храме Святой Троицы в ожидании переправки на Эгину. Все, кто приходил поклониться ему, замечали, что поры лица его источали некую напоминающую елей благоуханную влагу. Впоследствии мать Магдалина передала нам в знак благословения лоскуток от его рясы, которая была на Святителе в момент его успения. И удивительная вещь – до сего дня этот кусочек материи продолжает испускать необыкновенное благоухание!
Сподобившийся еще при жизни дивных благодатных даров и откровений, чудотворец и прозорливец, Святитель, однако, как и каждый потомок падшего Адама должен был пройти через смерть. И ему, подобно Апостолу Павлу, было послано жало в плоть, ангел сатаны... (2Кор. 12, 7): в течение долгого времени он мужественно переносил болезнь, и тягостную и мучительную, – воспаление простаты, скрывая свой недуг практически до самой кончины.
В середине августа 1920 г. он отправился в сопровождении нескольких инокинь в Хризолеонтисский монастырь, расположенный неподалеку от Свято-Троицкой обители. Сияющий белизной своих стен, окруженный небольшим лесом, он виден с высоты собора св. Дионисия. На полпути к обители находится камень, на котором, по местному преданию, оставила отпечаток Своей руки Божия Матерь во время бывшего здесь явления Ее. Там постоянно теплится лампадка. На острове можно услышать немало рассказов о чудесах, совершенных Хризолеонтисской Божией Матерью. Местность здесь величественна и строга, тишина – абсолютна. Сюда не ведет ни одна дорога, невозможно различить даже протоптанных козами тропинок. Храм – прекрасен. Во времена Святителя в монастыре жили мужчины, но впоследствии, по указанию Самой Богородицы, тут была устроена женская обитель. Первоначальный костяк обители составили четыре монахини Свято-Троицкого монастыря и игумения Магдалина, которая своим великим аскетизмом напоминала св. Синклитикию, а богословской ученостью – св. Екатерину Александрийскую.
Здесь находился почитаемый образ Хризолеонтисской Божией Матери, название которого и дало имя монастырю. Св. Нектарий любил молиться перед этой иконой. Он составил молитвы в ее честь, и пел их ежедневно.
Две недели провел Святитель в Хризолеонтисской обители, плача и молясь перед почитаемым образом. Как рассказывает сопровождавшая его сестра Нектария, он молил Бога о даровании ему еще нескольких лет земной жизни для завершения начатого дела и урегулирования положения в монастыре. Но завершил свои молитвы полным преданием себя в руки Божии, от всего сердца говорил Тому, Кому посвятил всю свою жизнь: “Да будет воля Твоя!” И благодарил Господа за все.
С этого момента силы стали покидать его очень быстро. Распухшие ноги как будто отказывались носить изможденное старческое тело. Святитель объявил своим спутицам, что пора собираться в обратный путь. Выйдя из келии пошел в храм. С трудом преклонив колени перед чудотворной иконой, он простер к ней руки и со слезами на глазах молился в полной тишине. Верная ему Нектария стояла у него за спиной.
Затем верхом на муле св. Нектарий отправился в Свято-Троицкий монастырь. По дороге остановился перед камнем с высеченным на нем крестом. Собрав последние силы, он спешился и снова сотворил коленопреклоненную молитву. Нектария внимательно за ним наблюдала. Устремив взор к небесам, он, казалось, полностью отрешился от всего земного. В таком состоянии Святитель пребывал довольно долго. Молодая монахиня решила, что с ее духовным отцом что-то случилось. Взволнованная, она коснулась его плеча.
– Ты прервала мою молитву, – сказал он ей.
Затем он отер слезы, взглянул на свою обитель, видневшуюся на горизонте, и добавил:
– В последний раз благословляю мой маленький монастырь и всех христиан острова, потому что очень скоро мне надлежит уйти.
Удивленная его словами, простодушная Нектария, вспомнив о вопросе апостолов, спросила его:
– А куда ты уйдешь?
– На небо! – ответил Святитель.
Господь только что открыл Своему рабу, что наступает время его кончины.
По возвращении в Свято-Троицкий монастырь он лег в постель, чего с ним не случалось с очень давних пор, ибо он преодолел потребность в сне. Болезнь его обострилась до такой степени, что, по настоянию сестер, он все же согласился поехать на лечение в Афины.
В сопровождении двух монахинь сестра Евфимия привела днем 20 сентября 1920 г. маленького одетого в рясу старичка, мучившегося от страшной боли, в больницу. Служащий запросил обычные сведения для заполнения больничной карточки.
– Он монах? – спросил он.
– Нет, – ответила монахиня, – он епископ.
Служащий иронически улыбнулся и сказал:
– Хватит шутить. Назови мне его имя, мне надо заполнить больничную карточку.
– Но я же говорю тебе, миленький, что это – епископ. Он – Митрополит Пентапольский...
– Впервые вижу епископа без панагии, золотого креста, а главное – без денег.
– И тем не менее, это – епископ, терпеливо объясняла сестра Евфимия. – Он – митрополит Пентапольский из Александрийского Патриархата, Его Высокопреосвященство митрополит Нектарий Кефала. Он давно уехал из Египта и жил неподалеку отсюда, когда возглавлял Богословскую школу. Несколько лет тому назад он приехал на Эгину, где основал небольшой монастырь во имя Святой Троицы, в котором и жил. Там он тяжело заболел, и мы привезли его сюда против его воли.
Служащий пожал плечами и велел санитарам уложить больного в третьеразрядную палату, в которой было несколько свободных кроватей для неизлечимых больных. “Маленький старичок” провел два месяца в ужасных страданиях, не переставая воздавать хвалу Богу и благодарить Его.
Измученный лихорадкой, вконец обессиленный, в воскресенье, 8 ноября 1920 г., в 22 часа 30 минут, в день празднования Собора Архистратига Божия Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, причастившись Святых Христовых Тайн, он с миром отошел ко Господу. Ему едва исполнилось 74 года.
Если бы кто-нибудь в этот час обладал зрением преподобного Антония Великого, он увидел бы св. Нектария, поднимающегося на небо в свете божественной славы и сопровождаемого ангелами, праздник которых отмечала в этот день земная Церковь.
Тело Святителя оставалось в больничной палате в течение одиннадцати часов и с самых первых минут источало благоухающий запах святости. Здесь же находилась кровать, на которой лежал парализованный местный житель. Монахини стали готовить тело для перевозки на Эгину. Со Святителя сняли старую майку, чтобы надеть чис-тую, и положили ее на кровать парализованного... И тотчас парализованный встал и пошел, воздавая хвалу Богу, даровавшему ему исцеление. Так Господь явил святость Своего раба и прославил его первым чудотворением.
В палату, в которой почил Святитель, никого не клали в течение шести месяцев, настолько сильно она благоухала. Сегодня в ней размещено служебное помещение под названием “Палата святителя Нектария”.
Тело почившего было отвезено в Пирей и установлено в храме Святой Троицы в ожидании переправки на Эгину. Все, кто приходил поклониться ему, замечали, что поры лица его источали некую напоминающую елей благоуханную влагу. Впоследствии мать Магдалина передала нам в знак благословения лоскуток от его рясы, которая была на Святителе в момент его успения. И удивительная вещь – до сего дня этот кусочек материи продолжает испускать необыкновенное благоухание!
Славное возвращение на Эгину
Опечаленные и скорбные жители Эгины пришли к причалу маленького Эгинского порта встречать тело своего Святителя. Траурным колокольный звон разносился по всему острову. Народ и духовенство сопровождали гроб до Свято-Троицкого монастыря. Стоя у порогов своих домов, христиане оплакивали смерть своего заступника и чудо-творца. Многие бросали из окон в открытый гроб цветы, и на всем пути скорбного кортежа из кадильниц струился дым ладана, жертвой вечерней восходивший ко Господу.
Крестьяне уходили с полей, чтобы проститься со Святителем, и один столетний старик причитал в горе: “Остров лишился источника своей радости”. Люди соперничали за честь и благодать нести на своих плечах тяжелый гроб, и катафалк оказался ненужным. Ни один из тех, кто нес гроб, не чувствовал никакой усталости, вдыхая благоухание, которое шло от Святителя.
Траурный кортеж вошел в монастырь, когда уже стемнело. Заливаясь слезами, монахини встретили своего духовного отца и установили гроб в середине храма. Церковь и весь двор были полны народа. Всю ночь горели свечи и тяжелую ночную тишину нарушало пение длинной заупокойной службы. Атмосфера была исключительной. С момента смерти прошло уже сорок часов, а тело не являло никаких признаков разложения. Святителя погребли в монастырском дворе между двух сосен, о которых мы рассказывали выше. Откровение, которого сподобилась старая женщина, исполнилось в этот самый день.
Богу было угодно прославить св. Нектария тотчас же вскоре после кончины. Святитель являлся людям, которые никогда ничего о нем не слышали. При этом он был одет в простенький подрясник с монашеской скуфьей на голове и называл себя Нектарием Эгинским. Вот, что рассказал нам об одном из его чудес наш друг отец Нектарий из Пароса:
“Одна женщина, жительница Фалеры – предместья Афин, вела нелегкую судебную тяжбу в течение долгого времени. Ее противники требовали от нее астрономическую сумму в девятнадцать тысяч фунтов стерлингов, не считая процентов, и наложили арест на все ее недвижимое имущество. Несчастная женщина непрестанно молилась Божией Матери, пребывая в состоянии крайнего волнения, ибо приближался день суда. О Святителе же она никогда не слышала. Но вот на рассвете 26 мая она увидела во сне священника в черном со скуфьей на голове, который сказал ей:
– О суде не беспокойся. Все будет хорошо. Приди навестить меня.
– А где вы живете? Я не знаю вашего адреса, – удивленно спросила она.
– Спроси на Эгине, где находится отец Нектарий. Любой покажет тебе дорогу.
Этот сон произвел огромное впечатление на женщину, друг которой, некий Иоанн, решил отправиться на Эгину, чтобы встретиться с отцом Нектарием. Прибыв на остров, он спросил у какого-то ребенка, знает ли он отца Нектария.
– Да, – ответил ребенок. – Он там, в женском монастыре Пресвятой Троицы.
По приходе в монастырь он, помолившись, попросил встречи с отцом Нектарием. Монахини указали ему на могилу, и Иоанн, несколько удивленный, понял, что речь шла о святом, а не о живом священнике. В тот же вечер он уехал с Эгины и вернулся в Фалеру. Сразу же отправившись к той женщине, он, желая испытать ее или подразнить, сказал ей:
– Напрасно я съездил на Эгину. Я не встретил там никакого отца Нектария.
– Этого не может быть, – возразила женщина, – Когда вы туда отправились, я как-то прилегла после обеда, и мне снова явился этот монах. Он сказал:
– Иоанн сделался белым, как полотно, и в страхе воскликнул: “Я ехал на встречу со священником, а обнаружил там святого”.
Излишне рассказывать, что женщина была избавлена от неприятностей, как и обещал ей Святитель. Суд не состоялся, так как ее недруги без всякой видимой причины забрали свою жалобу обратно”.
Еще накануне кончины Святителя из Афин пришла телеграмма об улучшении состояния его здоровья. Эта телеграмма обрадовала монахинь, прочитавших ее в монастырском дворе. Слепая Ксения подошла к ним и спросила о причине их радости.
– Нашему отцу стало лучше, – сказали они.
– Нет, – ответила Ксения. – наш отец скончался. Я только что встретила его во дворе. Он сказал мне: “Я пришел поприветствовать вас, ибо я ухожу. Радуйтесь!”
Через несколько часов после этого явления пришла новая телеграмма, сообщавшая о том, что земные дни Святителя завершились.
Спешно вырытая могила однажды обвалилась со стороны ног. Монахини решили соорудить новую усыпальницу из мрамора. Для этого необходимо было эксгумировать тело. Но игумения Ксении никак не могла на это решиться: “Запах разложения распространится по всей округе, – говорила она, – лучше еще немного подождать”.
Тогда епископ Пентапольский явился одной из монахинь во сне и сказал:
– Как ты поживаешь?
– Хорошо, – ответила она. – Твоими молитвами.
– Наклони голову, я благословлю тебя.
Он благословил ее по своему обыкновению трижды и добавил:
– Понюхай меня и скажи, пахну ли я?
Монахиня ответила, что не чувствует никакого запаха. Тогда он отчетливо произнес:
– Дурно ли я пахну?
– Но кто говорит, что ты дурно пахнешь?
– Так думает Ксения.
– Какая Ксения?
– Ксения, игумения. Посмотри на меня, чего у меня не достает?
И он показал ей свои руки, ноги, спину и добавил:
– Разве я не цел?
– Конечно, совсем цел, – ответила монахиня.
Тогда могила была вскрыта, и тело было обнаружено нетленным.
“Не помню точно когда, – рассказывает доктор Г. Х., – но было это вечером. Я возвращался из Мезагрона, куда ездил навестить больного. Застигнутый грозой, я был вынужден попросить убежища в Свято-Троицком монастыре. Инокини монастыря, известные своим гостеприимством, позаботились обо мне и предоставили кров и пищу. Перед сном я счел своим долгом пойти поклониться могиле Святителя. Одна из сестер, вооружившись фонарем, проводила меня...
Не посчитавшись с монастырскими правилами и несмотря на протесты инокини, я потянул на себя изо всех сил мраморную могильную плиту и, охваченный волнением, увидел перед собой лицо, скрытое покровом. В тот же момент я почувствовал необыкновенное благоухание и увидел поразительное зрелище...
Я проделал все это, движимый не только человеческим любопытством, но и чисто научным интересом, так как все, что мне пришлось слышать, противоречило тому, чему меня учили в университете.
Поэтому я могу с полным знанием дела утверждать, и как простой смертный и как человек науки, что я столкнулся с удивительным фактом: я увидел Святителя, которого хорошо знал в прошлом, как бы спящим. Лицо его не подверглось изменениям, как и его редкостная борода. Я мог констатировать, что тело не распространяло никакого зловония, не отличалось никаким трупным окоченением. Я даже вырвал из бороды один волосок. Я трогал тело, на котором оставалась одна лишь кожа.
Когда я узнал во время первой эксгумации, что тело оказалось нетленным, я приписал это обстоятельство особым геологическим условиям. Но с тех пор прошло три года и тело было перемещено. По этому поводу наука не может дать никаких объяс-нений.
– Не думайте, – добавляет доктор, – что я какой-нибудь ханжа и фантазер. То, о чем я поведал, есть самая настоящая реальность...”
Тело было извлечено, перенесено в келию Святителя, где находилось в течение сорока восьми часов, в течение которых готовилась новая могила. Оно было гибким и полностью сохраняло эластичность. Лишь одежда оказалась истлевшей в пыль. Монахини облачили его в новые одежды.
На могильной плите выгравировали следующую эпитафию:
“Прохожий, взгляни на гробницу благочестивого Владыки Пентапольского, Нектария Кефала.
Вся его жизнь прошла в благочестии, добродетели и проповеди слова Божиего.
Он оставил великую печаль и горе в душах людей богобоязненных”.
Здесь было бы уместно повторить слова св. Григория Богослова, сказавшего в своем надгробном слове при погребении святителя Мелетия: “Вытрем слезы. Мы не потеряли Мелетия. Он по-прежнему среди нас, хотя и не видят его наши очи. Владыка наш скрылся в своем святилище. Вызволенная из земного плена, его душа отправилась овладеть тем Храмом, в котором опередил всех нас Господь Иисус Христос. Теперь он уже более не подвластен невзгодам сей жизни, он наслаждается подлинной реальностью. Теперь уж не сквозь призму загадок и не сквозь разверстые скалы, а непосредственно лицом к лицу созерцает он Божественную Славу...”
Крестьяне уходили с полей, чтобы проститься со Святителем, и один столетний старик причитал в горе: “Остров лишился источника своей радости”. Люди соперничали за честь и благодать нести на своих плечах тяжелый гроб, и катафалк оказался ненужным. Ни один из тех, кто нес гроб, не чувствовал никакой усталости, вдыхая благоухание, которое шло от Святителя.
Траурный кортеж вошел в монастырь, когда уже стемнело. Заливаясь слезами, монахини встретили своего духовного отца и установили гроб в середине храма. Церковь и весь двор были полны народа. Всю ночь горели свечи и тяжелую ночную тишину нарушало пение длинной заупокойной службы. Атмосфера была исключительной. С момента смерти прошло уже сорок часов, а тело не являло никаких признаков разложения. Святителя погребли в монастырском дворе между двух сосен, о которых мы рассказывали выше. Откровение, которого сподобилась старая женщина, исполнилось в этот самый день.
Богу было угодно прославить св. Нектария тотчас же вскоре после кончины. Святитель являлся людям, которые никогда ничего о нем не слышали. При этом он был одет в простенький подрясник с монашеской скуфьей на голове и называл себя Нектарием Эгинским. Вот, что рассказал нам об одном из его чудес наш друг отец Нектарий из Пароса:
“Одна женщина, жительница Фалеры – предместья Афин, вела нелегкую судебную тяжбу в течение долгого времени. Ее противники требовали от нее астрономическую сумму в девятнадцать тысяч фунтов стерлингов, не считая процентов, и наложили арест на все ее недвижимое имущество. Несчастная женщина непрестанно молилась Божией Матери, пребывая в состоянии крайнего волнения, ибо приближался день суда. О Святителе же она никогда не слышала. Но вот на рассвете 26 мая она увидела во сне священника в черном со скуфьей на голове, который сказал ей:
– О суде не беспокойся. Все будет хорошо. Приди навестить меня.
– А где вы живете? Я не знаю вашего адреса, – удивленно спросила она.
– Спроси на Эгине, где находится отец Нектарий. Любой покажет тебе дорогу.
Этот сон произвел огромное впечатление на женщину, друг которой, некий Иоанн, решил отправиться на Эгину, чтобы встретиться с отцом Нектарием. Прибыв на остров, он спросил у какого-то ребенка, знает ли он отца Нектария.
– Да, – ответил ребенок. – Он там, в женском монастыре Пресвятой Троицы.
По приходе в монастырь он, помолившись, попросил встречи с отцом Нектарием. Монахини указали ему на могилу, и Иоанн, несколько удивленный, понял, что речь шла о святом, а не о живом священнике. В тот же вечер он уехал с Эгины и вернулся в Фалеру. Сразу же отправившись к той женщине, он, желая испытать ее или подразнить, сказал ей:
– Напрасно я съездил на Эгину. Я не встретил там никакого отца Нектария.
– Этого не может быть, – возразила женщина, – Когда вы туда отправились, я как-то прилегла после обеда, и мне снова явился этот монах. Он сказал:
– Иоанн сделался белым, как полотно, и в страхе воскликнул: “Я ехал на встречу со священником, а обнаружил там святого”.
Излишне рассказывать, что женщина была избавлена от неприятностей, как и обещал ей Святитель. Суд не состоялся, так как ее недруги без всякой видимой причины забрали свою жалобу обратно”.
Еще накануне кончины Святителя из Афин пришла телеграмма об улучшении состояния его здоровья. Эта телеграмма обрадовала монахинь, прочитавших ее в монастырском дворе. Слепая Ксения подошла к ним и спросила о причине их радости.
– Нашему отцу стало лучше, – сказали они.
– Нет, – ответила Ксения. – наш отец скончался. Я только что встретила его во дворе. Он сказал мне: “Я пришел поприветствовать вас, ибо я ухожу. Радуйтесь!”
Через несколько часов после этого явления пришла новая телеграмма, сообщавшая о том, что земные дни Святителя завершились.
Спешно вырытая могила однажды обвалилась со стороны ног. Монахини решили соорудить новую усыпальницу из мрамора. Для этого необходимо было эксгумировать тело. Но игумения Ксении никак не могла на это решиться: “Запах разложения распространится по всей округе, – говорила она, – лучше еще немного подождать”.
Тогда епископ Пентапольский явился одной из монахинь во сне и сказал:
– Как ты поживаешь?
– Хорошо, – ответила она. – Твоими молитвами.
– Наклони голову, я благословлю тебя.
Он благословил ее по своему обыкновению трижды и добавил:
– Понюхай меня и скажи, пахну ли я?
Монахиня ответила, что не чувствует никакого запаха. Тогда он отчетливо произнес:
– Дурно ли я пахну?
– Но кто говорит, что ты дурно пахнешь?
– Так думает Ксения.
– Какая Ксения?
– Ксения, игумения. Посмотри на меня, чего у меня не достает?
И он показал ей свои руки, ноги, спину и добавил:
– Разве я не цел?
– Конечно, совсем цел, – ответила монахиня.
Тогда могила была вскрыта, и тело было обнаружено нетленным.
“Не помню точно когда, – рассказывает доктор Г. Х., – но было это вечером. Я возвращался из Мезагрона, куда ездил навестить больного. Застигнутый грозой, я был вынужден попросить убежища в Свято-Троицком монастыре. Инокини монастыря, известные своим гостеприимством, позаботились обо мне и предоставили кров и пищу. Перед сном я счел своим долгом пойти поклониться могиле Святителя. Одна из сестер, вооружившись фонарем, проводила меня...
Не посчитавшись с монастырскими правилами и несмотря на протесты инокини, я потянул на себя изо всех сил мраморную могильную плиту и, охваченный волнением, увидел перед собой лицо, скрытое покровом. В тот же момент я почувствовал необыкновенное благоухание и увидел поразительное зрелище...
Я проделал все это, движимый не только человеческим любопытством, но и чисто научным интересом, так как все, что мне пришлось слышать, противоречило тому, чему меня учили в университете.
Поэтому я могу с полным знанием дела утверждать, и как простой смертный и как человек науки, что я столкнулся с удивительным фактом: я увидел Святителя, которого хорошо знал в прошлом, как бы спящим. Лицо его не подверглось изменениям, как и его редкостная борода. Я мог констатировать, что тело не распространяло никакого зловония, не отличалось никаким трупным окоченением. Я даже вырвал из бороды один волосок. Я трогал тело, на котором оставалась одна лишь кожа.
Когда я узнал во время первой эксгумации, что тело оказалось нетленным, я приписал это обстоятельство особым геологическим условиям. Но с тех пор прошло три года и тело было перемещено. По этому поводу наука не может дать никаких объяс-нений.
– Не думайте, – добавляет доктор, – что я какой-нибудь ханжа и фантазер. То, о чем я поведал, есть самая настоящая реальность...”
Тело было извлечено, перенесено в келию Святителя, где находилось в течение сорока восьми часов, в течение которых готовилась новая могила. Оно было гибким и полностью сохраняло эластичность. Лишь одежда оказалась истлевшей в пыль. Монахини облачили его в новые одежды.
На могильной плите выгравировали следующую эпитафию:
“Прохожий, взгляни на гробницу благочестивого Владыки Пентапольского, Нектария Кефала.
Вся его жизнь прошла в благочестии, добродетели и проповеди слова Божиего.
Он оставил великую печаль и горе в душах людей богобоязненных”.
Здесь было бы уместно повторить слова св. Григория Богослова, сказавшего в своем надгробном слове при погребении святителя Мелетия: “Вытрем слезы. Мы не потеряли Мелетия. Он по-прежнему среди нас, хотя и не видят его наши очи. Владыка наш скрылся в своем святилище. Вызволенная из земного плена, его душа отправилась овладеть тем Храмом, в котором опередил всех нас Господь Иисус Христос. Теперь он уже более не подвластен невзгодам сей жизни, он наслаждается подлинной реальностью. Теперь уж не сквозь призму загадок и не сквозь разверстые скалы, а непосредственно лицом к лицу созерцает он Божественную Славу...”
Чудеса Святого Нектария
Бесчисленны чудеса, сотворенные св. Нектарием и не прекращающиеся с момента его успения. Для одного только перечисления их нам не хватило бы ни времени, ни бумаги. И все же мы расскажем о нескольких из них – из числа давних и недавних.
В январе 1925 г. одна благочестивая девушка неожиданно подверглась невероятно мучительным нападкам духа злобы. При упоминании имени Святителя враг неистовствовал, оскорблял и мучил бедное создание Божие. Не выдержав страданий дочери, родители решили отвезти несчастную в день Пятидесятницы на могилу Святителя в надежде, что там она получит избавление.
Пока они добирались до Эгины, бес разбушевался вконец. В монастыре монахини были вынуждены привязать девушку к одной из сосен, росших около могилы. Там, благодаря предстательству Святителя, бес вышел из страдалицы, которая приняла затем монашество под именем Митродоры.
В 1931 году в монастырь приехала молодая чета, чтобы крестить ребенка, которого посвятили св. Нектарию. У этих родителей уже было двое детей, родившихся парализованными. Первый был еще жив, а второй умер. Третий, которого привезли крестить, родился тоже парализованным. Обескураженные и убитые горем, родители отправились за маслом из лампадки Святителя, которым помазали младшего ребенка, пообещав св. Нектарию окрестить его в монастыре и назвать его в честь Святителя. Как поведать о чудодейственной силе Христовой? Сразу после третьего погружения ребенок был извлечен из воды совершенно здоровым. Он и поныне пребывает в полном и совершенном здравии.
Другой ребенок, лунатик от рождения, переносивший до десяти приступов в день, был исцелен Святителем в 1933 году. Его родители, дошедшие до полного отчаяния, прибыли на Эгину за маслом из лампадки Святителя, помазали его, а когда показали ему купленную в монастыре икону, он воскликнул: “Отче” и приложился к образу. С тех пор он живет в добром здравии к великой радости родителей и во славу Бога, “Дивного во святых Своих”.
В 1934 году образованная девушка из Фессалоник, упражнявшаяся в чтении Священного Писания и молитве, в один прекрасный день впала в меланхолию, потеряв способность произносить что-либо иное, кроме слова “Горе! Горе! Горе!”
Мать пришла в смятение от неожиданной перемены в состоянии дочери. Она благословляла ее святыми иконами, но девушка отказывалась прикладываться к ним, крича: “Это огонь! Это огонь!”, и не хотела осенять себя крестным знамением. Ее силой привели в церковь, но и там она не находила себе покоя, продолжая шептать: “Горе! Горе! Это огонь! Пойдем, пойдем отсюда!”
К моменту выноса чаши ее охватили дрожь и трепет. Ей невозможно было открыть рот, она отворачивала лицо. С огромным трудом все же удалось ее причастить, но... она отвергла Святые Дары.
Отчаявшись, решив, что их дочь страдает от какой-то нервной болезни, родители уложили ее в психиатрическую клинику. Однако состояние ее здоровья не только не улучшилось, а обострилось. Девушку повезли в Афины в надежде найти там более квалифицированных врачей. По пути в столицу родители встретились с людьми, которые почувствовали, что их дочь страдает душевным недугом и что скорее ей нужна не медицинская, а Божия помощь. Они сказали матери:
– Ваша дочь не больна нервами, как вам это кажется, а одержима духом злобы, ей нужны вычитка и освященный елей. На Эгине есть женский монастырь, в котором находятся мощи св. Нектария Пентапольского, основателя обители. Он творит чудеса постоянно. Отвезите ее туда. Святитель обязательно пожалеет ее и вас и исцелит ее.
Поверив им, родители привезли свою дочь на Эгину 29 апреля того же года. Дело оказалось не таким простым. Прибыв в монастырь, девушка отказалась поклониться мощам. Ее помазали маслом из лампадки. С огромным трудом священнику удалось вычитать молитву. Всю ночь больная бушевала. Утром шесть монахинь, едва сдерживая ее, повели страдалицу в церковь, где она принялась кричать те же слова: “Горе! Горе! Горе! Огонь!” В момент причастия понадобились новые усилия. В течение целого месяца священник ежедневно вычитывал над ней молитву. Поистине пути Господни неисповедимы. 28 мая, в день Святой Троицы и престольного праздника обители, девушка встала утром самостоятельно и, совершенно спокойная и собранная, отправилась в церковь и причастилась Святых Христовых Таин. Она была совершенно здорова.
Во сне ей явился Святитель, служивший Литургию. Он подозвал ее к себе, благословил и сказал:
– Ты исцелилась.
До первого июля она прожила в монастыре и уехала избавленная от своего недуга, благодаря Бога и Его славного угодника.
Ловцы губок на Эгине однажды, перед уходом в море, помолились своему святому покровителю и обещали преподнести ему первую выловленную губку в обмен на его благословение. Все пойманные в тот день губки были помечены знаком Креста. Мы видели эти губки, подаренные монастырю и выставленные в витрине келии Святителя.
Отец Нектарий из Пароса рассказал нам историю одного шофера автобуса, потерявшего зрение во время аварии. Проходя однажды мимо Свято-Троицкого монастыря, бравый шофер перекрестился и молитвенно произнес:
– Святитель мой Нектарий, верни мне свет и я отдам тебе все, что есть у меня с собой!
Несчастный тотчас обрел зрение. Как же Святитель мог, говорят монахини, не исцелить его, когда он ежедневно помогал монастырю перевозить посылки!
“Я рассказал об этом чуде, – продолжает отец Нектарий, – хозяину эгинского кафе “Афея”. Он отреагировал так:
– Дорогой брат, мы здесь перестали уже удивляться, ведь чудеса происходят каждый день!”
Да, св. Нектарий творит чудеса ежедневно, и не только на Эгине, но во всем мире, во Франции, в Америке...
“В 1949 году, – пишет М. К., – в Греции я перенесла операцию по поводу ракового заболевания в афинской онкологической больнице “Сент-Саббас”. Мне удалили матку. По завершении лечения доктор радостно объявил мне, что я вне опасности. “Не бойся ничего, – сказал он. – Но если когда-нибудь ты увидишь кровотечение, знай, что конец твой близок, так как это будет означать рецидив болезни”.
Прошло восемь лет. В мае 1957 года я почувствовала новые боли в животе. Однажды вечером началось кровотечение. Конец приближался, я села на кровать и не спала всю ночь, плача от отчаяния.
Утром меня навестила моя сестра с мужем. Она только что вернулась с Эгины, куда ездила на Пасху. Увидев меня несчастной, сестра стала выпытывать причину моего состояния, муж ее тоже настаивал, чтобы я все рассказала. Я объяснила им причину моего отчаяния, но сестра не выказала никакого удивления и смущения, наоборот, она с великой верой и смелостью сказала мне, что уверена в заступничестве святителя Нектария:
– Ничего не бойся, сестра, ведь ты веришь в Бога и знаешь о многих чудесах, которые совершил в нашей семье св. Нектарий.
При этом она вынула из сумки флакончик с маслом из лампадки Святителя, привезенным ею с Эгины и, передав мне его, сказала:
– Возьми масло, помолись Святителю, и он исцелит тебя. Со своей стороны, я тоже буду ему молиться. Помажь живот маслом и будь уверена, что поправишься.
Я последовала советам сестры, прося помощи у Святителя, и – о, чудо! С этого момента боли стихли, а кровотечение остановилось. С тех пор до сегодняшнего дня (1962 года) я абсолютно здорова.
Да будет благословенно имя св. Нектария! Да помогут эти неоспоримые факты вернуться к Богу многим и многим людям, укрепив в них непоколебимую веру в Его всемогущество, в Его Любовь и Промысел и в заступничество святых Его, через которых Он ниспосылает нам исцеление души и тела...”
К. С., жительница острова Лесбос, рассказывает, что в январе 1963 г. болезнь ее правого глаза обострялась с каждым днем. В короткое время она полностью перестала им видеть. “Представьте себе мое несчастье, – говорит она. – Я плакала, как дитя, при мысли о том, что, возможно, уже не смогу ухаживать за своей парализованной дочерью. Я поехала в Афины, где друзья повели меня на обследование в глазную клинику “Фредерика”. Рентген показал кровоизлияние. Глаз был неизлечим. Меня повели в другую клинику, название которой не помню. Шестеро врачей и профессор снова осмотрели меня и сказали, что ничем помочь не могут. Опечаленная и потерявшая всякую надежду, я вернулась на Лесбос, страшась потерять и левый глаз. В октябре я решила съездить в Митилини (столица острова Лесбос) в надежде показаться другим докторам, авось...
В воскресенье я пошла в церковь, где после Литургии мне попалась газета “Сент Марин” (в этой маленькой газетке часто рассказывается о чудесах св. Нектария), которую мы с моей парализованной дочерью постоянно читаем. В тот день мы читали ее с большой сосредоточенностью. Потому ли что я собиралась поехать на следующий день в Митилини или по причине моей глубокой веры св. Нектарию, во всяком случае я опустилась на колени перед святыми иконами и с горячими слезами стала ему молиться:
– Святитель Нектарий, я почитаю тебя и верю, что если ты захочешь, ты можешь исцелить меня, хотя я и бедная грешница. Я отблагодарю тебя...
Я засыпала с миром, уверенная, что Святитель услышал мою молитву. Проснувшись рано утром, я открыла глаза и, о чудо, я видела обоими глазами. Я встала и, вознося благодарение, трижды помазала глаз крестообразно маслом из лампадки. Какая-то очень холодная жидкость, вроде воды, вытекла из него. Текла очень долго, потом я почувствовала, что мой глаз как бы “размораживается”. С тех пор я снова могу шить, вязать и никак не нарадуюсь.
Я благодарю св. Нектария и славлю Господа, повелевшего Святителю исцелить меня...”
Епископ Гортинский и Аркадийский с острова Крита рассказывает о чуде, совершенном св. Нектарием в его епархии в мае 1965 года.
“Глубочайшее волнение, – пишет он, – охватило всю Массару после неоспоримого и доподлинного чуда, совершенного св. Нектарием. Многие, услышав о нем, начнут хмурить брови, выражая сомнения и маловерие. Другие, может быть, будут улыбаться и скептически говорить о чудесах, святых, о Боге. Некоторые станут утверждать, что все это “выдумки попов, обманывающих простых людей”.
Врачи говорят о случаях, когда в результате вмешательства некоей силы здоровье восстанавливается. Существует, однако, немало органических заболеваний, не подлежащих излечению. Наука признает здесь свое бессилие и молчит. Правда, червь сомнения грызет человеческую мысль, ибо ей недостает живой, искренней веры. Тогда-то и происходит чудо, выходящее за пределы чувств и эмпирических данных и заставляющее нас признать существование невидимого духовного мира, который, таким образом, становится ощутимым и реальным.
Добрая мать семейства, Мария Р., живет с мужем К., умным и смелым человеком, тяжелым трудом зарабатывающим на хлеб для детей.
Мария вот уже целый год болеет какой-то страшной болезнью головы. Дикие боли мучают ее до такой степени, что ее крики слышны в соседних домах. Болезнь захватила и легкие. Наука подтвердила эти факты. Врач отправил больную к своим собратьям в Ираклион (столица Крита), а те, в свою очередь, направили ее в Афинскую онкологическую клинику “Сент-Саббес”. По данным обследования и анализам, никакой надежды на исцеление не было: болезнь была слишком запущена. По советам врачей, муж привез жену домой и приготовился к худшему. Мария слегла с невыносимыми болями.
Вечером 18 мая кто-то постучал в дверь Митрополии. Я открыл, чтобы узнать, кто пришел. Передо мной стояли Мария и ее муж. Потрясенная, она сказала мне, что исцелилась. Бежала она ко мне так, будто вовсе никогда не болела. Присев и перекрестившись, она рассказала мне историю своего исцеления:
– Кости вышел из дома за покупками. Я сказала ему, чтобы он не задерживался, потому что мне казалось по страшной боли, что приближался конец. Я безостановочно молилась св. Нектарию, чтобы он исцелил меня или отнял у меня жизнь, потому что я сходила с ума от боли.
Вдруг я увидела входившую в дверь какую-то тень. Я подумала, что это был мой муж. Тень приблизилась ко мне, но я не могла различить, кто это, потому что зрение мое помутилось. Тогда я услышала голос, говоривший мне: “Вставай, иди в церковь и позвони в колокол. Всех, кто тебя будет спрашивать, почему ты звонишь, отвечай: св. Нектарий исцелил тебя”.
Боли внезапно стихли, я почувствовала огромный прилив сил. Без всякого труда встав с постели, я начала ходить и, как видите, отлично хожу...
Мы все пошли в храм, в котором находится икона Святителя, и отслужили в нем благодарственный молебен, прославляя Господа и Его святого”.
Во времена Святителя жил на Эгине жандарм-атеист. Св. Нектарий увещевал его, уговаривая поверить в Бога, покаяться, поисповедоваться, прийти в храм и причаститься. Но жандарм оставался в своем неверии непоколебимым.
Однажды он был командирован своим министерством в Македонию на двенадцать лет. Вернувшись на Эгину, он встретился в порту со святым, который возобновил свои увещевания, напрасные, как и прежде.
Оказавшись как-то в кафе в кругу друзей, жандарм сказал им:
– Удивительно, но игумен Троицкого монастыря все еще жив!
– Какой игумен? – спросили его.
– Игумен Свято-Троицкого монастыря...
– Так он же умер три года назад.
– Да что вы мне рассказываете, – ответил потрясенный жандарм, – я только что видел его в порту и беседовал с ним...
Всех охватил священный страх. Излишне говорить, что неверующий жандарм тут же поспешил в монастырь...
В Париже жена одного из наших священников, в течение долгих лет страдавшая от неизлечимых головных болей, получила облегчение от одного единственного помазания маслом из лампадки Святителя, а позднее болезнь ослабла и исчезла.
Жена одного нашего диакона исцелилась от фибромы, избежав таким образом хирургического вмешательства. Для исцеления понадобилось всего лишь нескольких помазаний.
Некий человек дважды исцелялся св. Нектарием, явившимся ему во сне, что вызвало большое удивление у врача, который собирался оперировать больного.
Одна из наших монахинь, живущая в постоянном общении с Небесным Женихом в непрестанной молитве, попросила однажды св. Нектария помочь ей найти выход из сложного положения. На рассвете он ей приснился, передавая ей кусочек хлеба со словами:
– Возьми, это – радость!
На следующий день все ее трудности решились значительно проще, чем она могла рассчитывать.
В другой раз она молилась целую ночь за весь мир и за множество страждущих душ, умоляя св. Нектария покрыть своим благословением всех несчастных.
Он снова приснился ей, облаченный в епископские одежды. Очень мягким голосом он сказал ей:
– У меня горячее желание помочь людям... ибо я вижу Христа... Он все еще распят.
После длинной паузы он добавил:
– Я присутствую в мире своими мощами... пусть священник, который знает меня, благословит всех, кто приходит за облегчением, очищением, прощением... Мои мощи – это моя епитрахиль.
И еще много, много случаев, о которых, за недостатком места, мы не можем расказать в этой книге.
Ежедневно в течение каждого года, преодолевая самые разные препятствия, паломники приезжают на Эгину. Простые люди, интеллектуалы, чиновники... Немало здесь больных нервными заболеваниями, эпилептиков, истериков... Приезжают сюда и для обретения покоя своей совести, для поиска решения сложных проблем, выхода из материальных трудностей. И никто не уезжает без результатов. Некоторые паломники приползают на коленях, приходят босиком и проводят целые дни в посте, а ночи – в молитве, и плачут. Нередко тишину здесь нарушают плохо сдерживаемые рыдания...
Святитель говорил своим духовным дочерям:
– Придет день, когда многие будут приезжать сюда. Одни, чтобы восславить Бога, другие ради утешения и исцеления, третьи из любопытства...
“Нектарий стал святым, – пишет игумен из Пароса, – из числа стольких тысяч людей, епископов, священников, иеромонахов, монахов, мирян. Почему Бог, любящий всех людей и желающий, чтобы все спаслись, чтобы все были святыми и богами по благодати, не дает и другим Свою благодать, дабы и они стали святыми? Дорогие мои, Бог предлагает Свои блага всем, дает их безвозмездно всем. Но поскольку Он справедлив, Он не дает их тем, которые не достойны их, а только тем, кто заслуживает их. Он дает их тем, кто борется за их обретение, а не безразличным и пренебрежительным людям. Он дает их благочестивым людям, которые боятся Его, любят Его и соблюдают Его заповеди, а не безбожникам, гордецам, неверным и отходящим от Его Божественных заветов. Он дает их тем, кто постится, кто воздержан, кто молится: “Дары небесные обретаются постом, бдением и молитвой”. Господь дает Свои дары тем, кто обладает тремя великими добродетелями: смирением, верой, любовью”.
Эти три добродетели украшали Нектария и явили его святым. На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного Духом и на трепещущего пред словом Моим, – говорит Господь (Ис. 66, 2). А Соломон говорит, что Бог противится гордым и милостив к смиренным. Господь обратил Свой взор на Матерь Божию и Приснодеву Марию. Призрел Он на смирение рабы Своей... (Лк. 1, 48). Господь воззрел на смирение святых пророков, апостолов и всех святых и соделал их избранными сосудами и орудиями Духа Святого.
Господь увидел смирение Нектария. И соделал его святым. Он увидел и его истинную, крепкую и непоколебимую веру, которой проникнуты все его писания в защиту Православной Веры. Эта вера и сделала его чудотворцем. Уверовавших же, – говорит Господь, – будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровыми (Мк. 16, 17–18).
2 сентября 1953 г., по указанию Святителя, могила была вскрыта. Оставался один лишь скелет. Господь захотел, чтобы косточки, мощи Его святого в знак благословения разошлись по всему свету. Да будет благословенно имя Господне, ибо и мы получили, благодаря матушке Магдалине, нашу долю этого благословения. На череп была надета серебряная митра, а косточки сложены в большой мощевик. Благоухание распространялось в тот день на весь монастырь и на всю округу.
...Когда мы прибыли на Эгину в день Преображения Господня, мы почувствовали благоухание, шедшее из уже пустой могилы. Сопровождавшая нас монахиня пояснила нам, что это служит признаком доброго приема, который оказывал Святитель тем, кто приезжал к нему с верой и благочестием. То был удивительный запах ладана в сочетании с запахом ванили, белого ириса – целая радуга ароматов.
По словам преподобного Симеона Нового Богослова, душа, ставшая достойной участвовать в Божией благодати, освящает все свое тело, ибо именно она сохраняет его, присутствуя во всех его членах. Так же как благодать Духа Святого овладевает душой, так и душа овладевает телом. Но покуда душа соединена с телом, Дух Святой не возвышает во имя собственной славы вообще все тело, ибо необходимо, чтобы душа являла свою волю до самого конца земной жизни. Когда наступает смерть, а душа отделяется от своего тела и, победоносная, получает в награду венец славы, тогда благодать Духа Святого овладевает всем телом, равно как и душой. Тогда останки святых творят чудеса и исцеляют болезни.
Когда душа отделяется в момент смерти от тела, она полностью пребывает в Божественном, то есть в благодати Божией. Что касается тела, то оно остается без души, но с Богом, и являет людям чудеса – божественную энергию. Душа и тело после освобождения от всяких нужд, от всякой суе-ты, связанных с их соединением, полностью становятся Божиими, и благодать Божия действует как в одной так и в другом, не встречая никаких препятствий. Бог соделывает их Своими в течение их жизни, достойной Бога, жившего в этом мире, когда они были соединены.
Вот почему все, что соприкасается с мощами, получает определенную силу, благодать Божию, как это явствует из Деяний апостолов: Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них (Деян. 19, 11–12).
Признанная православным народом еще при жизни святителя Нектария, святость его вскоре была признана и иерархией. Через сорок лет после его успения Вселенский Патриарх Афинагор подтвердил святость митрополита Пентапольского декретом от 20 апреля 1961 г., подписанным всем Синодом Константинопольской Церкви.
5 ноября того же года Эгина вписала в свою золотую книгу новую славную страницу. Тот, кого он принял мертвым 10 ноября 1920 г., был со славой перенесен в эгинский собор Свято-Троицкого монастыря для официального акта провозглашения его святости.
Тысячи верующих хлынули на остров. В тот день был сильный шторм, и утлые суденышки, курсирующие между Пиреем и Эгиной, подвергались серьезной опасности. Но Святитель являлся многим и говорил:
– Успокойтесь, никто сегодня не погибнет.
Кортеж тронулся от монастыря. Вперед шли школьники, за которыми следовали мужской и женский хоры. Затем двигались знамена, штандарты, хоругви, отряд королевского флота, представители школы Ризари. Монашки с огромной иконой Святителя, его митрой, посохом и другими вещами шли перед четырьмя священниками, которые несли на плечах серебряную митру с черепом Святителя. Другие священники несли мощевик.
Источник: Святитель Нектарий Эгинский : жизнеописание / Архим. Амвросий (Фонтрие). - Москва : Изд-во Моск. подворья Св.-Троицкой Сергиевой Лавры, 1998. - 220 с. : ил., портр.; 20 см.; ISBN 5-7789-0038-4
В январе 1925 г. одна благочестивая девушка неожиданно подверглась невероятно мучительным нападкам духа злобы. При упоминании имени Святителя враг неистовствовал, оскорблял и мучил бедное создание Божие. Не выдержав страданий дочери, родители решили отвезти несчастную в день Пятидесятницы на могилу Святителя в надежде, что там она получит избавление.
Пока они добирались до Эгины, бес разбушевался вконец. В монастыре монахини были вынуждены привязать девушку к одной из сосен, росших около могилы. Там, благодаря предстательству Святителя, бес вышел из страдалицы, которая приняла затем монашество под именем Митродоры.
В 1931 году в монастырь приехала молодая чета, чтобы крестить ребенка, которого посвятили св. Нектарию. У этих родителей уже было двое детей, родившихся парализованными. Первый был еще жив, а второй умер. Третий, которого привезли крестить, родился тоже парализованным. Обескураженные и убитые горем, родители отправились за маслом из лампадки Святителя, которым помазали младшего ребенка, пообещав св. Нектарию окрестить его в монастыре и назвать его в честь Святителя. Как поведать о чудодейственной силе Христовой? Сразу после третьего погружения ребенок был извлечен из воды совершенно здоровым. Он и поныне пребывает в полном и совершенном здравии.
Другой ребенок, лунатик от рождения, переносивший до десяти приступов в день, был исцелен Святителем в 1933 году. Его родители, дошедшие до полного отчаяния, прибыли на Эгину за маслом из лампадки Святителя, помазали его, а когда показали ему купленную в монастыре икону, он воскликнул: “Отче” и приложился к образу. С тех пор он живет в добром здравии к великой радости родителей и во славу Бога, “Дивного во святых Своих”.
В 1934 году образованная девушка из Фессалоник, упражнявшаяся в чтении Священного Писания и молитве, в один прекрасный день впала в меланхолию, потеряв способность произносить что-либо иное, кроме слова “Горе! Горе! Горе!”
Мать пришла в смятение от неожиданной перемены в состоянии дочери. Она благословляла ее святыми иконами, но девушка отказывалась прикладываться к ним, крича: “Это огонь! Это огонь!”, и не хотела осенять себя крестным знамением. Ее силой привели в церковь, но и там она не находила себе покоя, продолжая шептать: “Горе! Горе! Это огонь! Пойдем, пойдем отсюда!”
К моменту выноса чаши ее охватили дрожь и трепет. Ей невозможно было открыть рот, она отворачивала лицо. С огромным трудом все же удалось ее причастить, но... она отвергла Святые Дары.
Отчаявшись, решив, что их дочь страдает от какой-то нервной болезни, родители уложили ее в психиатрическую клинику. Однако состояние ее здоровья не только не улучшилось, а обострилось. Девушку повезли в Афины в надежде найти там более квалифицированных врачей. По пути в столицу родители встретились с людьми, которые почувствовали, что их дочь страдает душевным недугом и что скорее ей нужна не медицинская, а Божия помощь. Они сказали матери:
– Ваша дочь не больна нервами, как вам это кажется, а одержима духом злобы, ей нужны вычитка и освященный елей. На Эгине есть женский монастырь, в котором находятся мощи св. Нектария Пентапольского, основателя обители. Он творит чудеса постоянно. Отвезите ее туда. Святитель обязательно пожалеет ее и вас и исцелит ее.
Поверив им, родители привезли свою дочь на Эгину 29 апреля того же года. Дело оказалось не таким простым. Прибыв в монастырь, девушка отказалась поклониться мощам. Ее помазали маслом из лампадки. С огромным трудом священнику удалось вычитать молитву. Всю ночь больная бушевала. Утром шесть монахинь, едва сдерживая ее, повели страдалицу в церковь, где она принялась кричать те же слова: “Горе! Горе! Горе! Огонь!” В момент причастия понадобились новые усилия. В течение целого месяца священник ежедневно вычитывал над ней молитву. Поистине пути Господни неисповедимы. 28 мая, в день Святой Троицы и престольного праздника обители, девушка встала утром самостоятельно и, совершенно спокойная и собранная, отправилась в церковь и причастилась Святых Христовых Таин. Она была совершенно здорова.
Во сне ей явился Святитель, служивший Литургию. Он подозвал ее к себе, благословил и сказал:
– Ты исцелилась.
До первого июля она прожила в монастыре и уехала избавленная от своего недуга, благодаря Бога и Его славного угодника.
Ловцы губок на Эгине однажды, перед уходом в море, помолились своему святому покровителю и обещали преподнести ему первую выловленную губку в обмен на его благословение. Все пойманные в тот день губки были помечены знаком Креста. Мы видели эти губки, подаренные монастырю и выставленные в витрине келии Святителя.
Отец Нектарий из Пароса рассказал нам историю одного шофера автобуса, потерявшего зрение во время аварии. Проходя однажды мимо Свято-Троицкого монастыря, бравый шофер перекрестился и молитвенно произнес:
– Святитель мой Нектарий, верни мне свет и я отдам тебе все, что есть у меня с собой!
Несчастный тотчас обрел зрение. Как же Святитель мог, говорят монахини, не исцелить его, когда он ежедневно помогал монастырю перевозить посылки!
“Я рассказал об этом чуде, – продолжает отец Нектарий, – хозяину эгинского кафе “Афея”. Он отреагировал так:
– Дорогой брат, мы здесь перестали уже удивляться, ведь чудеса происходят каждый день!”
Да, св. Нектарий творит чудеса ежедневно, и не только на Эгине, но во всем мире, во Франции, в Америке...
“В 1949 году, – пишет М. К., – в Греции я перенесла операцию по поводу ракового заболевания в афинской онкологической больнице “Сент-Саббас”. Мне удалили матку. По завершении лечения доктор радостно объявил мне, что я вне опасности. “Не бойся ничего, – сказал он. – Но если когда-нибудь ты увидишь кровотечение, знай, что конец твой близок, так как это будет означать рецидив болезни”.
Прошло восемь лет. В мае 1957 года я почувствовала новые боли в животе. Однажды вечером началось кровотечение. Конец приближался, я села на кровать и не спала всю ночь, плача от отчаяния.
Утром меня навестила моя сестра с мужем. Она только что вернулась с Эгины, куда ездила на Пасху. Увидев меня несчастной, сестра стала выпытывать причину моего состояния, муж ее тоже настаивал, чтобы я все рассказала. Я объяснила им причину моего отчаяния, но сестра не выказала никакого удивления и смущения, наоборот, она с великой верой и смелостью сказала мне, что уверена в заступничестве святителя Нектария:
– Ничего не бойся, сестра, ведь ты веришь в Бога и знаешь о многих чудесах, которые совершил в нашей семье св. Нектарий.
При этом она вынула из сумки флакончик с маслом из лампадки Святителя, привезенным ею с Эгины и, передав мне его, сказала:
– Возьми масло, помолись Святителю, и он исцелит тебя. Со своей стороны, я тоже буду ему молиться. Помажь живот маслом и будь уверена, что поправишься.
Я последовала советам сестры, прося помощи у Святителя, и – о, чудо! С этого момента боли стихли, а кровотечение остановилось. С тех пор до сегодняшнего дня (1962 года) я абсолютно здорова.
Да будет благословенно имя св. Нектария! Да помогут эти неоспоримые факты вернуться к Богу многим и многим людям, укрепив в них непоколебимую веру в Его всемогущество, в Его Любовь и Промысел и в заступничество святых Его, через которых Он ниспосылает нам исцеление души и тела...”
К. С., жительница острова Лесбос, рассказывает, что в январе 1963 г. болезнь ее правого глаза обострялась с каждым днем. В короткое время она полностью перестала им видеть. “Представьте себе мое несчастье, – говорит она. – Я плакала, как дитя, при мысли о том, что, возможно, уже не смогу ухаживать за своей парализованной дочерью. Я поехала в Афины, где друзья повели меня на обследование в глазную клинику “Фредерика”. Рентген показал кровоизлияние. Глаз был неизлечим. Меня повели в другую клинику, название которой не помню. Шестеро врачей и профессор снова осмотрели меня и сказали, что ничем помочь не могут. Опечаленная и потерявшая всякую надежду, я вернулась на Лесбос, страшась потерять и левый глаз. В октябре я решила съездить в Митилини (столица острова Лесбос) в надежде показаться другим докторам, авось...
В воскресенье я пошла в церковь, где после Литургии мне попалась газета “Сент Марин” (в этой маленькой газетке часто рассказывается о чудесах св. Нектария), которую мы с моей парализованной дочерью постоянно читаем. В тот день мы читали ее с большой сосредоточенностью. Потому ли что я собиралась поехать на следующий день в Митилини или по причине моей глубокой веры св. Нектарию, во всяком случае я опустилась на колени перед святыми иконами и с горячими слезами стала ему молиться:
– Святитель Нектарий, я почитаю тебя и верю, что если ты захочешь, ты можешь исцелить меня, хотя я и бедная грешница. Я отблагодарю тебя...
Я засыпала с миром, уверенная, что Святитель услышал мою молитву. Проснувшись рано утром, я открыла глаза и, о чудо, я видела обоими глазами. Я встала и, вознося благодарение, трижды помазала глаз крестообразно маслом из лампадки. Какая-то очень холодная жидкость, вроде воды, вытекла из него. Текла очень долго, потом я почувствовала, что мой глаз как бы “размораживается”. С тех пор я снова могу шить, вязать и никак не нарадуюсь.
Я благодарю св. Нектария и славлю Господа, повелевшего Святителю исцелить меня...”
Епископ Гортинский и Аркадийский с острова Крита рассказывает о чуде, совершенном св. Нектарием в его епархии в мае 1965 года.
“Глубочайшее волнение, – пишет он, – охватило всю Массару после неоспоримого и доподлинного чуда, совершенного св. Нектарием. Многие, услышав о нем, начнут хмурить брови, выражая сомнения и маловерие. Другие, может быть, будут улыбаться и скептически говорить о чудесах, святых, о Боге. Некоторые станут утверждать, что все это “выдумки попов, обманывающих простых людей”.
Врачи говорят о случаях, когда в результате вмешательства некоей силы здоровье восстанавливается. Существует, однако, немало органических заболеваний, не подлежащих излечению. Наука признает здесь свое бессилие и молчит. Правда, червь сомнения грызет человеческую мысль, ибо ей недостает живой, искренней веры. Тогда-то и происходит чудо, выходящее за пределы чувств и эмпирических данных и заставляющее нас признать существование невидимого духовного мира, который, таким образом, становится ощутимым и реальным.
Добрая мать семейства, Мария Р., живет с мужем К., умным и смелым человеком, тяжелым трудом зарабатывающим на хлеб для детей.
Мария вот уже целый год болеет какой-то страшной болезнью головы. Дикие боли мучают ее до такой степени, что ее крики слышны в соседних домах. Болезнь захватила и легкие. Наука подтвердила эти факты. Врач отправил больную к своим собратьям в Ираклион (столица Крита), а те, в свою очередь, направили ее в Афинскую онкологическую клинику “Сент-Саббес”. По данным обследования и анализам, никакой надежды на исцеление не было: болезнь была слишком запущена. По советам врачей, муж привез жену домой и приготовился к худшему. Мария слегла с невыносимыми болями.
Вечером 18 мая кто-то постучал в дверь Митрополии. Я открыл, чтобы узнать, кто пришел. Передо мной стояли Мария и ее муж. Потрясенная, она сказала мне, что исцелилась. Бежала она ко мне так, будто вовсе никогда не болела. Присев и перекрестившись, она рассказала мне историю своего исцеления:
– Кости вышел из дома за покупками. Я сказала ему, чтобы он не задерживался, потому что мне казалось по страшной боли, что приближался конец. Я безостановочно молилась св. Нектарию, чтобы он исцелил меня или отнял у меня жизнь, потому что я сходила с ума от боли.
Вдруг я увидела входившую в дверь какую-то тень. Я подумала, что это был мой муж. Тень приблизилась ко мне, но я не могла различить, кто это, потому что зрение мое помутилось. Тогда я услышала голос, говоривший мне: “Вставай, иди в церковь и позвони в колокол. Всех, кто тебя будет спрашивать, почему ты звонишь, отвечай: св. Нектарий исцелил тебя”.
Боли внезапно стихли, я почувствовала огромный прилив сил. Без всякого труда встав с постели, я начала ходить и, как видите, отлично хожу...
Мы все пошли в храм, в котором находится икона Святителя, и отслужили в нем благодарственный молебен, прославляя Господа и Его святого”.
Во времена Святителя жил на Эгине жандарм-атеист. Св. Нектарий увещевал его, уговаривая поверить в Бога, покаяться, поисповедоваться, прийти в храм и причаститься. Но жандарм оставался в своем неверии непоколебимым.
Однажды он был командирован своим министерством в Македонию на двенадцать лет. Вернувшись на Эгину, он встретился в порту со святым, который возобновил свои увещевания, напрасные, как и прежде.
Оказавшись как-то в кафе в кругу друзей, жандарм сказал им:
– Удивительно, но игумен Троицкого монастыря все еще жив!
– Какой игумен? – спросили его.
– Игумен Свято-Троицкого монастыря...
– Так он же умер три года назад.
– Да что вы мне рассказываете, – ответил потрясенный жандарм, – я только что видел его в порту и беседовал с ним...
Всех охватил священный страх. Излишне говорить, что неверующий жандарм тут же поспешил в монастырь...
В Париже жена одного из наших священников, в течение долгих лет страдавшая от неизлечимых головных болей, получила облегчение от одного единственного помазания маслом из лампадки Святителя, а позднее болезнь ослабла и исчезла.
Жена одного нашего диакона исцелилась от фибромы, избежав таким образом хирургического вмешательства. Для исцеления понадобилось всего лишь нескольких помазаний.
Некий человек дважды исцелялся св. Нектарием, явившимся ему во сне, что вызвало большое удивление у врача, который собирался оперировать больного.
Одна из наших монахинь, живущая в постоянном общении с Небесным Женихом в непрестанной молитве, попросила однажды св. Нектария помочь ей найти выход из сложного положения. На рассвете он ей приснился, передавая ей кусочек хлеба со словами:
– Возьми, это – радость!
На следующий день все ее трудности решились значительно проще, чем она могла рассчитывать.
В другой раз она молилась целую ночь за весь мир и за множество страждущих душ, умоляя св. Нектария покрыть своим благословением всех несчастных.
Он снова приснился ей, облаченный в епископские одежды. Очень мягким голосом он сказал ей:
– У меня горячее желание помочь людям... ибо я вижу Христа... Он все еще распят.
После длинной паузы он добавил:
– Я присутствую в мире своими мощами... пусть священник, который знает меня, благословит всех, кто приходит за облегчением, очищением, прощением... Мои мощи – это моя епитрахиль.
И еще много, много случаев, о которых, за недостатком места, мы не можем расказать в этой книге.
Ежедневно в течение каждого года, преодолевая самые разные препятствия, паломники приезжают на Эгину. Простые люди, интеллектуалы, чиновники... Немало здесь больных нервными заболеваниями, эпилептиков, истериков... Приезжают сюда и для обретения покоя своей совести, для поиска решения сложных проблем, выхода из материальных трудностей. И никто не уезжает без результатов. Некоторые паломники приползают на коленях, приходят босиком и проводят целые дни в посте, а ночи – в молитве, и плачут. Нередко тишину здесь нарушают плохо сдерживаемые рыдания...
Святитель говорил своим духовным дочерям:
– Придет день, когда многие будут приезжать сюда. Одни, чтобы восславить Бога, другие ради утешения и исцеления, третьи из любопытства...
“Нектарий стал святым, – пишет игумен из Пароса, – из числа стольких тысяч людей, епископов, священников, иеромонахов, монахов, мирян. Почему Бог, любящий всех людей и желающий, чтобы все спаслись, чтобы все были святыми и богами по благодати, не дает и другим Свою благодать, дабы и они стали святыми? Дорогие мои, Бог предлагает Свои блага всем, дает их безвозмездно всем. Но поскольку Он справедлив, Он не дает их тем, которые не достойны их, а только тем, кто заслуживает их. Он дает их тем, кто борется за их обретение, а не безразличным и пренебрежительным людям. Он дает их благочестивым людям, которые боятся Его, любят Его и соблюдают Его заповеди, а не безбожникам, гордецам, неверным и отходящим от Его Божественных заветов. Он дает их тем, кто постится, кто воздержан, кто молится: “Дары небесные обретаются постом, бдением и молитвой”. Господь дает Свои дары тем, кто обладает тремя великими добродетелями: смирением, верой, любовью”.
Эти три добродетели украшали Нектария и явили его святым. На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного Духом и на трепещущего пред словом Моим, – говорит Господь (Ис. 66, 2). А Соломон говорит, что Бог противится гордым и милостив к смиренным. Господь обратил Свой взор на Матерь Божию и Приснодеву Марию. Призрел Он на смирение рабы Своей... (Лк. 1, 48). Господь воззрел на смирение святых пророков, апостолов и всех святых и соделал их избранными сосудами и орудиями Духа Святого.
Господь увидел смирение Нектария. И соделал его святым. Он увидел и его истинную, крепкую и непоколебимую веру, которой проникнуты все его писания в защиту Православной Веры. Эта вера и сделала его чудотворцем. Уверовавших же, – говорит Господь, – будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровыми (Мк. 16, 17–18).
2 сентября 1953 г., по указанию Святителя, могила была вскрыта. Оставался один лишь скелет. Господь захотел, чтобы косточки, мощи Его святого в знак благословения разошлись по всему свету. Да будет благословенно имя Господне, ибо и мы получили, благодаря матушке Магдалине, нашу долю этого благословения. На череп была надета серебряная митра, а косточки сложены в большой мощевик. Благоухание распространялось в тот день на весь монастырь и на всю округу.
...Когда мы прибыли на Эгину в день Преображения Господня, мы почувствовали благоухание, шедшее из уже пустой могилы. Сопровождавшая нас монахиня пояснила нам, что это служит признаком доброго приема, который оказывал Святитель тем, кто приезжал к нему с верой и благочестием. То был удивительный запах ладана в сочетании с запахом ванили, белого ириса – целая радуга ароматов.
По словам преподобного Симеона Нового Богослова, душа, ставшая достойной участвовать в Божией благодати, освящает все свое тело, ибо именно она сохраняет его, присутствуя во всех его членах. Так же как благодать Духа Святого овладевает душой, так и душа овладевает телом. Но покуда душа соединена с телом, Дух Святой не возвышает во имя собственной славы вообще все тело, ибо необходимо, чтобы душа являла свою волю до самого конца земной жизни. Когда наступает смерть, а душа отделяется от своего тела и, победоносная, получает в награду венец славы, тогда благодать Духа Святого овладевает всем телом, равно как и душой. Тогда останки святых творят чудеса и исцеляют болезни.
Когда душа отделяется в момент смерти от тела, она полностью пребывает в Божественном, то есть в благодати Божией. Что касается тела, то оно остается без души, но с Богом, и являет людям чудеса – божественную энергию. Душа и тело после освобождения от всяких нужд, от всякой суе-ты, связанных с их соединением, полностью становятся Божиими, и благодать Божия действует как в одной так и в другом, не встречая никаких препятствий. Бог соделывает их Своими в течение их жизни, достойной Бога, жившего в этом мире, когда они были соединены.
Вот почему все, что соприкасается с мощами, получает определенную силу, благодать Божию, как это явствует из Деяний апостолов: Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них (Деян. 19, 11–12).
Признанная православным народом еще при жизни святителя Нектария, святость его вскоре была признана и иерархией. Через сорок лет после его успения Вселенский Патриарх Афинагор подтвердил святость митрополита Пентапольского декретом от 20 апреля 1961 г., подписанным всем Синодом Константинопольской Церкви.
5 ноября того же года Эгина вписала в свою золотую книгу новую славную страницу. Тот, кого он принял мертвым 10 ноября 1920 г., был со славой перенесен в эгинский собор Свято-Троицкого монастыря для официального акта провозглашения его святости.
Тысячи верующих хлынули на остров. В тот день был сильный шторм, и утлые суденышки, курсирующие между Пиреем и Эгиной, подвергались серьезной опасности. Но Святитель являлся многим и говорил:
– Успокойтесь, никто сегодня не погибнет.
Кортеж тронулся от монастыря. Вперед шли школьники, за которыми следовали мужской и женский хоры. Затем двигались знамена, штандарты, хоругви, отряд королевского флота, представители школы Ризари. Монашки с огромной иконой Святителя, его митрой, посохом и другими вещами шли перед четырьмя священниками, которые несли на плечах серебряную митру с черепом Святителя. Другие священники несли мощевик.
Источник: Святитель Нектарий Эгинский : жизнеописание / Архим. Амвросий (Фонтрие). - Москва : Изд-во Моск. подворья Св.-Троицкой Сергиевой Лавры, 1998. - 220 с. : ил., портр.; 20 см.; ISBN 5-7789-0038-4